Кеннет Балмер - Планета кочующих городов

— О чем это ты?

— Сам увидишь.

Стив Уинкэм часто темнил, скрывая свой очередной фокус. Это, наверно, было связано с его профессией — импресарио. Как мифологический герой, он поднимал зыбь — внезапно, чтобы насмешить богов.

Такие мысли пришли к Марсдену, когда он вылезал из флайера, припаркованного в тесноте около «Ампи», и увидел, как Стив Уинкэм уже потягивает у стойки «Кровавую О'Хару». У Стива был острый подбородок, но в первую очередь все замечали его глаза — светло-голубые, выпуклые, излучавшие тонкий добрый юмор. Он запоминался: его живость и румянец, возбужденная речь — все это говорило о глубокой увлеченности Стива всеми гранями жизни.

— Дуг! Что ты пьешь в эти алко-дни? Заказывай ужин.

— Что и всегда. Мне, Стив, крепкий цитрус с каплей джебаля.

— Твоя история с Таккатом — это здорово!

Пожали руки. Марсден сам устраивал свои любительские матчи, но обычно толку выходило мало. Поэтому для профессиональных схваток и состязаний, за счет которых он жил, Дуг предпочитал нанимать Стива Уинкэма. Чутье спортивного импресарио у Стива было что надо.

— Почему здорово?

— Тренировка у тебя еще хорошая.

— Куллифорд, — напомнил Марсден, сделав глоток. — Вот это для тебя, Стив. Когда?

— Старик! Важнее — где!

— Ну?

— Парень настаивает — в экваториальной зоне.

— Мне подходит. Планетное вращение даст чуть больше баллона [3] Легкость прыжка. — ты же знаешь теорию. А он-то почему так хочет?

Куллифорд родился в Поляр-сити, на севере Стирола, где уран добывают.

— Ясно. И ты думаешь — экваториальный баллон поможет ему против меня? — усмехнулся Марсден. — Ну, Стив, и хитрый же ты лис. Я это могу оценить. Но ведь смотри — декатлон [4] Десятиборье. сведет на нет всю разницу. Бери Куллифорда. Где и когда ему вздумается. — Он погасил усмешку. — В бруто все решает дубина.

Уинкэм громко чмокнул губами:

— Порядок, Дуг. Как скажешь. Я всегда стараюсь: все к услугам клиента.

— Так и будет, старина! Лучшие в мире экзисенсы. Люди заплатят, чтоб увидеть находку Стива Уинкэма. Вот — ирония наших дней… А почему ты хотел в «Ампи Майка»?

Уинкэм допил свою «Кровавую О'Хару» и встал:

— Пошли, покажу.

Марсден тоже встал и пошел за Стивом. На момент они отразились в высоком зеркале бок о бок. Уинкэм расхохотался, и его ослиный гогот прозвучал куда громче обычного.

— Ух, Дуг, и здоровый же ты, черт! Вот сейчас ты в зеркале — как башня надо мной. А лицом к лицу — как-то не замечал!

— Называй меня: «тактичный Ку-Зет!» — сказал Марсден, отходя от зеркала.

«Ампитеатр Майка» был построен в форме огромной миски; гордо поднимались крутые бетонные стены с отгибом наверху — их поддерживали включенные в бетонную толщу антигравитационные блоки, иначе такое сооружение не устоит. Этот гигант считался весьма привлекательным для шоу-бизнеса: на такой сцене что угодно можно поставить.

