Альфред Ван Вогт - Слан

«…надо убить эту сланку Кэтлин Лейтон. Только так я могу подорвать авторитет Кира Грея…»

Джомми отчаянно попытался уследить за этой мыслью, но она уже ушла в тень, стала недоступной. Однако он уловил главное. Чтобы сбросить Кира Грея, собирались убить девушку-слана по имени Кэтлин Лейтон.

— Шеф, — произнес Сэм Эндерс, — поверните выключатель. Только что замигала красная лампочка. Похоже, объявлена общая тревога.

Джон Петти равнодушно махнул рукой.

— Вот пусть они и тревожатся, — проворчал он. — Это для обывателей.

— Стоит послушать, о чем идет речь, — возразил Сэм Эндерс.

Когда водитель протянул руку к дальней кнопке на приборном шитке, машина слегка притормозила и Джомми, осторожно переползший к краю бампера, приготовился спрыгнуть. Но прыгать было еще нельзя — серая лента асфальта и никакого кустарника или травы на обочине. Прыжок означал верную смерть. Он опять проник в мысли Эндерса, который внимательно слушал сообщение:

— Всем автомобилям, патрулирующим в районе Большого проспекта и прилегающих улиц: ведите поиск мальчика, предположительно слана, по имени Джомми Кросс, сына Патриции Кросс. Миссис Кросс была убита десять минут назад на перекрестке Главной улицы и Большого проспекта. По словам очевидцев, мальчуган вскочил на бампер быстро уехавшей машины.

— Слышите, шеф? — воскликнул Сэм Эндерс. — Мы едем по Главной улице. Может, остановимся и поможем поискать? За каждого слана положена премия в десять тысяч долларов.

Завизжали тормоза. Машина резко замедлила бег, и Джомми прижало к багажнику. Ему удалось оттолкнуться и соскочить до полной остановки. Он бросился прочь. Проскочил мимо старухи, пытавшейся схватить его, — голова ее была полна жадных мыслей. Он вылетел на пустырь, на его противоположном краю торчали унылые строения из бетона и почерневшего кирпича — там начинался рабочий район.

Со стороны машины долетела мысль, жгучая, как удар плетью.

— Эндерс, мы же были десять минут назад на этом перекрестке! Этот парнишка… Вон он! Стреляй живее, дурак!

Джомми ощутил, как Эндерс выхватывает оружие, — его мозг воспринял скрип металла о кожу кобуры. Он словно видел, как человек целится в него, настолько ярким был долетевший мысленный образ, хотя их разделяло с полсотни метров.

Он отпрянул в сторону в ту самую секунду, когда раздался приглушенный выстрел. У него возникло неясное ощущение, что его задело, потом он перемахнул несколько ступенек и оказался в огромном, плохо освещенном складском помещении. До него долетели слова:

— Не беспокойтесь, шеф, мы доведем эту маленькую тварь до изнеможения.

— Идиот, когда это человеку удавалось довести до изнеможения слана?

В микрофон посыпались приказы: «Окружить район 57-й улицы… Выслать все патрульные машины и направить все свободные подразделения в…»

Все смешалось! Джомми спотыкался в темноте, думая, что даже при его выносливых мышцах он бежал вдвое медленнее любого взрослого человека. Сумрачный гигантский склад был заполнен ящиками и штабелями досок. Дважды мысли людей, передвигавших ящики, задели мозг Джомми. Но рабочие не знали о его присутствии и не подозревали о царящей на улице суматохе. Справа, в глубине здания, светлел прямоугольник открытой двери. Он бросился туда. И поразился, как устал, когда достиг ее. Что-то горячее и липкое жгло бок. Болели мышцы. Мысли путались. Он остановился и выглянул наружу.

Картина была совершенно иной, чем на Большом проспекте. Перед ним протянулся грязный проулок с потрескавшейся мостовой. Вдоль противоположного тротуара жались пластиковые дома, которым исполнилась добрая сотня лет. Они были практически из вечного материала, а потому цвета их оставались такими же яркими, как и в первый день, и все же время наградило их своими отметинами. Пыль и копоть въелись в некогда сверкавшие панели. Лужайки были плохо подстрижены, и всюду виднелись кучи мусора.

Улица выглядела пустынной. Из домов долетали неясные мысли, но Джомми слишком устал, чтобы проверить, были ли мысли и вне домов.

Он доковылял до разгрузочной платформы какого-то склада и опустился на тротуар. Бок терзала нещадная боль. Тело потеряло врожденную гибкость и не могло выполнить даже простой прыжок. Удар об асфальт отзывался ломотой в каждой косточке.

Он вскочил, сделал несколько быстрых шагов, и ему показалось, что мир потемнел. Он тряхнул головой, чтобы в ней прояснилось, но тщетно. Он поплелся по улице, ноги налились свинцом, потом скользнул в проем между двухэтажным домом и высоким синим зданием. Он не заметил женщины на веранде под собой, даже не ощутил ее присутствия, пока она не замахнулась на него тряпкой. Женщина промазала — он уловил тень и увернулся.

— Десять тысяч долларов! — завопила она на всю улицу. — По радио сказали десять тысяч долларов, и они мои, слышите?!! Пусть никто его не трогает. Он мой! Я первая его увидела.

Он смутно ощущал, что она обращается к другим женщинам, которые скопом выскакивали из дверей. К счастью, мужчины были на работе.

Ужасающая жадность этих умов преследовала его, пока он, подстегиваемый страхом, бежал по узенькому тротуарчику вдоль здания. Он дрожал от контакта с этими гнусными мыслями. Мужество на мгновение изменило ему, когда он услышал самый отвратительный шум: вопли бедняков, толпой ринувшихся в погоню за состоянием, которое превышало их самые безудержные мечты.

Он испугался, что его забьют метлами, лопатами, граблями, что ему проломят череп, переломают кости, растерзают тело. Покачиваясь, он завернул за угол. Толпа ревела позади. Он ощущал нарастающее возбуждение преследователей. Они вспоминали все, что говорилось о сланах, и воспоминания эти почти заслоняли желание заработать десять тысяч долларов. Но каждого успокаивало то, что рядом бегут другие. Еще немного — и они настигнут его.

Он влетел в маленький дворик и увидел в глубине его груду пустых ящиков. Они закрывали всю стену дома. Его воспаленный мозг бешено заработал, и он принялся карабкаться вверх.

От усилий заломило бок. Он взобрался по ящикам, застывшим в хрупком равновесии, потом нырнул в щель между ними. Щель тянулась до самой земли. В полутьме он различил в пластиковой стене дома черное отверстие.

Он скользнул туда и через мгновение без сил лежал на влажной земле. Камни впивались в тело, но он слишком устал, чтобы ощущать неудобство. Он едва осмеливался дышать, пока остервеневшая толпа продолжала яростные поиски.

Темнота в убежище успокоительно подействовала на него, словно мысли матери в момент расставания. Кто-то взбежал по ступенькам над ним, и он понял, где находится — в крохотном закутке под черным ходом. Он удивился, как случилось, что в этом месте стены разрушился удивительно прочный пластик.