Дино Динаев - Контракт Султанова

Он быстро обернулся за ключами, потом они общими усилиями отодрали доску и, наконец, поимели возможность войти. Султанов опешил. Вместо уютного зала они оказались в бытовке, заваленной мусором. Пол был заляпан краской. С грязных стен свешивалась паутина.

— Не может быть! — прошептал Султанов.

— Еще как может! — бодро проговорил старичок. — Вы еще других помещений не видели, уважаемый. Тут все заброшено, почитай, с самого строительства. Никому же ничего не нужно.

Он сорвал со стены одинокий покрытый слоем пыли плакат, изображавший некоего обнаженного культуриста.

— Жалко, что не баба! — проговорил дед и разорвал плакат.

— Да ты не отчаивайся! — успокаивал Сорокин.

Машина стояла в тени довольно худосоченного дерева, что давало только ощущение тени. Не более того. Позади осталась пара часов бесплотных блужданий по Старому району. Как и в первый раз дома под номером 168 не обнаружилось. Как сквозь землю провалился.

— Как ты сам то нашел? — спросил Сорокин.

— Старуха там стояла. Вся в черном. Она и указала.

— Ага. И дерево там-такое. И мужик в пиджаке.

— Слушай, не издевайся, а? И без тебя тошно.

— Да я не издеваюсь, — вполне серьезно проговорил Лешка. — Мне все кажется очень логичным. И чрезвычайно напоминает мошенничество, правда, не рядовое, а очень умело раскрученное и довольно сложное, многоходовое. С многочисленными же подстраховками.

— Да на фига я им нужен? — возмутился Султанов. — Они ведь деньги мне платили. И немалые. А книги? Что же их в единичном экземпляре издавали? Между прочим, расходы на издание обратно пропорциональны тиражу. Чем меньше тираж, чем выше расходы. Какая же здесь выгода для жуликов?

— Пока не знаю. Но все это очень подозрительно.

— А договор? У меня же остался экземпляр договора.

— Но ты же его не нашел.

— Значит, он у Зинки остался.

— Так съезди.

— Не поеду, — помотал головой Султанов.

— Так давай я съезжу.

— И тебе не советую. Она может из вредности прямо при тебе договор похерить.

— Что, настолько все так плохо?

— Ты не представляешь, что я вытерпел. И все из-за баб!

Они быстро переглянулись.

— Не может быть! — опять замотал он головой. — Вселенский заговор получается. Эдак и до шизофрении недалеко. Мания преследования налицо.

— Ты подумай, старпер, головой, а не другим местом, — сказал Сорокин. — Столько всяких историй: и слава, и великий педагог Макаренко-два и бабы шикарные влюбляются без памяти. И все исчезает в один миг. Кстати, ты упомянул, что адрес этой шлюхи знаешь. Съездим?

— Тоже не советую. Там Жорик, — быстро проговорил Султанов. — Он нас обоих в бараний рог скрутит. Мерзкий тип. И здоровый как лесоруб с Колымы. Я более чем уверен, что все это простые совпадения, не имеющие к реальности никакого отношения. Как история с Быстрецом. Ну и что, что издательство исчезло. Мало ли фирм лопается. Есть такие, что один день существуют и исчезают. А "Аврора" вон сколько протянула. Деньги я с нее поимел, чего же еще. Требовать что-то еще, я считаю наглостью.

— Ну, как знаешь, — с видимой неохотой согласился Сорокин.

Но Султанов от него не отстал.

— Вижу, ты что-то задумал.

— Да ничего я не задумал!

— Да я тебя насквозь вижу. Не первый год знаю. Дай слово, что не полезешь в это дело!

— Конечно, даю.

Султанов задумчиво произнес:

— Думаешь, я не чую, что в этой истории что-то нечисто? Конечно, чую. Я все-таки детективы писал до недавнего времени. Но еще сильнее я чую, что не надо нам высовываться. Ну их к лешему. Так что не забывай, что слово мне дал, никуда не лезть.

Девушку, с которой встречался Сорокин, звали Анна Голубева. Они знали друг друга неприлично долго — почти два года. Сорокин вообще трудно сходился с женщинами. Мешало чувство непреходящей вины перед женщинами — чувство, оставшееся у него еще от воспоминаний о матери, замученной бытом и детьми. Надо ли говорить, что до секса у него никогда не доходило.

Когда отношения подходили к рубежу постели, и женщины давали понять, что неплохо бы, Сорокин вдруг вспоминал о неотложном деле, говорил "До завтра!" и растворялся в вечерних сумерках навсегда. Голубева оказалась под стать Сорокину. Девушка воспитывалась в строгой семье, где все строилось на абсолютном доверии со стороны родителей, и одновременно надо было все рассказывать маме. Мама в этой семье являлась подружкой. Поэтому когда Аня встречалась с кавалером, она никогда не позволяла себе такого, чего потом нельзя было рассказать маме. Красота ее была неподдельна. Большие голубые глаза, длинная русая коса. Сорокин надышаться на нее не мог, и она это чувствовала. Тихое обожание ей льстило, но хотелось, чтобы он обнял ее сильными руками, прижал к себе так, чтобы стало трудно дышать. Но ей попался чересчур робкий ухажер. Много раз Аня собиралась сказать ему, чтобы он больше не приходил, но каждый раз что-то тянуло ее к этому нерешительному парню. Стоило ему задержаться на своей работе (чтобы не волновать Аню, Сорокин сказал, что работает торговым агентом по продаже…мягкой игрушки), так вот, стоило ему не показаться денек-другой, и девушка начинала так сильно скучать, как не скучала еще ни по кому.

Обычно они назначали место встречи у супермаркета "ВДВ", а потом ехали в какое-нибудь тихое кафе в центр. В этот раз он повез ее в сторону Лесной, где на опушке векового сосняка размещались административные здания.

— Извини, я на минуточку в регистрационную палату зайду, — виновато проговорил он. — Обещал тут одному плюшевого мишку.

— Большого? — улыбнулась Аня.

— Гигантского. Я быстро. Узнаю адресок, куда ему этого Годзиллу доставить и вернусь.

На самом деле здесь работал его информатор, который за небольшую мзду предоставлял ему конфиденциальные сведения. Фамилия его была Косовский. Сорокин нашел его в буфете на третьем этаже регпалаты.

— Есть дело, — сказал он. — Мне нужны данные по издательству "Прекрасная Аврора". Лицензия, адрес и все такое. Возможно фирма из вновь созданных. Несколько месяцев, не больше.

Косовский, полный лысоватый мужчина в очках, снисходительно глянул на него.

— Это будет не бесплатно.

— Ну, о чем разговор? Надеюсь, в разумных пределах?

— О цене договоримся. Но оно тебе надо? Ты же в финансовые дела никогда не лез. Разводы там всякие, мужья под подозрением. Ты знаешь, что самое страшное в современном мире?

— Знаю. Финансы и все, что с ними связано. Так сделаешь?

— Сделаю, конечно. Но я тебя предупредил.

— Лады. Я завтра заеду. Пока.

После того как Сорокин ушел, Косовский, разом позабыв о своем кофе, пошел искать телефон.

— Лопушок ты лопушок, — пробормотал он с той же самой снисходительной улыбкой на губах.