Под полом огромной главной аудитории заключался целый лабиринт отдельных, но соединяющихся комнат, рингов и сцен; они обычно были заняты. Уинкэм вел Марсдена к «Восьмому желтому» рингу. Горизонтальные и эскалаторные ленты несли их через комплекс, а из помещений слышались выкрики, звон металла, глухие удары боксерских перчаток, легкий топот изящных ножек, резкие удары колокола. Все эти звуки и запахи канифоли, пота, пыли; невольное ощущение вкуса крови во рту — это были для Марсдена как старая, но незабвенная любовь. Люди, проходившие и скользившие мимо — боксеры, борцы, фехтовальщики, амазонки, футболисты и гирокларисты, одетые в цвета своих клубов, — вся эта смесь оттенков и стилей всех видов спорта планеты — все эти атлеты олицетворяли выбранный им жизненный путь. Марсден давно уже перерос уровень местных Спартанских кружков, но память юных лет не угасла в нем…

«Восьмой желтый» был невелик, даже тесноват. Места — человек на двадцать шесть — обычно бронировались на время особенно интересных схваток: за счет казны для всяческих знаменитостей или за собственные — и хорошие! — деньги для особенно ярых болельщиков. В переднем ряду сидела пара; они позевывали, развалясь, — сразу было видно компетентных профессионалов. Марсден кивнул им: «Джек, Молли! Привет, рад видеть!» — и сел рядом с Уинкэмом.

Шла пробная схватка. Дуглас рассмотрел подготовленный к бою ринг. В безжалостном свете лучей кружили две девушки — словно кошки перед дракой.

— Это Феникс Поппи, — тихо сказал он Стиву, устраиваясь в кресле. — Помню ее. Она еще в хорошей форме.

— Да нет, старик, смотри на другую! Мы из-за нее пришли. Валяй свое профессиональное мнение. Если ручаешься мне за нее — заплачу без всяких, и считай, что договор готов.

Марсден сердито взглянул на веселого импресарио:

— Не надо, Стив! Бизнес есть бизнес, а мне не хотелось бы ломать ей жизнь.

И Стив, развалясь в кресле, сосредоточил внимание на сопернице Феникс Поппи.

Иные профаны сочли бы, что у мужчины нелепо спрашивать мнения об амазонке. Но Уинкэм и Марсден знали лучше. Женщина, даже если она сама — классная амазонка, никогда не даст объективного ответа.

— Ее зовут Шари Арруза, — шепнул Уинкэм. — А сама она величает себя «Алое Пламя» — дурочка еще.

Амазонки эти сражались с умом. Шари Арруза скользила по рингу в хорошем ритме. Марсден быстро измерил ее темп в секундах. Она была быстрей, чем Феникс Поппи. Одетая в алое — шорты и туника, обнажавшая ее правую грудь, — она двигалась более уверенно. Ее стандартные черные сапожки до колен блестели в лучах света, твердо постукивая по брезенту ринга. Плетеный щиток, диаметром двадцать четыре сантиметра, так и плясал в ее левой руке, парируя электрические укусы бича Феникс Поппи.

Маски девушек сверкали бижутерией под лучами юпитеров.

Каждая из двух амазонок пыталась достать до тела противницы своим электрическим бичом, свистя и щелкая им. Круглый щиток отбивал удары этого змеиного жала. Удар — отбой, удар — отбой, и хлыст опять готов для нового удара… Иногда бичи переплетались, и девушки отскакивали назад, чтоб разделить их. Победить должна ловкость и быстрота.

Уже дважды Алое Пламя была близка к победе, и Феникс Поппи лишь в последний миг удавалось поставить щиток. Марсден не мог не увлечься зрелищем — он наклонился вперед, следя за качаниями девичьих тел и взмахами бичей, мерцавших радужными отблесками ярких огней.

Сердцем бойца он хорошо понимал этих девушек — их сложные маневры, их преданность боевому искусству амазонок, моральный груз, лежащий на них. Глядя на ринг, он не мог быть судьей — слишком живо сочувствовал он обеим соперницам…

Вдруг, Поппи, уже казавшаяся усталой и неспособной продолжить схватку, взметнула свой бич в воздух. Как живое змеевидное существо, хлыст закружился, вибрируя и набирая силу. И вот посыпались удары — как прыжки ядовитой кобры. Шари, застигнутая врасплох, выбилась из ритма — ей осталось только отбиваться щитом. Было слишком поздно. Электрическое жало вонзилось в ее обнаженную грудь. Дуглас ясно видел искру разряда и уловил сдавленный стон девушки. Красное пятно, словно второй сосок, выступило на белой коже груди.