Юрий Петухов - САТАНИНСКОЕ ЗЕЛЬЕ (сборник)

Тот вез теурга по разбитой гардизской дороге в своей одноколесной тачке с двумя длиннющими ручками. Дорога была усыпана каменьями и всякой дрянью. А теург не переносил после пыток ни малейшего толчка. Он орал на каждой колдобинке.

— Какой же ты колдун, дьявол тебя забери, — сокрушался добродушный тюремщик. — Колдун бы давно исцелил себя! Нет, ты городской сумасшедший, а никакой не теург! Видали мы заклинателей духов, видали!

Барух не спорил с глуповатым увальнем. Ему все уже осточертело в Гардизе. Вон! Вон отсюда! И никогда ни ногой! Этот мясник чуть не отправил его на тот свет! Эх, лишь бы до пещеры добраться!

— Ну ладно, дальше сам, — пробасил тюремщик, — доберешься, тут близко. Нам туда запрещено! — И вывалил Баруха из тачки в пыль.

Барух полз долго. Полз, роняя капли все еще сочащейся из-под повязок крови в пыль. Но он видел цель. И потому дополз.

У входа в пещеру, последний раз полюбовавшись желто-зеленым гардизским морем, плавными взмывами берегов и неторопливыми волнами, он поднялся на ноги, оперся о стену.

— Вон! — проговорил он вслух со злобным выражением на лице. — Вон отсюда! — Последние слова прозвучали отнюдь не по-гардизски.

Переходник был запрятан под четырнадцатым камнем от входа. Барух два раза сбивался со счета. Но он начинал снова, он был упрямым. В голове все кружилось, глаза отказывались смотреть на белый свет даже в полумраке пещеры, перед ними все еще плескались желтые волны.

— Пора! — проговорил Барух.

Он вытащил прибор. Приложил его к груди. Надавил на сердцевину сквозь тоненькую кожаную перепонку. Круглый переходник задрожал, пещера наполнилась гулом. На раны старика словно кипятком плеснули. Он скорчил гримасу, съежился. И в тот же миг его выбросило в склепе, на широченной плите. Точность была невероятная! Барух расхохотался в голос. Он уже не чувствовал боли. Он торжествовал, ему опять удалось обдурить этих гардизских дураков!

Осмотревшись внимательнее, он убедился в своей правоте. Вход в инферно не был заперт. Он не успел замкнуть цепи, слишком быстро все произошло, слишком резвы оказались стражи! Они не знали, как запереть адские ворота, да и откуда им знать! Но золото позвонков они уволокли, утащили, корыстолюбцы, жлобы! Да знай они, что там, под плитами, сейчас золота в тысячи раз больше, в миллионы, они б с ума посходили от этого знания. Быдло! Дикари!

Сейчас Баруху не нужна была гексаграмма. При открытом входе переходник сам создавал микрополя, сам разрушал поверхностно-слабые связи, этого хватало.

А ведь все плохо кончилось, потому что он забыл прочертить обережный круг. Это непростительный промах! Но что теперь слезы лить?! Теперь надо уносить ноги от сюда.

— Вон!!! — изрек Барух Бен-Таал из Гардизы, он же Аргавар Блистательный из Внутреннего Мира, магистр пространственно-временной баллистики, прима-бакалавр замкнутых структур. — Во-онШ

Никто из гардизцев не понял бы его выкрика. Но им и незачем было его понимать. Как в прошлый раз открылись два провала по обеим сторонам от надгробной плиты, полыхнуло до сводов адским огнем, запахло серой, черный дымок заструился меж изъеденных временем саркофагов.

Барух-Аргавар заглянул в зияющую бездну, и вытянутое изможденное лицо его окрасилось багровыми отблесками Преисподней. Он сделал шаг вперед, вскинул руки над головой. И полетел в огнедышащую пропасть.

Сергей внимательно слушал зеленого. Кто знает, может, тот и не врал. Полной уверенности не было, тем более, что зеленый умел убеждать собеседника.

— Это Барух-пройдоха вытянул из тебя мысли, — гнул свое скользкий инопланетянин, — а потом и выложил этим олухам, они падкие на всякие такие штучки. А ему нужна была, извините за выражение, отмазка. О-о, этот деятель всех продаст и всех купит. Наша агентура за ним уже четвертую сотню лет гоняется по всем измерениям!

Сергей готов был поверить во все эти измерения, в гонки за барухами, гингами и прочими сатанинскими отродьями, он уверовал уже в отражения, во внутренние и внешние миры, почти во все… но причем все-таки он?! Почему он должен мыкаться между всеми этими нелепостями?!

— Замкнутый цикл, — твердил свое зеленый. — В мире есть силы, которые выше остального. А что касается людей там всяких и прочих разумных, бросьте вы эту чушь про какое-то там дыхание, про зачатие из космоса, бросьте! Все разумные и неразумные твари во всех мирах, включая и отраженные, это лишь гадкие и вонючие комки слизи! Никакой в них души не было, нет, и никогда не будет! Запомните — не будет! И вдыхать-то ее некому, почтенный, некому! — Он стучал себя по морщинистому покатому лбу и клялся: — Связи, чисто материальные связи вот тут! И ни черта больше! Замкнутые и разомкнутые цепи, системы и подсистемы. Все!

Он гипнотически действовал на Сергея. Тот вообще был подвержен влияниям всевозможных шарлатанов, заклинателей, экстрасенсов и прочей шаманствующей братии. Но зеленый был на три головы выше их всех. Он лишь самую малую часть говорил. Все основное шло прямо из его зеленой головы в Сергеев мозг, шло телепатически и еще как-то, как сам Сергей не понимал, наверное, на уровне сверхсознания. И спорить с зеленым было бесполезно.

Когда дверь темницы распахнулась, слизистый заклинатель висел живым сталактитом на потолке. И отец Григорио не заметил его.

— Ну что, инкуб, — пробасил он с напускной усмешечкой, скрывающей неуверенность, — провалимся в тар-тарары, к едреной матери?!

Сергей рта не успел раскрыть.

— Провалимся! — вместо него изрек зеленый сверху.

И отец Григорио кубырем скатился вниз по скользкой лестнице, ударился массивной башкой о нижнюю ступеньку.

— Еще как провалимся!

Рваная трещина разделила подвальный пол на две части. Вырвался откуда-то снизу холодный синий свет, замигало что-то, забулькало, зазвенели вдалеке крохотные певучие колоколыщ. Дохнуло морозом.

— Чегой-то куда-то не туда шлюз открыли, — пожаловался зеленый гундосо. — Теряем квалификацию! Впрочем, какая ему, обалдую, разница!

— Нам туда не надо! — натужно прохрипел с земли хмурый отец Григорио.

— Человеку не дано знать, куда ему надо, — продекламировал зеленый. — Пошел отсюда!

Словно подчинившись ему, отец Григорио на карачках пополз к трещине. И был он похож на ползущего к водопою обезножившего бегемота.

— Нехорошо как-то, — подал голос Сергей, — не по-людски!

Зеленый стек по стене. Выставил мутные буркалы.

— Не вам говорить, милейший, — прогнусавил он, — лучше на нос свой поглядите.

Сергей машинально ощупал нос — тот был огромен и горяч. Но все равно хмурого было жалко. Заодно Сергей языком проверил дыру в десне. Дыра заростала, но половина языка в нее вмещалась.