Ярослав Голованов - Заводная обезьяна

Рядом с магазином Юрка опять увидел афишу кинофильма "Ночь в Сингапуре" и на оставшиеся деньги решил сходить в кино.

Сеанс в "Реальто Синема" уже начался, девушка с фонариком провела его в зал, усадила. Поймав в темноте ее руку, он сунул ей последний шестипенсовик и принялся смотреть.

Без разгона, с первых кадров бандиты начали ловить героя на предмет его убийства. Герой оказался тертым калачом: одного бандита он пристрелил через спинку дивана, другого спихнул со скалы в море. Бедняга летел минуты полторы. Что-то очень похожее Юрка видел в 57-м году в Рио. Название только было другое… "А зачем я тут? – вдруг подумал Юрка.- Что я тут сижу, как идиот?"

Он огляделся. Зал был почти пустой. Неподалеку развалились в креслах солдаты. Курили. Дым кружился в светлом конусе проектора.

"Бережной, поди, все бегает, ловит меня… А если он не бегает, а приехал и раззвонил всем?! И все, Ваня, Сашка, дед Резник…" Блондинка с визгом катилась по лестнице вниз, в темный сад, а там уже автомобиль наготове… "И наверняка все расспрашивают Айболита, а ведь Айболит ничего не видел! Айболит не может сказать правду! А Бережной…" Трах! Трах! Крупно браунинг в женской руке, ноготки с маникюром… "Ведь они ждут меня!" Трах! Ба-бах! Пули прошли через лобовое стекло прямо в лоб шоферу, и "шевроле" заметался, зарыскал перед тем, как влететь в витрину. "Ждут! А меня нет! Меня нет, а он там! И, выходит, он прав! Все же видят, что меня нет. Значит, прав он! В самом главном прав он!"

Юрке страшно стало, будто он, Юрка, знал, что сейчас все рухнет, стены, потолок, через секунду – катастрофа! Вот сейчас сам он, простреленный и окровавленный, врежется в это холодное и острое стекло. И, опережая миг неумолимой гибели, кресло, как катапульта, выбросило его в темный проход, сквозь дверь, сквозь банановую зелень крохотного садика на улицу, сквозь дома… Очнулся, когда услышал где-то рядом:

– Юра! Юра! Зыбин!

Он остановился и увидел Айболита.

– Вы меня ищете, да? – спросил Юрка, переводя дух.

– Вас? Я думал, что вы меня ищете,- засмеялся доктор.- Я, знаете, совсем заплутал… Как вы думаете, где порт? Да, постойте, а куда же Николай Дмитриевич девался?

– Разве он не с вами?

– Со мной? Вы куда-то исчезли оба. Я искал, искал… Думаю, нам с вами все-таки попадет от капитана… Ужасно все глупо получилось…

Айболит сказал это так просто, что все нервное напряжение Зыбина вдруг разом исчезло, ему стало снова хорошо и покойно, как тогда, в трактирчике у испанца, и он засмеялся, сам не. зная чему, и сказал:

– Попадет, обязательно попадет.

Потом вдруг взял доктора за плечи и, прямо глядя ему в глаза, спросил:

– Иван Иваныч, я честный человек?

– Не понимаю,- сказал рассеянно Айболит.

– Вы меня считаете порядочным человеком?

– А какие, собственно, у меня есть основания думать иначе?

– Давайте сядем. Это очень важно. Понимаете это очень важно… '

Они вошли в небольшой скверик у веранды летнего ресторана и сели на скамейку под пальмой. Ствол у пальмы был толстый и лохматый, как нога мамонта. Юрка погладил ствол, сказал тихо, задумчиво:

– Вот, Иван Иваныч, какая случилась со мной беда…

Он рассказывал медленно, подробно: о кошке, об испанце, о Паоло, о заводной обезьянке, о пустом зале в кино и о своем страхе. Когда Зыбин кончил, доктор тронул его за руку и сказал:

– Вы знаете, я бы дал ему по физиономии. Вы ушли… Может быть, это даже лучше… Но так оставлять этого дела нельзя! Как хотите, нельзя!

