Светлана Ягупова - Феномен Табачковой

Как бы не забыть при встрече — будут же они хоть изредка видеться! попросить его, чтобы не терзался, а то и ей неспокойно.

«Опять зарылась в прошлое, — рассердилась она и поежилась, — сегодня тут, пожалуй, озябнешь. Хорошо бы сюда термос с горячим кофейком да сдобную булочку».

На аллее появился пожилой мужчина, не по сезону одетый в пальто, шею обматывало кашне. Он пыхнул папироской, швырнул окурок в кусты, подошел к скамейке и сел.

— Не хотите ли горячего кофейку? — сказал он, доставая из-за пазухи крохотный термос, расписанный фиалками.

Анна Матвеевна так и подскочила. А подскочив, рассмеялась и до того бесцеремонно уставилась на незнакомца, что он смущенно кашлянул.

— Видите ли, у меня пониженное давление, я вечно мерзну, а наперсток горячего кофе хорошо взбадривает, — извиняющимся тоном сказал он. Попробуйте, это совершенно особый кофе.

И она узнала в нем электрика, который на днях проверял у нее счетчик.

Поспешно, словно боясь отказа, он отвинтил пластмассовый колпачок, вынул пробку, превратил колпачок в стаканчик, налил в него черный напиток и протянул Анне Матвеевне.

Она взяла стаканчик. Все так же, не отрывая изумленного взгляда от электрика, стала медленно пить.

— Великолепно, — выдохнула с последним глотком, подняла упавший ей на колени кленовый лист и хотела было вытереть им стаканчик, но человек остановил ее.

— Нет-нет, это потом, — сказал он. — А сейчас, хотите, погадаю? — в глазах его мелькнула лукавинка. — На кофейной гуще. — И он повернул стаканчик вверх дном. — Через минуту гуща стечет по стенкам и засохнет. Резьба ничуть не мешает рисунку.

Анна Матвеевна опять рассмеялась. Впервые за последнее время ей было так весело. Смеялась она долго, беззвучно сотрясаясь плечами и придерживая пальцем скачущую в смехе бровь.

— Да ладно, будет вам, — насупился электрик. — Не хотите, не надо. — И собрался завинтить колпачок, но Анна Матвеевна, все еще пляшущая в смехе, придержала его руку.

— Вы не поняли. Очень даже интересно. Просто я подумала, что врач, у которого я недавно была, тоже принял бы вас за выжившего из ума.

— Увы, мне и покойная жена говорила, что я старый ребенок.

— Если разобраться, она делала вам комплимент. Люди еще не до конца поняли цену детству.

— Вы так думаете?

— С тех пор, как стала замечать, что время взялось перекраивать меня.

— Вы мне нравитесь. Давайте знакомиться по-настоящему — Вениамин Сергеевич Аленушкин. Пенсионер, электрик. Тянет на работу, как лошадку в стойло, вот и не сидится дома.

— А я вас сразу узнала, — кивнула она, называя себя.

И тогда он тоже вспомнил.

— Рад за вас — сейчас вы совсем, совсем другая.

Ей было неприятно это воспоминание, и она поспешно сунула нос в колпачок:

— Ну, что там у вас?

— Я пошутил, — вдруг раздумал он. — А вам разве не смешно и не стыдно в нашем двадцатом веке, в эпоху научно-технической революции верить во всякую чертовщину?

— А вам? — в свою очередь спросила она. — Хотя, я помяла, вы играете. Я тоже люблю играть. Без игр скучно. Теперь у меня для них есть время. Вот и давайте поиграем.

— Нет, вы мне нравитесь все больше и больше, — сказал он, заглядывая в колпачок. — Мне кажется, мы понимаем друг друга. Смотрите, вот зарубка. Вы пили из колпачка так, что она была у ваших губ. То, что повернуто к вам ваше настоящее, от вас — будущее. У, да вы отчаянная женщина! Я вижу ваш силуэт на летящей машине. Вот он!

— Господи, это же мотоцикл, — рассмеялась она.

— Похоже, — кивнул он. — А эти черточки — беспокойные мысли. Вас что-то тревожит. Вы страдаете бессонницей? Но заглянем в будущее. Что вам сказать, милейшая Анна Матвеевна? Как ни странно, будущее ваше полно неожиданностей. Между прочим, вас ждут опасности. Будьте разумной и осторожной. Нет, я еще ни у кого не видел такого цветистого рисунка будущего.

— Ну уж, какое там будущее, — недоверчиво отмахнулась она.

— Мне и самому странно. В таком-то, извините, возрасте. Похоже, у вас судьба первопроходчика, открывателя новых островов. Хотя это может означать и просто необычный поворот судьбы. — Он с удивлением заглянул ей в глаза. — Вы — незаурядная женщина.

— Неужели? — теперь уже с иронией отозвалась она, так как никогда не впадала в заблуждение насчет своей персоны.

— Совершенно точно. И должны знать об этом.

— Чепуха. Я самая обыкновенная, — на миг изменило ей чувство юмора. Иначе Сашенька не ушел бы. Впрочем, мы заговорили слишком серьезно.

А знаете, после вашего кофе чувствую тебя удивительно бодро. Будто в голове устроили хороший сквознячок. Появилась ясность.

— Так и должно быть, — сказал он посмеиваясь и налил себе в колпачок тоже. — Подождите немного и поймаете какую-нибудь мысль. После моего кофе так всегда бывает. Кто пьет его, ловит любопытные мысли.

— Поймала! — рассмеялась она, прихлопнув в ладоши. — Завтра придете ко мне и откроете секрет своего кофе.

— Благодарю, — кивнул он. — А не скажете ли, что за черточки-мысли тревожат вас?

— Вы опытный гадальщик. В нашем возрасте людей без тревог нет. Но у меня, к сожалению, нечто из ряда вон.

И она рассказала о ночных голосах. А рассказ свой закончила грустным вздохом:

— Теперь вы тоже будете считать меня «с приветом».

Он сунул термос за пазуху, взял ее руку в свои ладони и сказал:

— Я ваш друг. Завтра в пять вечера.

Тавры и херсонеситы поклонялись богине Деве.

Древнегреческие авторы часто упоминают о сарматских племенах, заселявших Причерноморье во II в. до н. э. Племена эти славились своими женщинами-воительницами. Предполагают, что в Ногайчинском кургане, под Нижнегорским, найдено погребение царицы Амаги, отважной амазонки, спасшей херсонеситов от скифского царя.

На раскопках древнего городища под Евпаторией среди уникальных произведений искусства обнаружена бронзовая статуэтка амазонки. Амаги или Тиргатао?

Самые яркие персонажи крымских легенд — женщины-воительницы: Ифигения, Гикия, богиня Апа Феодора.

Иногда мне кажется, что пребывание амазонок на нашем полуострове запечатлено женскими силуэтами в горах.

К приходу Аленушкина Анна Матвеевна купила пачку печенья «Мария», пять эклеров и две бутылки сливок. Переоделась в платье с кружевным воротником и все никак не могла вспомнить что-то очень важное. Ах да, как можно было забыть! В прихожей два зеркала. На стене прямоугольное, новое, на ломберном столике старинное, овальное. Так вот прямоугольное нужно немедленно снять; оно слишком правдиво и, заглянув в него, можно надолго испортить настроение. Зато второе обладает замечательным свойством скрашивать дефекты времени. Она любит смотреться в него. Когда же оно слишком обольщает, можно отрезвиться, заглянув в другое.