Томас Гриниас - Поднять Атлантиду

— Все с ней обойдется, — небрежно махнул рукой Йитс. — А сейчас, с вашего позволения, мне надо отлучиться. Пора посмотреть, как идут дела у бурильщиков. Они уже несколько суток ищут твой мифический коридор.

— Он такой же мифический, как и вся П4! — крикнул Конрад в спину отцу, пока тот открывал термолюк и вылезал наружу. Немыслимо холодный полярный воздух тут же принялся осваивать убежище.

— Конрад, а тебе вроде как все нипочем, — вдруг сказала Серена, спутав ему мысли. Она уже успела снять кислородную маску. — Можно подумать, ты не в первый раз видишь трупы людей, которых заморозили двенадцать тысяч лет назад.

Он посмотрел ей в лицо, едва-едва сдерживая распиравшее его нетерпение. Далеко не каждый день в руки попадают доказательства твоих научных теорий или свидетельства нормальности собственной психики.

— Их тела-то и объясняют, как сюда попала эта пирамида.

— Попала? — Она нашла в себе силы самостоятельно присесть на кушетке. На щеки уже возвращался румянец. — О чем ты говоришь? Разве она как-то двигалась?

Конрад сунул руку в рюкзак и достал насквозь промороженный апельсин.

— Я его выковырнул из стены, — пояснил он. — Отсюда следует, что когда-то в Антарктике царил как минимум умеренный климат.

Серена задумчиво уставилась на апельсин.

— Пока — как я понимаю — в один прекрасный день она вдруг не замерзла?

Конрад кивнул:

— По теории Хепгуда о смещении земной коры.

— Чарлз Хепгуд? — уточнила Серена.

— Да-да. Он уже умер… Так ты слышала о нем?

— Ну-у… вроде бы университетский профессор… однако что-то не припомню его теорию смещения.

Конрад особенно ценил такие моменты: возможность рассказать Матери-Земле нечто, что ей еще не известно. Приподняв апельсин, он предложил:

— Представь, что это наша планета.

— Ладно.

Серена, видимо, решила снизойти к его слабостям.

Щелкнув перочинным ножом, Конрад вырезал контуры всех семи континентов на уже почти оттаявшей кожуре.

— Итак, теория Хепгуда гласит, что ледниковый период — феномен отнюдь не метеорологического происхождения. Скорее его лучше назвать результатом геологической катастрофы, случившейся порядка двенадцати тысяч лет назад. — Конрад повернул свой «апельсиновый глобус» так, что территория Соединенных Штатов оказалась за Полярным кругом, а Антарктика попала гораздо ближе к экватору. — Вот каким наш мир был в ту пору.

Серена удивленно подняла брови:

— И что же случилось?

— Вся внешняя оболочка Земли съехала с места. — Он вернул апельсин в положение, знакомое современному человеку. — Антарктика очутилась в центре полярной области, а Северная Америка покинула объятия Полярного круга и стала умеренной. Стало быть, в Северной Америке лед тает, а в Антарктике — растет.

Серена нахмурилась:

— А почему случился этот катаклизм?

— Никто толком не знает, — ответил Конрад. — Впрочем, сам Хепгуд предположил, что всему виной дисбаланс льда на полярных шапках. По мере нарастания льда они становятся настолько тяжелыми, что вынуждены съехать с места, увлекая за собой земную кору и целые континенты.

Серена не сводила с него глаз.

— И ты готов поставить остатки своей научной репутации на эту теорию?

Конрад неопределенно пожал плечами:

— Во всяком случае, Альберту Эйнштейну эта идея понравилась. Он верил, что существенные изменения в компоновке земной коры происходят регулярно, причем за очень короткое время. Кстати, это вполне может объяснить ряд загадочных явлений, в частности откуда в вечной мерзлоте взялись мамонты, чьи желудки еще не успели переработать тропические растения. Или, если на то пошло, откуда на глубине мили в антарктическом ледовом щите появились вмороженные людские трупы и вот эта пирамида.

Серена мягко положила руку ему на плечо:

— Если это помогает тебе объяснить наш мир… что ж, пусть так и будет.

Конрад тут же напрягся. До сих пор ему верилось, что Серена окажется заворожена и возбуждена этим доказательством не только его научного предвидения, но и того факта, что они единомышленники. Вместо этого она вроде бы атакует выведенное им умозаключение. Более того, атакует его лично. В нем шевельнулось ощущение чуть ли не гадливости от столь бесцеремонного обращения. В смысле, эта женщина, верующая к тому же, пренебрежительно отмахивается от вполне обоснованной научной теории, выдвинутой одним из величайших умов человечества.

— А у Ватикана есть своя теория?

Она снисходительно кивнула:

— Всемирный потоп.

— Пф-ф, велика разница, — отмахнулся Конрад. — И та, и другая гипотезы работают на теорию Бога-маньяка, склонного к геноциду.

Едва эти слова успели вылететь, как он тут же горько пожалел.

— Эй, мистер, поаккуратней на поворотах, — раздался из-за спины женский голос.

Он обернулся и увидел злое лицо лейтенанта Лопес. Ага, еще одна католичка, сообразил он. Лопес переглянулась с Сереной и предложила:

— Если хотите, я ему сейчас надеру задницу.

Серена улыбнулась:

— Да она у него и так уже, как у макаки. Впрочем, спасибо.

— Ну, смотрите. А ежели чего… — добавила Лопес, прежде чем вернуться к прерванной работе.

У арийских близнецов, Крайгеля и Маркуса, разочарованно вытянулись физиономии. Конраду пришло в голову, что они, наверное, какие-нибудь лютеране или даже агностики, а то и просто выходцы из крепких немецких семейств, которые в несколько иную эпоху и при иных обстоятельствах вполне смогли бы подойти для плакатов, восхваляющих мощь вермахта или СС.

Серена потянулась к своей «аляске», чтобы накинуть ее на плечи.

— Ну хорошо, Конрад, к чему ты клонишь? — Она нахмурилась, запутавшись в проводах от ЭКГ-датчиков. — Дескать, человечество должно винить Бога за каждый неурожай, голод, войну или похотливый взгляд?

Сейчас она смотрела в упор, ее теплые карие глаза обвиняли и одновременно прощали его. От омерзения и раздражения он едва не сплюнул на пол. Ну, допустим, задержал человек взгляд на женской груди, так что с того? Конрад ведь тоже из плоти и крови. Да и она сама, только признаваться в этом не хочет.

— Я видел, как ты смотрела на ту девочку во льду, — наконец сказал он. — Будто себя увидела. Она явно не из тех грешниц, кого должен был смыть Потоп.

— Под дождь попадает и праведник, — рассеянно отозвалась Серена. — Или под лед, как в нашем случае.

Конрад точно мог сказать, что сейчас ее мысли витали где-то совсем в другой области. К тому же она не видела, как подскочили цифры на ее медицинском мониторе.

Он показал пальцем на экран:

— Слушай, может, тебя лучше поднять наверх? И спустить кого-нибудь на замену? — Он протянул руку, желая помочь с проводами. — Мне бы не хотелось, чтобы ты как-то пострадала.