Ариадна Громова - Кто есть кто (фрагмент)

Конечно. Если б я в тот вечер не знал точно, что переход практически осуществим, ничего бы я не добился. И не было бы "моего" способа перехода...

У Аркадия совсем по-другому, наверное, решено...

- Аркадий, объясни ты мне, - сказал я, - почему это у тебя в камере всех по голове бьет? Для полноты впечатления, что ли?

- Ничего не всех, - недовольно ответил Аркадий. - Меня только в первый раз двинуло, но это я сам был виноват, заставил автомат слишком быстро поле наращивать. А ты, наверное, бегал по камере, суетился...

- Значит, у тебя поле не совсем однородное?

- Да. И нарастание идет не совсем плавно. Надо еще поработать. Ну, да ты же сам это знаешь, если... - Аркадий вдруг замолчал и, что-то сообразив, уставился на меня. - Постой, Борька! Я, похоже, опять чего-то не усвоил.

Записки, ты говоришь, не было. Но ведь расчеты мои ты видел?

- Где же я мог их видеть, интересно?

- Слушай, ты мне голову не морочь! - рассердился Аркадий. - Расчеты уж во всяком случае были, я их сам написал!

- Сказано тебе: не было! В моем мире не было ничего: ни записки, ни расчетов, никаких объяснений! Просто ты умер - и думай об этом что хочешь!

Вот я и думал. До того додумался, что всех начал подозревать. Даже себя...

- Это каким же образом? - удивился Борис.

- Да таким образом, что сплошная была путаница, и чем дальше, тем хуже! - сказал я. - Я и сейчас не все понимаю, что у нас там творилось. Во-первых, этот вот Арнашенька по институту разгуливал сразу после конца рабочего дня - и непременно всем на глаза попадался...

- Уж и всем! - возразил Аркадий.- Одна только Нина меня и видела. Правда, разговор у нас получился дурацкий...

- А если к этому прибавить твой дурацкий костюм, - сказал я. - Или, может, это у тебя хроноскафандр?

- А она и костюм разглядела? - удивился Аркадий. - Во, глазастая! На лестнице ведь темно совсем...

- Разглядела, однако! - злорадно ответил я.- Тебя и Ленечка Чернышев разглядел, когда ты дверь лаборатории открывал!

- Надо же! - пробормотал Аркадий. - Еще и этот кретин...

- Ты зато очень умный! Стоит на пороге и выясняет отношения с двойником!

Подходящее выбрал местечко!

- Нет, ну надо же! - повторил Аркадий. - Неужели он слышал? И ничего не понял?

- Ты сообрази, - сказал я, - кто же мог что-нибудь понять? Мы больше всего старались додуматься, с кем ты говорил, кто сидел в запертой лаборатории и как он туда попал. Лекечка даже сказал, что у этого человека голос похож на твой, и все равно нам в голову не пришло...

Борис-72 напомнил, что он пока ничего не понимает. Я спохватился и начал ему объяснять,как было дело. Когда я сказал, что Аркадий старался выставить меня из лаборатории ровно в пять и затеял дурацкую ссору, Борис-72 вдруг заволновался.

- Погоди,- сказал он, - я ведь это тоже помню... эту ссору! Дурацкая действительно ссора, совершенно беспричинная... Аркадий на меня орал...

- А ты что? - с интересом спросил я.

- Как что? Ты и я тогда ведь еще не были разделены... до вечера двадцатого мая все у нас было общее.

Мы улыбнулись друг другу. Сейчас мне было даже приятно думать, что он знает обо мне все. Мы с ним будем идеально понимать друг друга... Я сам себе готов был позавидовать, что в его... в моем лице у меня имеется такой надежный друг.

- Но я пока не понимаю, почему ты мог подозревать себя, - сказал Борис-72.

- Да потому, что дальше совсем уж чудеса пошли, - начал объяснять я. Аркадий-то действительно слонялся в этот вечер по институту. А вот почему меня видели в институте в одиннадцать вечера, когда я твердо знаю, что в это время сидел в библиотеке?

