Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

— Для всех можно, — вмещался Миша, пытаясь оправдать такие поступки Васи. — Надо было немного задержаться возле садика, пока родители не подкатили. Много скосили бы рубликов, не меряно. Даже и уговаривать не пришлось бы. Сами насыпали в шапку.

— Не успели бы, — не согласился Женя, продолжая вводить друзей в курс событий после покидания их места происшествия. — Оцепление подвалило раньше родителей. Мне мент рассказывал, что там родители такой вой устроили, увидев вместо ожидаемого садика пылающие руины, что мама не горюй. Стая волков не справилась бы с их пением. Еле убедили их и уговорили прекратить этот хор, пока каждому желающему не вручили по ребенку. И то еще с полчаса от радости выли.

— Можно подумать, что сам бы весело хихикал, если бы за младшей сестренкой пришел, а там такое светопреставление. Тут и до сердечного приступа недалеко, — укорил его Миша. — Думать надо, что после такого зрелища вообще в садик не захочешь ребенка отдавать.

— Да, пришел за ребенком, а там огромная воронка. Хоть сам в эту воронку прыгай, — сокрушался Женя.

— Нет, там воронки не было. Куча кирпича приличная. Я успел одним глазом заметить, — поправил Володя.

— Какая разница. Они-то рассчитывали увидеть возле садика свое здоровое и веселое жизнерадостное дитя. А оно каким-то чудом еле уцелело. Страшная картинка, — сказал Вася.

— Мальчики, ой, мальчики, это вы, мальчики! — нарушил их мирное общение истеричный женский крик с другой стороны улицы. Они кричали и прыгали, словно встретили деда Мороза в средине лета.

— Ой, мамочки! — застонал глухо и обреченно Володя. — Вот влипли. Говорил же, пошли по Строительной. Там и машины редко ходят, и дорога попросторней, без пешеходов.

— А чем тебе этот простор не устраивает? — возмутился Вася. Он не прислушивался к крикливым женщинам, а идея гулять именно здесь, оказалась его, потому и причина для неудовольствия заслуженная. — Хорошая улица, чудесные симпатичные строения вокруг. А если некоторым не нравится их крики, там можно прикинуться глухими и пройти мимо. Скажем потом, что мы их не расслышали. Ведь вовсе необязательно обращать внимание на всяких танцующих теток.

— Вот действительно набрали в авиацию придурков, да еще больных на уши, — хохотнул Миша. — И что там за безграмотная комиссия. То плохо видят, то вообще не слышат. А говорили, что комиссию пролетели, как на планере: без сучка и задоринки. Как же ты докажешь, что не услышал, если совсем недавно ухо проверял!

— А тебя никто и не просит такие факты из нашей анкеты информировать первым встречным, — шепотом прорычал Володя, одергивая его за рукав и прицеливаясь для подзатыльника. — Это же та заведующая с какой-то молодухой с ребенком. Кстати, и с ребенком я знаком. Видите, как танцует. Я именно с этой девчонкой улетел черт те, куда в момент взрыва. Чуть ребенка не придавил.

— Мальчики, подождите, мы к вам уже бежим! — продолжала визжать заведующая, уже ухватив за руки своих попутчиков, и несясь в их сторону через дорогу. Хорошо, хоть транспорт отдыхал в это мгновение, а то Володе пришлось бы повторять спасение.

От нечего делать, друзья опустили руки и смиренно дожидались гостей. Бегство было бессмысленным. Попытались прикинуться незнакомыми и не теми, за кого они их приняли.

— А мы, Алла Петровна, вас совсем не знаем. И возле вашего садика это были вовсе не мы, а просто сильно на тех парней похожие, — решил сразу же поставить все точки над "I" Миша. — Так что, спешим уведомить вас о вашей грубой ошибке.

Володя, Вася и Женя все втроем одновременно хотели отвесить Мише подзатыльник. Но шея у него оказалась в единственном числе, а три подзатыльника вместе разместиться не сумели. Получилась лишь на радость Мише легкая суета со сплетением протянутых рук. Однако шепотом они успели сказать ему много грубых неласковых слов. И эти эпитеты желательно вслух и принародно не произносить.

— Здравствуйте! — уже с улыбкой и теплотой в голосе встретили друзья запыхавшихся дам. — Рады видеть вас в здравии. Что-нибудь случилось, или просто сказать чего хотите?

— Какое там здравие! — сходу в наступление перешла Алла Петровна. — Вот, Марина, Дашенька, это ваши и наши спасители. Чего же вы, мальчики, так быстро куда-то сбежали? Там такое было, такое началось сразу после вашего исчезновения, что меня до сих пор трясет. Хоть бы объяснили, что к чему и зачем и почему. А то самим пришлось заикаться и плести всякую околесицу. Вот они к нам и пристали, как банный лист и требуют подробностей. А мы с перепуга и толком объяснить не можем. Каждый свое, что видел, и что ему показалось, так только разозлили этих опросчиков.

Марина, как поняли друзья, мать Дашеньки, которую Володе пришлось спасать дважды. При выводе из здания, подвергнувшегося опасности, а потом от предполагаемых осколков. По ее кровавым глазам Володя понимал, что место, где находится ребенок, рискованно для самой жизни. Кровь без причины в глазах не явится. Оно так и получилось. Кусок металла впился в землю именно в это место, где несколько секунд назад стояла девочка. Такой железякой запросто можно было перерубить ребенка на две равные половинки.

— Алла Петровна, — жалобно пропищал Володя, прося поддержки у друзей и у ребенка. — А чем же мы вам там могли помочь? Какие слова для тех серьезных дядей сумели бы мы произнести? Точно так же с вами заикались бы и мололи чушь разнообразную. Так что, ничем помочь вам не могли бы, а времени потеряли бы уйму.

— Ну, объяснили бы им, что это вы так удачно угадали про этот самолет, предсказали эту катастрофу, — неопределенно пожимала плечами Алла Петровна. — Мне, если честно признаться, так и самой ничего с вами неясно. Мистика какая-то. Ребята, а сейчас нам по секрету хоть капельку ясности внесите, а то голова от загадок раскалывается. Если конечно можно, а то кто его знает, мы здесь требуем, а вам нельзя.

— Что вы, Алла Петровна, никаких секретов, просто рассказывать не имеет смысла, — заспешил на помощь растерявшемуся другу Вася, неожиданно одухотворенный некой идеей. — Тут и в самом деле мистика, что объяснению не подлежит. Мистика есть, а сказать чего-либо толкового просто невозможно. Если вкратце, то наш Володя, а это все его проделки, — Вася ткнул пальцем в грудь Володи, — космосом меченый. Вот он и предсказывает некоторые бедствия, возле которых, в том смысле, предполагаемых, он случайно рядом оказывается. А теперь представьте все это сказанное тем серьезным дядям? Ну? И кто эту галиматью слушать станет? Прямой путь в дурдом. Так что, простите, но вы уж сами как-нибудь разбирайтесь и сочиняйте опусы. А нам некогда, даже, ой как! — Вася снял свою кепку и шляпу с Володиной головы, освещая лысиной пасмурную улицу. — Вот, видите! В армию загремели. Обрили нас под колобок и призвали.