Татьяна Апраксина - Цена Рассвета

Доктору Наби казалось, что в руках у него полная до краев чаша воды, и нужно идти смело, но осторожно, чтобы не расплескать ни капли.

— Какого дьявола ты выбросил мои рисунки?!

— Рисунки? Не помню никаких рисунков, вот макулатуры пачки две выбросил, было дело. А что? У тебя там на обороте важные телефоны были записаны? Прости, могу пойти порыться в мусорке…

Аларья рухнула в кресло и уставилась на Глора. Пять полноформатных картонов для участия в городской выставке отправились в мусорный бак. У нее не осталось сил ни на приличные слова, ни на брань. Просто подкосились ноги, а все мысли из головы вымело начисто.

— Ты спятил? — выговорила она чуть позже, выпив заботливо поднесенную стопку водки.

— Ты всерьез хотела выставляться с этой чушью?

— Глор, я тебя ненавижу… ты понимаешь, что сделал?

— Спас тебя от позора, — гордо ответил собеседник. — С тебя причитается.

— Идиот! Какой же ты идиот… я полгода ждала этой выставки! Я три месяца выгуливала по всем кафе организаторов! Я…

— Ты очень хотела вписаться в ряды столичных маляров-халтурщиков, да? — вкрадчиво поинтересовался Глор.

— Я хотела участвовать в выставке.

— С дрянью, нарисованной под модные тенденции?

— Ну… может быть.

— У тебя есть еще трое суток и куча картона. Рисуй. Свое. Как ты умеешь, а не как модно в этом сезоне. Иначе опять порву.

— Да кто ты такой?!

— Ты уже забыла, как меня зовут?

Через три часа перемазанная в краске Аларья со стенаниями бродила по квартире. Руки привычно выводили одинаковые линии — тускло светящихся рыб, переплетенные водоросли, крупные причудливые ракушки. Стиль «старая пристань», писк моды восемьсот девяносто седьмого года. Давенант сидел в кресле, перекинув ноги через поручень, и ядовито комментировал каждый набросок.

— Ну и где в этих каракулях ты? Где автор? Таких рыбок я могу рисовать квадратными километрами. Делов-то… сходи на одну выставку и малюй.

— Можешь, да? Хватит болтать, покажи, как ты можешь! — Аларья всучила ему в руки мелок и за шиворот потянула к мольберту. — Давай-давай, критик.

— Да нет проблем, — потянулся Глор.

Женщина ушла на кухню и вернулась через полчаса. Давенант уже закончил рисовать и сидел с трубкой в кресле. Аларья осторожно подошла к мольберту и ойкнула. У края прибоя сидела, обхватив руками колени, девочка лет двенадцати. У ног ее лежала выброшенная волной рыба. В глазах ребенка и рыбы застыла одна и та же немая мольба, казалось, что обеим равно не хватает воздуха. Длинные волосы девочки переходили в водоросли на песке. Всего два цвета — серый и зеленый, резкие штрихи, но рисунок заставлял смотреть на себя вновь и вновь.

— Откуда? Ты же не видел моих детских снимков…

— Я так тебя представил. Похоже?

— Да…

Аларья уселась на полу рядом с мольбертом, запустила руки в волосы. Рисунок ударил ее гораздо сильнее, чем можно было показать. Скупая простота линий, никаких кокетливых размывов и переходов цветов. Все так просто — море, девочка, рыба. Художественная правда. То, о чем так любили разглагольствовать критики и чего не удавалось добиться никому из модных живописцев.

— Как ты это делаешь?

— Я просто не вру.

— Почему ты никогда не рисуешь? Это же гениально…

— Глупости, — отмахнулся Глор. — Это просто честно. Лет двадцать назад я выставлялся, потом мне надоело.

— Научи меня так рисовать?

— Возьми карандаш и будь собой.

— Что это значит — «будь собой»?

Глор рассмеялся, потом резко оборвал смех и встал. Девушка подняла голову и вздрогнула. За все годы знакомства так — презрительно и зло — на нее еще не смотрели.

— Если ты до сих пор не знаешь, что такое быть собой, то что ты вообще здесь делаешь?

— Где? — опешила Аларья.

— В этом доме.

— Ты это всерьез?

— Вполне.

— Так мне уйти?

— А что такое «ты»?

— Я — это я.

— Тогда чего ты не знаешь? — привычная мимолетная улыбка, подмигивание.

— Я тебя ненавижу… — взвыла Аларья.

— Это я уже слышал. Работайте, девушка, работайте…

Аларья залепила ему вслед тряпкой, испачканной в краске, подумав, присовокупила к тряпке палитру и пару кистей. Уже из коридора Глор прокомментировал это очередным ехидством:

— Потрясающая экспрессия перформанса!

— Чтоб ты провалился!!!

— Не дождешься…

Пять мест в галерее заняли рисунки, сделанные Аларьей за одну ночь. Она была уверена, что организатор выставки выгонит ее в шею, поскольку работы противоречили концепции выставки, тенденциям моды и всем канонам современного авангардистского искусства. Тем не менее, она уже понимала, что сделанное ей лучше, сильнее и ярче, чем все остальное. «Только ради вашего покровителя», — закатил к потолку глаза хозяин галереи, но свои пять работ Аларья выставила.

На следующий день пресса разразилась истерикой. Две газеты превознесли труды «молодой перспективной художницы Новак» до небес, остальные разгромили в пух и прах. Журналисту, явившемуся брать интервью, Аларья ответила коротко:

— Я делаю то, что хочу. Вы можете смотреть на это, а можете отвернуться. Меня это не… волнует.

Три приглашения на организацию персональной выставки. Место в жюри двух конкурсов. Толстый ворох статей, из которых сочился яд. Предложение преподавать в студии. Анонимные бранные послания по электронной почте. Одобрительная улыбка Глора.

— Маленький хорошенький скандальчик никогда не помешает…

Как она все успевала? За год — две выставки. Аларья из вредности заломила за работы неслыханные цены, сообщив, что средства пойдут в благотворительный фонд движения «За мир без наркотиков», но из сорока пяти работ купили сорок три. Первое выступление перед Сеймом Вольны. Речь, написанная Аларьей самостоятельно и прочитанная без конспекта, наизусть.

Просматривая запись, Аларья не верила, что высокая женщина с убранными в гладкий пучок волосами, в элегантном черном платье, стройная, с прекрасным голосом, говорящая громко и четко — она сама. Прописные истины в ее устах звучали ярко и общедоступно. Страна не может себе позволить пренебрегать пропагандой здорового образа жизни среди молодежи. Дети — наше будущее, мы не имеем права оставлять их без защиты. Государство, пожалевшее средств на борьбу с наркоманией, обречено на вымирание.

Ничего, кроме удовольствия, речь не принесла. Бюджет не урезали, но и обещанных дотаций не дали. Неожиданно оказалось, что Верховный Государственный Совет всецело разделяет позицию одного из депутатов, звучавшую до отвращения глупо: наркотики — фактор естественного отбора, пусть глупцы травят себя, а умные занимают их место.

Движение «За мир без наркотиков» добивалось изменений в законодательстве, введения наказания не только за распространение и употребление наркотических веществ, но и за изготовление таковых. Действующий закон казался кромешным бредом: любой гражданин мог устроить на дому лабораторию и производить наркоту в любых количествах, а также угощать ей знакомых. Реши он торговать своей продукцией или пробовать ее самостоятельно, к нему приходил следователь с ордером на обыск. До того он был совершенно неподсуден.