Татьяна Апраксина - Цена Рассвета

Явись сейчас санто кайса Белл в центр управления, эту инициативу никто не поддержал бы. По штатному расписанию положено находиться в своей каюте? Изволь сидеть в своей каюте, или получишь взыскание, а если у комиссии будет дурное настроение, то слетишь с должности и откатишься назад в звании. Все это Бранвен прекрасно понимал, но нестерпимо тяжело было просто лежать и бездействовать.

Эллипсоид базы ощутимо тряхнуло. Бранвен обрадовался: значит, все-таки орудия успели выстрелить. К сожалению, толчок оказался первым и последним, а вот санто кайса не повезло. Он уже и забыл, что во время выстрелов нужно хорошенько вжимать шею и затылок в углубление на койке, а потому прикусил язык.

Во рту противно горчило, губы занемели. Лицо и уши кололи невидимые иголочки; это вдруг показалось единственно важным ощущением, неимоверно раздражающим, сводящим с ума. Бранвен растирал щеки тыльной стороной руки, но противное покалывание словно перекинулось с лица на пальцы. В ушах гудело. Бранвен попытался принюхаться, не несет ли из вентиляции чем-то странным, но обоняние отказалось служить.

Будь Бранвен чуть менее разъярен нападением и собственной вынужденной беспомощностью, он вспомнил бы волшебную и спасительную формулу «ConVENTID», которую перед практикой заставляли выучить любого курсанта. Признаки кислородного отравления, то, что должен знать каждый, надевающий скафандр или отправляющийся на орбитальную базу.

Сейчас же его волновала одна-единственная вещь: собственная жизнь, точнее — перспектива в одночасье лишиться всего.

Туман перед глазами сгустился. Через его пелену Бранвен четко увидел напротив незнакомого человека чуть постарше себя. Он огляделся. Оба парили в невесомости, в густом и липком тумане, собиравшемся в тугие завитки. Молодой мужчина, лет пятнадцать, серо-голубой мундир вольнинской армии. Что тот, напротив, не с Синрин, можно было догадаться и по коротким волосам. Пониже Бранвена, коренастый. Санто кайса Белл привычно сравнивал физические возможности, планируя хорошенько вломить паразиту, но обнаружил, что двигаться в тумане нереально.

Тела не было. Противник видел Бранвена, а он себя не видел и не чувствовал. Коренастый сделал рукой недвусмысленный жест «пошел отсюда!». Санто кайса разозлился еще сильнее и изобразил ответный неприличный жест. Парень напротив удивленно приподнял брови и с интересом уставился на Бранвена.

Где-то вдали ритмично бил гонг.

Теперь казалось, что они стоят на борцовском татами, уже близко друг к другу. За спиной у Бранвена была его база, за спиной у парня — вольнинский транспортник. Противник наступал, стремясь вышвырнуть Белла с ковра. Его окружал плотный поток воздуха. Соперников разделял еще добрый метр, а Бранвен уже чувствовал, что давление воздуха сбивает с ног.

— Убирайся вон, — рыкнул Бранвен. — Катись к себе!

Парень рассмеялся, слегка наклонил голову. Упрямое выражение лица, полные, небрежно выбритые щеки с темной щетиной, светлые глаза — словно зеркало или стекло, — и прозрачные, и отражающие весь окружающий мир. Опасный соперник, встреться они на поединке в спортивном зале. Такого упорного и уверенного в своей силе запросто не возьмешь.

— Сам уходи, новичок, — ответил мужчина напротив.

Бранвена не удивило, что он понимает язык Вольны. Ведь понимал же его темноволосый, и никакие переводчики поединщикам не были нужны.

Внутренний голос подсказывал Беллу, что все происходящее — галлюцинация. Люди не парят в тумане, не разговаривают без переводчика с офицерами противника, не ощущают себя щитом, прикрывающим огромную орбитальную базу от нападения. Что-то вроде сна или температурного бреда. Бранвен однажды в детстве болел ангиной и помнил, как ему мерещилась всякая небывальщина.

Бред? Сон? Великолепно! Во сне можно действовать, как в голову придет, здесь нет законов физики, сковывающих по рукам и ногам.

— Уходи, новичок, — повторил стриженый. — Ты сожжешь себя и умрешь, а я все равно пройду.

— Разбежался до сугроба, — с издевательской улыбкой ответил Бранвен. — Давай, иди…

Соперник двинулся вперед, пытаясь столкнуть Бранвена с места, но, приблизившись вплотную, по-глупому нарвался на прямой удар в челюсть. Он не упал и не отшатнулся, просто оказался на расстоянии пары метров и вскинул руки ладонями наружу, сцепив пальцы в замок. Порывом ветра Белла ударило по лицу, глаза защипало, словно в них попала горсть мелкого колючего снега. Он не зажмурился, хотя слезы потекли по щекам, только чуть наклонил голову.

— Упрямый. Тебе жить надоело? — спросил стриженый.

— Как раз наоборот, очень хочется. Ты не пройдешь!

Бранвену захотелось, чтобы между ним и противником выстроилась стена тумана. Клочья покорно подтянулись и начали подниматься вверх. Через пару ударов сердца — Бранвен понял, удары какого гонга ритмично разносятся над туманным полем, — стена уже выросла до груди, изогнулась дугой, прикрывая и Белла, и темную громаду базы за спиной.

Противник в замешательстве смотрел на строительные игры Бранвена, потом резко выдохнул сквозь зубы и бросил одно короткое слово. Стенка начала таять.

Гонг на мгновение сбился, туман окрасился багровым и алым.

— Пшел вон, — ответил Бранвен, вновь укрепляя стену.

Во второй раз все оказалось намного тяжелее, но отступать санто кайса Белл не собирался. Лучше уж сдохнуть здесь, в сумасшедшем сне, похожем на бред, но в бою с противником, чем вонзить себе под ключицу собственный кортик.

С рук стриженого сорвался ворох разноцветных искр. Они пронзали стену, но не гасли. Бранвен принял все их на грудь. Боли не было. Смена красок вокруг — оранжевое, алое, багровое, фиолетовое. Черное. Тьма…

Очнулся Бранвен в госпитале, и это его нисколько не удивило. Еще не открывая глаз, он вспомнил, как лежал на койке и растирал щеки, а в ушах шумело. Кислородное отравление, классика жанра. Попался, как последний новобранец, даже стыдно.

Все, что последовало за обмороком, Бранвен начисто забыл. Вот он лежит на койке, а вот тоже на койке, но уже в госпитальном отсеке. Мышцы ноют так, словно он в одиночку разгрузил целый борт снарядов. Последствия конвульсий, объяснил врач. Ну да, какое ж кислородное отравление без конвульсий? Обычное дело и знакомое ощущение, однажды Бранвен уже отравился в скафандре с плохо отлаженным механизмом подачи воздушной смеси.

Во время атаки противника произошла поломка в вентиляционной системе, и по трубам устремился почти чистый кислород. Датчики не сработали, как не сработало множество других якобы автономных систем. Двадцать шесть человек получили кислородные отравления, но обошлось без смертельных случаев.