- Я тоже сидел в библиотеке после того, как с Аркадием поссорился,растерянно сказал Борис-72. - Нет, серьезно, я это помню...

Аркадия это ужасно развеселило.

- Встреча двойников в библиотеке! - завопил он.- Рука руку моет, дубль дубля покрывает! Алиби друг другу создают! Один для алиби в библиотеке торчит, другой в это время свои темные делишки вершит!

- Да ну тебя! - урезонивал я его. - Как же мы могли друг другу алиби создавать, если Борис Стружков был в то время всего один?

- Э, брось! - не сдавался Аркадий. - Ты же сам заявил, что отправился в прошлое!

- Да ты пойми, чудак! Я ведь только двадцать третьего узнал, что меня будто бы видели двадцатого вечером в лаборатории! Двадцать третьего, понял? И ни в каком прошлом я тогда еще не бывал! Даже мне и не снилось!

- Нет, у меня что-то мозги не срабатывают, - признался Борис-72. Может, ты объяснишь все по порядку?

Я объяснил по порядку. Аркадий слушал с сочувственно-иронической усмешкой, а Борис-72, потрясенный, крутил головой.

- Ну и ну! - сказал он под конец. - Это же действительно обалдеть можно! - Он помолчал секунду.- Но, знаешь, Нина... Нина меня все-таки удивляет... Ты думаешь, она действительно пошла к этому... Линькову?

- Наверное... - ответил я. - Ты бы видел, в каком она была настроении... И в конце концов ее тоже понять можно...

- А я вот не могу ее понять! - с неожиданной горечью сказал Борис-72. Никогда бы я не подумал, что Нина...

У меня вдруг сердце стукнуло так гулко и больно, будто о ребра ударилось.

- Ты... с ней? С Ниной? - тихо спросил я.

- Ну да... - не глядя на меня, пробормотал Борис.

- Не дурите, ребята! - прикрикнул на нас Аркадий. - Это же совсем другая Нина!

- В каком смысле другая? - удивился Борис.

Но я сразу понял, что имеет в виду Аркадий.

- Ну, как же ты не понимаешь! - с азартом начал я втолковывать Борису-72. - На нашей линии все ведь пошло совсем иначе. Ты сообрази, сколько мы там пережили за три дня! Смерть Аркадия, расследование, тайны какие-то кругом, эта дьявольская путаница с двойниками! Да представь только, что вот ты своими глазами увидел Нину в окне лаборатории, а она все начисто отрицает и какую-то нелепую комедию разыгрывает!

Борис-72 слушал меня, болезненно морщась.

- Нина все равно та же самая, - пробормотал он, - только линия у нас, верно, спокойная... А люди все те же...

- Да ничего подобного! - настаивал я. - По-твоему, бытие не определяет сознание, что ли? Да я, знаешь, как изменился за эти трое суток!

- Доказывай, доказывай, Борька! - невесело сказал Аркадий. - Доказывай ему, что с его Ниной все в порядке, а себе - что это не твоя Нина, а совсем другая.

- Разве это не правда? - упавшим голосом спросил я.

- Правда, правда, успокойся! - серьезно ответил Аркадий. - И больше об этом не надо. Не советую.

"Это правда. Это должно быть правдой, - твердил я себе. - Та Нина, которую я увижу здесь, Нина, которая два года замужем за Борисом, она другая. Она прожила на два года больше той, моей Нины, и прожила их без меня, но она не прошла через эти страшные трое суток... Она, конечно, другая..."

- Борька, бросай лирику! - хмуро сказал Борис-72. - Объясни мне все же, что из этого следует. Временная петля, что ли, у тебя получилась? Ведь выходит, что тебя видели двадцатого вечером в лаборатории, а после этого ты вернулся снова в двадцатое и тебя увидели в лаборатории? Замкнутая петля? Вроде как в том рассказе - помнишь? - где археолог берет из музея нож, приносит его в прошлое, а там, после его смерти нож помещают в музей, где он его и взял?