Александр Громовский - Феникс

Инга взглянула Георгу в глаза.

- Если бы ты видел его лицо в это время. Маска! Маска горгоны Медузы. Он повел стволом вниз по животу, оставляя белый след на коже, а потом наливающийся краснотой... Когда холодный ствол пистолета провалился в меня по самый его кулак, он, этот подонок, захохотал как бешенный... В вас, уважаемые сэры, засовывали когда-нибудь заряженный "Тульский Токарев" по самую рукоятку? Нет? Тогда вы не знаете, что такое настоящий страх!..

У нее от волнения перехватило дыхание.

Георг хорошо знал, что из себя представляет пистолет "ТТ" с его длинным мощным стволом. Старая боевая машинка. Давно снятый с вооружения, "ТТ", или "татоша", - излюбленное оружие киллеров. Патрон калибра 7,62, мощная его пуля может остановить даже бронемашину.

Упрямо пригнув голову, Инга продолжила свой кошмарный рассказ:

- ...И он стал насиловать меня пистолетом. Этот психопат всерьез считался с мнением фрейдистов, что пистолет - синоним мужского органа. Он пообещал, что будет меня насиловать до тех пор, пока я не кончу. И добавил, что притворство мне не поможет, уж он-то знает, когда я кончаю по-настоящему. Он двигал этой штукой у меня между ног, смотрел мне в глаза и скалился, скалился, сволочь такая. Я заявила, что ТАК я никогда не кончу. Тогда он сходил на кухню, выдрал из навесного шкафа таймер (как будто он не мог воспользоваться будильником), поставил стрелку на 15 минут и объявил свой приговор: если в течение четверти часа в комнате не прозвучит более приятного звука, чем трель звонка, то он с наслаждением выпустит внутрь меня всю обойму! И возобновил свою гнусную работу.

- Я поняла, что, если я не пересилю себя, мне конец. Целых 5 минут я не проронила ни звука. Все это время слышалось только его сопение и чудовищно громкое тиканье таймера. Стрелка на циферблате неумолимо двигалась назад, отсчитывая последние минуты моей жизни. Потом у меня потекла кровь. Я надеялась, что он сжалится надо мной, но я ошиблась. Чем-чем, а кровью его не запугаешь. К крови он привык. Более того, она его даже возбуждала. Чем еще можно возбудить импотента? И он совсем озверел.

- Тогда я пересилила свое отвращение и боль, закрыла глаза и представила, что занимаюсь любовью со своим первым парнем. С ним я потеряла свою девственность. Тогда мне тоже было больно, тоже текла кровь, но возбуждение постепенно погасило боль. Я представила, что это он так неумело действует своим железным от перенапряжения органом и... Одновременно с трезвоном таймера меня пронзил первый оргазм, как будто меня ударило током, долбануло и не отпускало... Я орала как сумасшедшая, а оргазмы все не кончались - резкие, с протяжкой, зарождавшиеся, казалось, где-то аж под диафрагмой, отдаваясь в грудине. Наконец - последний: длинный, затяжной, шедший из глубины меня, к низу живота, горячим потоком выплеснулся наружу.

- Я открыла глаза и, находясь на грани обморока, посмотрела на него перекошенным взглядом. Он тоже смотрел мне в глаза и был серьезен, как никогда. И... жалок. "Какая ты счастливая", - сказал он, вынул из меня пистолет, сунул окровавленный ствол себе в рот и нажал курок.

- Ну, и?.. - хриплым голосом произнес Георг, не чувствуя, как догоревшая до фильтра сигарета жжет ему пальцы.

- А ничего, - спокойно ответила Инга и с размаху загасила свой окурок в пепельнице. - Пистолет дал осечку. Что-то там заклинило, он потом отверткой ковырялся... Мерзавцам всегда везет. Но в тот момент, честное слово, мне было его жаль. Даже застрелиться он не смог по-человечески. Я погладила его по голове и сказала, что он сегодня был бесподобен и что большего удовольствия, чем сейчас с ним, я не испытывала. Но, сказала я, если ты еще раз сотворишь со мной подобное, я ночью отрублю тебе голову, пока ты будешь спать.

- И он больше не прикоснулся к тебе... с тех пор?

- Да. Больше он меня не трогал. Но не потому, что испугался моей угрозы. Он не верил, что я смогу это сделать, да я и сама не верю... Но он как-то сломался после этого, в психическом смысле.

- А еще, - помолчав, продолжила Инга, - это неудавшееся самоубийство вселило в него странную, с примесью мистики, уверенность, что с ним теперь ничего не может случиться. Что он заговорен от смертельных случаев. С тех пор он стал фаталистом, хотя раньше ни в какую мистику не верил. Часто он рассказывал мне, что во время патрульных рейдов Легиона почти специально, словно испытывая судьбу, лез на рожон под пули, и хоть бы что! Смерть проносилась мимо его. Такая вот история.

3

Ровно через минуту Георг разлепил ссохшиеся губы:

- То, что ты рассказала, чудовищно! Зачем ты с ним живешь? Почему не разведешься?.. Тем более, что детей от него, как я понял, у тебя не будет.

Она посмотрела на него как на конченого лоха и сказала ровным тоном педагога:

- Вопрос, извини меня за прямоту, либо глупого человека, либо одержимого манией свободы. Я надеюсь на второе, учитывая твою профессию. Я же - просто женщина. Никаких пядей во лбу у меня нет. На какие шиши я должна жить? Квартира и та принадлежит ему. Свою жилплощадь я потеряла... Когда мама умерла, а я уже была за Ланардом, комнату, где она проживала, отняли. Вообще всех жильцов выселили, а дом по решению суда отдали наследникам бывших хозяев. Ну, ты ведь знаешь, как это сейчас делается... Мы существуем в реальном мире, мой миленький. Я не героиня какого-нибудь женского романа, которая, после тяжких испытаний ее добродетелей, в конце концов выходит замуж за богатого миллионера и живет с ним счастливо до конца дней своих.

- За богатого, значит, миллионера, - усмехнулся Георг, - А что, есть разве бедные миллионеры?

- Есть, - охотно ответила Инга. - Это те, у кого только один миллион делеберов... или зайчиков... Ко мне один белорус сватался, наверное, хотел здесь закрепиться. Так он предлагал мне именно миллион зайчиков за фиктивный брак. Когда я ему ответила отказом, он сказал: "Что же мне тепереча делать?" Я так потом хохотала, чуть не описалась...

- Ясно.

- Ничего тебе не ясно. Я вижу, что ты из тех людей, которые превыше всего ценят свою личную свободу, даже готовых к нищете ради нее... Но таких людей мало. Во всяком случае, я не из их числа. Конечно, я могла бы снова поискать работу, но кто меня сейчас возьмет? А если и возьмет, то ведь обязательно, пока не закрепишься там, придется подкладывать себя под какое-нибудь толстое брюхо...

Георг машинально подтянул мышцы брюшного пресса, хотя никогда не имел проблем, связанных с избыточным весом, оставаясь всегда поджарым.

- Что же касается детей... - Инга замолчала, словно эта тема для нее была особенно болезненной. - Что ж, если Ланард сильно захочет иметь ребенка, - а он уже хочет - возьмем кого-нибудь на воспитание... Впрочем, Инга ехидно улыбнулась, - если ты готов и, главное, можешь мне предложить, как говорится, адекватную альтернативу, я, пожалуй, соглашусь... подумать над ней.