Джонатан Летем - Пистолет с музыкой

— Вы имеете в виду — уход за его телом?

— Я имею в виду, вы знаете об убийстве столько, что я смог бы разрушить обвинение. Он еще не заморожен, Пэнси. Он просто запуганный ребенок Он ошибся, связав вас со Стенхантом, но я не думаю, что он убил его. А вы?

— Не знаю.

Я только улыбнулся.

— Скажите мне что-нибудь. Что будет дальше? Вы сохраните за собой этот дом?

— Смерть доктора Стенханта не имеет к этому ни малейшего отношения.

— Ну да, я и забыл. Смерть Стенханта вообще вас никоим образом не затрагивает. А как насчет башкунчика?

— Вот сами у него и спросите, — ответила Пэнси. Она приходила в себя — в том смысле, что мои инквизиторские штучки бесили ее все больше. — И не думаю, что он проявит к этому особый интерес.

— Это я, пожалуй, могу сделать, — сказал я. — Где он живет? Я хотел сказать, когда его нет здесь, — это я добавил из вежливости. На Кренберри-стрит он задерживался не дольше, чем требуется, чтобы ухватить сандвич.

— Он торчит в беби-баре на Телеграф-авеню. Думаю, они там и ночуют.

— Он отдаляется от вас, ведь так?

На ее лице вспыхнул гнев и сразу же пропал.

— Он ничем не отличается от всех прочих. Это все ускоренное развитие. Он теперь совсем не такой, как раньше.

— А как Челеста? — спросил я. — Что будет с ней?

— Я думаю, вам лучше спросить это у нее самой.

— Я думаю, что последую вашему совету. Где она сейчас?

— Не знаю. Когда я встала сегодня, ее уже не было.

— Когда она вернется?

— Это ее дело.

— Вы ее ждете, скажем, к обеду?

— С Челестой я привыкла не загадывать.

Наш разговор приобрел характер славной игры в пинг-понг без партнера. Я не знал, каким будет мой следующий ход. Одно я понимал совершенно отчетливо: возможности этого хода полностью исчерпаны.

— Я ухожу, — сообщил я. — Не хотите передать что-нибудь брату на прощание?

Она отвернулась. Тело у нее было красивое, хотя я сомневался в том, что оно такое же здоровое внутри. Всего десять минут назад она не дотянулась бы до шприца на столике.

— Убирайтесь, — сказала она, наконец собравшись с силами.

Я пошел к двери.

— И не думайте, что моя жизнь вращается вокруг моего брата, — сказала она мне вслед. — Я не видела его несколько лет. Я не знаю его, а он не знает меня. У меня своя жизнь. Если он совершил ошибку, пусть сам и расплачивается.

— Он совершил ошибку, пытаясь помочь вам, это точно.

Она скрестила руки на груди и одарила меня ледяным взглядом.

— Убирайтесь. Держитесь подальше от меня и моего дома. И если вы еще раз припретесь в мою комнату, когда я сплю, видит Бог, я убью вас голыми руками. — Она говорила это ровным голосом, сидя на краю кровати, как будто обсуждала прогноз погоды, но я видел, как трясет ее тощее тело.

Я не стал объяснять ей, что то состояние, в котором я ее обнаружил, можно назвать как угодно, но только не сном. Я просто вышел и сел в машину. Я окинул улицу взглядом, но Фрейд капитулировал и ушел домой. На небе собирались облака, с холмов задувал сырой ветер, и у меня начала зябнуть шея. Собирался дождь. Я поднял стекла и поехал в центр.

Вряд ли они ожидали, что я просто возьму и войду в Отдел с парадного входа. Что угодно, только не это. Когда я назвал себя у стойки, они послали мне навстречу не Моргенлендера, не Корнфельда и вообще не кого-нибудь из парней, связанных с делом Стенханта. Собственно, это вообще был не парень. Это была дама, или птица, или львица… — никогда не знаю, как назвать такую, не показавшись грубым. Я всегда груб. Но при виде ее мне по крайней мере захотелось исправиться.

Я выбрался из кресла, в котором ждал ее, и она шагнула мне навстречу, и неожиданно мы оказались ближе друг к другу, чем ожидали. Мне это нравилось, но мы стояли слишком близко — она не могла даже подать мне руку. Я чуть отодвинулся. Возможно, мне это только показалось, но, и отодвинувшись, я продолжал ощущать тепло ее тела, будто она оставила на моей одежде какой-то тепловой отпечаток.

— Меня зовут Кэтрин Телепромптер, — сказала она. — Что привело вас сюда, мистер Меткалф?

Из этих слов я понял, что она тоже инквизитор. Инквизитор Телепромптер. Что ж, мне приходилось встречать пару раз таких же молодых. Хотя таких красивых — ни разу. Я состроил не совсем пристойную гримасу и предложил поговорить у нее в кабинете.

Она провела меня по лабиринту коридоров в свой кабинет — комнатку размером с оптический прицел. Я понял, что она новичок здесь. Она села за стол, а я — в кресло, и места в комнатке почти не осталось.

Она откинулась на спинку кресла, и черная завеса ее волос перелилась через плечо, открыв шею — такой шеей я мог бы любоваться час безотрывно. Час в день… или час каждые пять минут. Эта шея здорово мешала нам начать деловой разговор: я смотрел на нее, а она смотрела, как я смотрю на нее, и она знала это, и я тоже, и так далее в геометрической прогрессии. Она разрушила магию, повернувшись к компьютеру, и ее лицо осветилось розовым светом от дисплея. Мне показалось, она носит очки, но стесняется надеть их.

— Конрад Меткалф, — произнесла она.

— Совершенно верно.

— Частный инквизитор. Лицензия подлежит продлению в мае. Последняя информация о вас подписана инквизитором Моргенлендером. Он написал, что хотел запретить вам расследовать это дело.

— Ей-богу, не пойму, почему вас ругают за бюрократизм. Это имело место только вчера. Примите поздравления.

— Полагаю, вы хотели бы поговорить с Моргенлендером.

— Хотел, пока не встретил вас.

— Что вас интересовало? — оборвала она меня.

— Можно сказать, мне нужен старт с ускорением, вот я и хотел узнать, не найдется ли у него фитиль.

Она выдвинула ящик стола.

— Дайте мне вашу карточку, мистер Меткалф.

Я порылся в кармане.

— Видите ли…

— Карточку, — перебила она.

Я передал ей карту и подождал, пока она сунет ее в декодер.

— Маловато кармы для человека, позволяющего себе глупые шутки вместо ответов на мои вопросы, мистер Меткалф. — Она положила карточку на стол перед собой.

— Я насчет этого дела, — сказал я. — Мне предлагают не соваться в него, но дело само тянет меня, как бы я ни упирался руками и ногами. Я хочу, чтобы Моргенлендер знал: я пытался последовать его совету. — Я одарил ее одной из лучших своих улыбок, и она приняла ее, хотя и не сразу.

— Я посмотрю, здесь ли он, — предложила она.

— Не надо. Сначала позвольте мне задать вам пару вопросов. — Я потянулся за карточкой, но она накрыла ее рукой. Я почти положил свою ладонь на ее, но в последнее мгновение передумал. — Так вот, насчет Моргенлендера, — продолжал я, отчаянно пытаясь сосредоточиться на деле. Я не был мужчиной, и вид хорошенькой девушки-инквизитора лишний раз напоминал мне об этом. Но не мог же я позволить себе сорваться здесь, за работой. — Кто дергает за нити в этом деле и зачем? Он ведь чужак, из другого района, так почему это дело отдано именно ему, тем более что вы не позволяете ему развернуться?