Энн Маккефри - Город, который боролся

— Никакого сопротивления, — отрапортовал Сириг.

«Или это умные трусы, или они просто умны», — подумал Билазир.

— Захватить центр управления! Пола?

Уменьшенное изображение сплошь покрытого шрамами лица капитана «Паутины» появилось на одном из экранов шлема.

— Мои подчиненные не встретили никакого сопротивления, — сказала она. — Все цели оккупированы в намеченном порядке. Мы держим их в железном кулаке.

— Отлично, командир, — ответила она. Билазир доверял Поле больше, чем остальным. У нее не было ни амбициозных желаний, ни возможностей подняться выше ее нынешнего ранга. Любой другой равный, такого же возраста и звания, был ему соперником, причем опасным. — Сейчас мы обрушим столпы, на которых держится их общество. Наблюдай и жди, пока центр управления не будет захвачен. Потом присоединяйся к нам. Сириг?

— Слушаю и повинуюсь, мой господин, — ответил Сириг, уже ломившийся в центр управления во главе атакующей команды.

Видеосенсор Сирига показал комнату, заполненную людьми. Незамысловатые костюмы для работы в вакууме, некоторые маленькие, как для детей, и отсек похожий на укрытие при экстренных обстоятельствах, укрепленный и расположенный у центрального стрежня станции. Люди падали под ударами одетых в доспехи кольнари, как трава под ветром. Для Сирига их раболепный страх был зрелищем, доставлявшим ему истинное удовольствие.

— Тьфу! — сказал он с откровенным отвращением. — Здесь есть негуманоиды! Открыть огонь, мой господин?

— Нет, Сириг, — терпеливо сказал Билазир. Конечно же, обладающие разумом негуманоиды были хуже скамверминов. Они не вынашивали Божественное Семя, которое производили кольнари. — Мы же уничтожим это место и все, что есть в нем, Сириг. Или ты забыл? Но в настоящее время нам надо, чтобы оно функционировало.

— Я преклоняюсь перед вами, достопочтенный господин, — официально сказал Сирии это было еще одно выражение, принятое в их языке. — Будем следовать нашему плану.

— Уф, — выдохнула Чанна.

Они лежали лицом вниз на мягкой палубе со скрученными за спиной руками. Кольнари не двигались и не ходили с тех пор, как приказали всем лечь на пол. Тех жителей станции, которые мешкали, начинали дергаться или биться в конвульсиях, били прикладами плазменных ружей, сильно, во всяком случае, так думала Чанна. «Ни один из них не говорил на стандарте, — подумала она, — возможно, за исключением главаря с золотыми украшениями на рукавах скафандра». У него был тот же сильнейший акцент, что и у прозвучавшего через усилитель голоса, который обратился к станции.

Тяжелый топот раздался снаружи, в коридоре. Подходил еще один отряд. Все, что Чанна могла видеть, были ноги, обутые в ботинки на толстой подошве.

Послышалось звяканье и бряканье. «Они что, снимают свои доспехи?» — подумала Чанна, наблюдая пару босых ног, шагающих по палубе.

— Вы можете встать на колени, — сказал голос на стандарте с гораздо меньшим акцентом, чем первый. Или переводчик, или большой начальник: судя по властному тону, скорее всего, последний. — Позвольте тем, кто только что прибыл сюда, представиться.

— Повинуйтесь! — закричал другой голос, первый, и нога заехала Чанне в бок.

Чанна вскрикнула и встала на колени, откинувшись назад. Потом подняла глаза и вздохнула.

Главарь пиратов оказался самым красивым мужчиной, которого она видела когда-либо в своей жизни. 190 сантиметров, но настолько совершенно сложенный, что казался не таким высоким. Его кожа была черной — не такой черной, как ошибочно называют темно-коричневую, но действительно черного чугунного цвета. Несмотря на выдающуюся мускулатуру, он двигался так же легко, как скаковая лошадь. Бульшая часть его тела была открыта, потому что под доспехами пират носил лишь короткие шорты такого же цвета, как и его кожа, и пояс с оружием. Лицо главаря отличалось тем же нечеловеческим экзотическим совершенством, что и его тело: высокие скулы, легкий намек на орлиный нос, полные губы, миндалевидные желтые глаза и длинный конский хвост светлых волос, перехваченный сзади серебряной заколкой с радужными перьями.

Чанна мигнула, потрясла головой и заставила себя посмотреть на остальных. Кроме двоих по-прежнему остававшихся в мощных доспехах, остальные тоже внушали страх. Двое из них были женщинами с очень похожими чертами лица и высокими стройными телами. Даже их груди выглядели так, словно были вырезаны из эбонита… Пират, стоявший рядом с главарем, чистил ногти маленьким острым ножом. Он посмотрел на нее и улыбнулся. Чанна вновь опустила взгляд.

«О, замечательно, — подумал Симеон, обращая внимание на реакцию остальных. — К нам на борт высадились устрашающие падшие эльфы из Преисподней. Ой! Это больно» . Что-то буквально призывало его, притягивая его внимание.

За спиной Чанны один из бронированных вояк дотронулся до своего пояса. Снятые костюмы повернулись и зашагали в унисон, как колонна големов, чтобы встать вдоль стены.

«Ой!» — Приступы боли нахлынули из компьютерного продолжения разума Симеона. Пришлось отвлечься от тревожной сцены. Он переключил свое внимание внутрь.

«Симеон? — мысленно позвала Чанна. Ответа не было. — Симеон!»

Тишина.

— Я господин капитан Билазир т'Марид Коларен, — негромко сказал главарь пиратов. — Теперь хозяин здесь по праву завоевателя. Я полностью распоряжаюсь вашими жизнями и могу сохранить их или прервать, как пожелаю. Кто руководил здесь до того, как мы прилетели?

— ПомогихозяинпомогихозяинававАВ!

Симеон никогда никому не рассказывал про систему искусственного интеллекта. Да, никому, кроме Рейдона. Искусственный разум, конечно, был напрямую связан с компьютером станции, он мог «вспомнить» все, что угодно, из заложенного в их банки данных и использовать их способности так же, как и его собственный человеческий мозг. Но программа искусственного интеллекта все же была чем-то иным. Она была столь же сложной, как и все остальное на Центральной. Они с Рейдоном провели много счастливых часов, совершенствуя ее все больше и больше. Симеону всегда нужно было самое лучшее. Существовали определенные ограничения в том, сколько задач капсульник мог решать одновременно, а многие из них были слишком рутинными для того, чтобы постоянно держать их под своим наблюдением. У обычного человека спинной мозг отвечал за работу сердца, легких и остальных физических органов, сознание — за мышление, подсознание — за движения и ясность головы. У Симеона была система искусственного интеллекта.

— Хозяин! Помоги!

Конечно же, было невозможно увидеть все, что происходило в системе искусственного интеллекта, точно так же как нельзя увидеть каждый нейрон, посылающий импульсы в мозг. Симеон решил оформить все это, как игровую площадку, он всегда об этом мечтал.