Александр Громовский - Феникс

Наконец старичок-куратор кряхтя встал с дивана и принялся собирать с полу обрезки секретных карт, чтобы, не дай Бог, подлый враг не сделал бы этого за него и, склеив пятимиллиметровые полоски, не разгадал бы хитроумные планы национальной обороны.

Майор для острастки сделал по комнате еще один круг, сверкнул глазами и скрылся в своем кабинете, с грохотом затворив за собой тяжелую, обитую кожей дверь. Старичок тоже удалился, в подсобку за мешком.

Анатолий засипел, словно кран, лишенный воды, - это он так смеялся бросил на стол очки.

- Вот это начальник! - сказал он, отсмеявшись и вытирая слезы двумя кулаками, как это обычно делают дети. - Зверь!.. А этот - "ноги гудут"... ну умора...

Он снова засипел, потом достал пачку "Беломора" и позвал Георга перекурить.

3

В штабе ГО они проработали всю ночь. Под утро Георг почувствовал, что переутомился, когда минут десять пытался провести линию. Только это он нацелится, как вдруг происходит какой-то неуловимо быстрый наплыв, и все приходилось начинать сначала. Он разозлился, взял себя в руки, напряг внимание и... начертил три линии вместо одной. Пришлось пойти покурить, хотя голова и так раскалывалась, а в горле стоял противный привкус от переизбытка никотина в организме.

В 6-00 их освободили от каторги. К тому времени практически и так никто не работал. Вся оформительская братия сошлась в одном углу и принялась допивать спирт, выданный для оживления засохших фломастеров. Лишь Георг упорно старался добить свою последнюю карту. Имел он такую привычку: доводить дело до конца.

- Колос! - позвал Анатолий. - Кончай ты эту бодягу, иди быстрей сюда, а то они все сейчас выпьют.

- Ну и на здоровье, - отмахнулся Георг. - Я не хочу.

- Не теряйте времени зря, молодой человек, - сказал подошедший к нему старичок-куратор. - Мы за вас тут все закончим.

Старичка изрядно пошатывало, то ли от выпитого спирта, то ли от усталости. Скорее, от того и другого вместе. Глаза его были безумны. Георгу стало стыдно, но соблазн был слишком велик, и он подчинился. И еще ему очень польстило обращение - "молодой человек". Давно уж - ох, как давно! - никто его так не называл.

Потом они сходили к майору, тоже не смыкавшему глаз, отметились в журнале и получили пропуска "на два гражданских лица и одно транспортное средство", поскольку комендантский час еще не закончился.

4

Несмотря на утреннюю прохладу, царившую в салоне машины, Георг сразу, как только упал на скрипучее сидение, погрузился в тяжелый тревожный сон. Сознание его то внезапно выплывало на зыбкую поверхность реальности, куда тут же вплетались нелепые, вязкие какие-то видения.

Вдруг равномерное, потряхивающее движение прекратилось. Автомобиль остановился. Георг сразу проснулся и сел прямо.

- Что, приехали? - спросил он товарища, вытирая слюну с уголка рта.

- Да нет еще... - отозвался Анатолий, высматривая дорогу сквозь запотевшее ветровое стекло. - Впереди какое-то оцепление, так что сопи дальше.

- А я уже выспался. Всего несколько минут, а голова ясная, как пустой бокал.

- И так же звенит? - усмехнулся Анатолий и протянул другу "беломорину". - Ладно, перекур.

- Спасибо. У меня свои. Я привык - с фильтром...

- А я не могу с фильтром, ничего не чувствую. Мне надо, чтобы пробрало до самого турсун-заде.

- Проверка документов, что ли? - сделал предположение Георг и стал рукой протирать окно. - Ни хрена не видно...

- По-моему, хуже, - буркнул Анатолий и, двинув локтем дверцу кабины, вышел наружу.

Что может быть хуже проверки документов, весело подумал Георг и тоже ступил на асфальт размяться и глотнуть кислорода. Небо было ясное, глубокое, бездонное, темно-голубое на западе и розовато-искристое на востоке. Сунув руки в карманы, зябко поеживаясь от прохладного утреннего ветерка, они не спеша пошли по дороге к перекрестку. Там, впереди, кучковался народ, загораживая движение (и чего ему, народу, не спится?). Впрочем, машин не в пример было меньше. Раз, два - и обчелся.

Дорогу, на которой они стояли, пересекала улица, спускавшаяся в направлении реки Неран, главной реки города, и по этой улице, перекрывая все движение, текла молочно-белая густая жидкость. Медленно текла она, точно лава. Но в отличие от лавы, никакого жара не излучала. Просто текла этакая густая, двухметровой ширины речка, как будто так и должно быть. Со всех сторон к этой речке подбегали люди с пустой посудой - кто с бидоном, кто со стеклянной банкой, набирали жидкость и спешили обратно, домой, по-видимому.

- Что за притча? - озабоченно сказал Анатолий и привычным движением поскреб затылок, потом пригладил растрепавшиеся волосы вокруг лысины.

- Да вот, говорят, что это, вроде бы, сгущенка, - с готовностью отозвался пожилой мужчина, слишком легко одетый для прохладного утра. На нем были только майка, трусы да сандалии, надетые на босую ногу. Зато на голову мужчина нахлобучил громадных размеров, вязанную из пушистого мохера кепку. Его мучила тяжелая одышка, но страсть к просвещению народа была сильней. Вы не верите? Я тоже сначала не поверил... пых-пых... пока сосед мой не попробовал. Клянется, что... пых-пых... настоящее сгущенное молоко!.. пых-пых...

Анатолий с сомнением поджал губы и усмехнулся, чем еще больше раззадорил человека в кепи. Георг, стараясь чтобы его не толкнули в вязкую жидкость, повел взглядом вниз по течению. Странная речка пересекала еще несколько улиц и терялась в дымке начинающегося дня. "Небось, уже в Неран льется", - подумал он и перевел взгляд в противоположную сторону. Яркое, низко стоящее солнце слепило глаза. Прикрывшись ладонью, Георг увидел довольно близко, примерно в полуквартале вверх по улице, источник чудо-речки. Посредине дороги, раскорячившись и подломив одну из четырех посадочных ног, громоздился бочкообразный аппарат, явно неземного происхождения; весь какой-то нелепый, точно модернистская скульптурная композиция. Одним боком он касался дороги, и в этом боку виднелась большая звездообразная трещина. Из нее-то и выливалась судорожными толчками белая жидкость, видом и, возможно вкусом, похожая на сгущенное молоко.

- ...А еще, - продолжал человек в вязаной кепке, обращаясь уже ко всем присутствующим, - не слыхали? Вчера сообщили по телевизору... пых-пых... что в Бяйде... пых-пых... из городской колонки вдруг... пых-пых... потекла водка. Ей-богу! Говорят, градусов 45-50. Вы бы видели, что там началось! словоохотливый гражданин закатил глаза и совсем захрипел, словно вожделенная жидкость уже попала ему в горло. - Пришлось ОМОН вызывать... хр-пых-хр... охр-рану ставить, пост вводить... пых-хр... кор-роче, зону устраивать, понимаете... пых-пых...

- Да ладно врать-то, - сказал кто-то обиженным голосом. - Получается как у Высоцкого: "... откопали две коньячные струи...", сплетни все это. И не бывает пятидесятиградусной водки, по ГОСТУ она должна быть 40.