– Все так говорят: "Не оставим!" А потом…

– Да вы пессимист.

– А вы оптимист?

– Да! А почему нет?

– Ну, поздравляю. А ведь разница-то невелика: пессимист – это просто хорошо информированный оптимист. Нет, доктор, Бережной – это сила.

– Если поверить вам, да, сила.

– А если вам?

– Сейчас нет. Бережные сейчас не в моде.

– Вы его перевоспитаете, да? И он 'Исправится, да? Поймите, доктор, горбатого могила исправит!

– Эту поговорку придумали бездарные, злые и нетерпеливые люди. Лечить гораздо труднее, чем хоронить, поверьте мне, я врач…

– Пока вы его вылечите, он из вас самого горбатого сделает,- зло сказал Зыбин.

– А это, дорогой мой, зависит от крепости костей.

– Кости костями, а пока прямо по курсу крупный скандал,-вздохнул Юрка.-Ведь формально он прав: я убежал, это факт. Я от него убежал – раз.. На траулер вовремя не вернулся – два.

– Как можно рассуждать формально! Важна суть…

– Да плевал он на суть! Вы думаете, он понимает, что оскорбил меня? Да ничего подобного!

– Тут вы, пожалуй, правы,- грустно сказал доктор.

– В этом вся морская соль… Послушайте, послушайте.- Юрка взял доктора за руку.- Хорошо, что мы встретились… Я придумал, но вы должны мне помочь…

– Только врать я не буду,- сказал Айболит.

– Вам не надо врать! Врать буду я…

Бережной уже заканчивал свою подробную "Объяснительную записку", когда в каюту постучали.

– Прошу…

Арбузов заглянул в дверь.

– Встречайте ваших беглецов,- сказал капитан и усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся.

Что-то оборвалось внутри Бережного: "Вернулись! Вернулись! Сто шесть взял, сто шесть сдал! Чист!"

Николай Дмитриевич поднялся на мостик и в синих сумерках увидел подходивший бот. "Доктор его поймал,- тотчас сообразил Бережной.- Ну, погоди, голубчик…"

Зыбин не успел даже занести к себе коробку с заводной обезьянкой, как его затребовали в каюту капитан-директора. "Начинается,- подумал Зыбин.- Все как по расписанию".

Арбузов ходил взад-вперед, мерил ковер, иногда искоса посматривая на Юрку. Бережной сидел на диване, за полированным столиком, нога на ногу, курил.

– Ну, ну, Вы расскажите, расскажите капитан-директору о вашем поведении, о том, как вы убежали в загранпорту, расскажите,- ласково говорил Николай Дмитриевич.

– Не понимаю?-спросил Юрка. Весь очень внимательный. Голову склонил чуть набок.

– Чего же вы не понимаете? – нараспев, сердечно спросил Бережной.- Это мы вот с капитан-директором не понимаем, как мог советский моряк убежать в загранпорту.

– Как убежать? – спросил Юрка.

– Вы кончайте прикидываться! – вдруг крикнул Бережной.- Кончайте дурака из себя строить!

– Ш-ш, давайте тише, – сказал Арбузов, продолжая шагать по комнате. И Юрка внезапно понял: Арбузов не верил, что он убежал.

– Когда его приперли к стенке, он наутек припустился,- продолжал Бережной,- а здесь сразу все забыл, видите ли!

– Ничего не понимаю,- растерянно сказал Юрка и обернулся к капитану.Пал Сергеич, я, конечно, очень виноват, что задержался на берегу… Опоздал… Но ведь Николай Дмитриевич сам говорил, чтобы держаться тройками, и, когда он исчез…

– Кто исчез? – взревел Бережной и вскочил с дивана.

– Вы, Николай Дмитриевич. Кто же еще?..