Александр Казанцев - Планета бурь

И вдруг он увидел над головой крутящиеся красные круги. Он закрыл глаза — круги исчезли. Снова открыл — появились.

Заросли Венеры! Он летел над ними вниз головой!..

Робот искусно вывел планер из мертвой петли, избежав удара о поверхность планеты.

Ураган нес клочья тумана или вулканическую пыль.

А внизу трепетала пестрая, опасно близкая лента зарослей…

Над нею летели не то животные, не то растения… с раскоряченными корнями-щупальцами, цепляясь за вершины еще не вырванных деревьев. Неужели это уродливые чужепланетные перекати-поле? И они приспособились в борьбе за существование, перелетая с места на место в сумасшедшем краю немыслимых бурь?

Внизу в прогалине вороненой сталью сверкнула русская ракета.

Железный Джон безучастно доложил:

— Скорость ветра — сто двадцать три мили в час. Плотность атмосферы по отношению к земной — три и две десятые. При посадке могут быть повреждены мои механизмы. Ищу другое место.

— Свалите на автомобильное кладбище вашу чертову куклу! — крикнул Гарри.

— Бог послал нам ее за наши молитвы, — ответил Керн.

Ракета "Знание" исчезла.

Вместе с тучами песка и пепла буря прижимала планер к зарослям, грозя разнести в щепы.

Деревья сменились волнами. Их пенные гребни словно хватались за планер. Планер пролетал над морским проливом, порой пронизывая сорванную с гребней пену.

Промелькнул склон вулкана. Планер бреющим полетом мчался над ним.

Робот докладывал железным голосом:

— В воздухе можно пробыть пятьдесят семь секунд. Возможна посадка на воду, на деревья, на болото. Шансы на гибель сто процентов, восемьдесят шесть процентов, шестьдесят два процента. Выбрано болото.

Гарри не успел ничего сообразить. Внизу мелькнули исполинские веера листьев, острые скалы, кочки, лужи…

Одно крыло задело за камень и отлетело. Фюзеляж покоробился и встал почти вертикально. Аппарат зарылся носом в топь и стал медленно погружаться.

Керн откинул пластмассовую полусферу:

— Скорее! Во имя бога, черта или бизнеса! Как говорил когда-то мой брат Томас. Скорей! Планер тонет!..

Астронавты выскочили из машины, увязнув по колено в грязи. Это была грязь чужой планеты, они ступили на чужезвездную Венеру, но никто из них даже не подумал об этом.

— Радость дьяволам! Погибло все! Джон не покинет планера, пока включен на автопилотирование! — исступленно кричал Керн.

Гарри флегматично полез в утопающую кабину, но выпрыгнул обратно проворнее. За ним следом, скрежеща об алюминиевую обшивку, неуклюже выбирался робот. Он сразу завяз в топкой почве.

Нечеловеческим напряжением вытащили его астронавты на кочку. Он смирно стоял на ней. Керн, опустившись на колени, счищал с его ног липкую грязь, а Гарри мрачно наблюдал, как засасывает болото изувеченного серебристого кондора. Осталось только хвостовое оперение с полосами нового американского флага, украшенного эмблемой стебля кукурузы и молота. Но вот и все это исчезло…

В луже долго вздувались и лопались пузыри.

Флагманский корабль экспедиции стоял на Венере.

Люди впервые за историю человечества достигли планеты у другой звезды. Они ощущали ее непривычную тяжесть, слышали ее непонятные звуки, дождались ее несветлого утра, но не увидели иного мира. Венера-2 словно спохватилась и, по-прежнему загадочная, закуталась мглой густого тумана.

— Прямо как в Лондоне! — покачал головой Илья Юрьевич.

Алеша вспомнил Лондон, куда приезжал с докладом о лунной плесени. Лондон, ставший социалистическим одним из последних в Европе, запомнился ему как город "частных крепостей", зонтиков и желтых огней. В "частных крепостях" — в собственных домах, которыми пышно именовались уныло-однообразные трех-четырехэтажные секции кирпичных строений, — лондонцы жили не "по горизонтали", как все люди, а "по вертикали".

Из комнаты в комнату не переходили, а поднимались по лестницам, как в башне маяка. Зато у каждой крепости был свой подъезд, совершенно одинаковый с соседним, с теми же неизменными ступеньками, но самодовольно выкрашенный в свой особенный цвет, отчего разделяющая подъезды колонна порой получалась двухцветной, а несколько квадратных ярдов стриженной "под машинку" травы у тротуара считались собственным садом.

Зонтики, как шутил Алеша, отличали лондонцев от амфибий, позволяя "разумным млекопитающим" существовать в воде, которая окружала их остров морями, низвергалась на их остров, дождями и поднималась с их острова туманом. Желтые огни на улицах, желтые фары автомобилей, подобные желтым кошачьим глазам, позволяли лондонцам видеть в тумане, как в темноте…

А еще лучше желтых лучей пронизывают туман лучи инфракрасные, невидимые. Об этом подумал сейчас Алеша, но не успел сказать Илье Юрьевичу, потому что ход мысли у обоих, очевидно, был одним и тем же.

Илья Юрьевич уже сидел за инфракрасным перископом.

Жестом он подозвал Алешу и уступил ему место, у окуляров:

— Садись-ка в "машину времени".

Алеша, взволнованный и нетерпеливый, прильнул глазами к мягкому эластичному козырьку.

В дымке тумана, как в толще воды, виднелась исполинская расплывчатая тень с напоминающим горный кряж хребтом, с длинной вытянутой шеей и волочащимся могучим хвостом…

Живое существо! Типичный ящер минувших земных эр!..

Доброе, экономя энергию, выключил инфракрасный прожектор, и "допотопное видение" исчезло.

Алеша вскочил, бросился к Илье Юрьевичу:

— Вы видели? Видели? Это же диплодок!

Богатырев, запустив руку в густую бороду, задумчиво кивнул:

— Иначе не могло и быть. Здешняя Венера — сестра нашей далекой Земли. Сестра по единому закону Вселенной, их отцу… Она находилась ближе к светилу, остывала медленнее, скажем, нашей планеты, отставала от нее в своем развитии, даже не потеряла сплошного облачного покрова. И на ней вполне вероятно встретить древнюю земную эру.

Вот почему не удивился Богатырев ни папоротникам, ни даже ящеру. Не удивился, но, конечно, был взволнован, хотя и старался это скрыть, говоря Алеше:

"Машина времени"… Мы перенеслись в далекое прошлое Земли, хотя…

Алеша вопросительно посмотрел на Илью Юрьевича.

— Сходные пути развития естественны, — продолжал тот, — но… они могут быть не единственными.

— Значит, на Венере, чего доброго, увидим то, чего никогда не было на Земле? — воскликнул Алеша.

Богатырев кивнул.

— Илья Юрьевич! Дорогой! Ну позвольте же выбраться…

— Не терпится взглянуть? Давай спросим Романа, закончил ли он стерилизацию.

Стерилизация! Это покажется странным многим… Беречь чужезвездную Венеру от "земной опасности".

Но вспомним о первой ракете, принесшей советские вымпелы на Луну. Ее заботливо дезинфицировали даже перед стартом в казавшийся мертвым мир. Кто знает, какой вред венерианскому миру принесли бы космонавты, не приняв мер против микробов, которые могли неосторожно доставить с собой. Можно было понять и боязнь занести на Землю лунные микробы во время первых рейсов на Луну. Тогда старательно стерилизовались скафандры астронавтов, а сами они, вернувшись с Луны, проходили карантин.