Сергей Гжатский - Колодец

— Представляешь, сколько пришлось попотеть атлантам, что бы сотворить эту подземную полость? — восторгался Игнатов, — А потом построить в ней этот чудесный город…

— Потели не люди, а гигантские землеройные механизмы, наподобие тех, что сохранились до наших дней в кратере Коперник на Луне, — возразил Симаков, — А город действительно хорош!

Оба повернулись в сторону возвышающихся вдали шпилей и башен.

Таинственный город с ослепительно белыми зданиями раскинулся по всему пространству пещеры, от стены до стены. Своей величиной он мог поспорить с любым городом средневековой Европы. В его центре преобладали в основном высотные здания, а пригород состоял из низко этажных коттеджей и вилл.

Город окружала широкая и гладкая автострада, которая пролегала под стенами пещеры Лестница, на которой стояли путешественники, как раз и спускалась к ней.

— Так вот ты какой, Азга-рад, подземный город атлантов! — воскликнул Сима- ков, не отрывая любопытных глаз от далёких улиц и площадей, утопающих в колышущемся прозрачном мареве.

— Азга-рад, говоришь? — переспросил Игнатов

— Не я, Врата говорят! Переводится как — Город Богов! Понимаешь, шуряк, Врата постоянно сливают мне дозированную информацию буквально обо всём, что касается жизни и быта древних атлантов. Эти знания навсегда впечатываются в мою память. Так что я — настоящая ходячая энциклопедия древних знаний. Если будут возникать какие вопросы, не стесняйся, спрашивай.

Игнатов указал на косые тени, отбрасываемые их телами, и заявил, что его в первую очередь интересует источник света в пещере. Было похоже что он лился откуда-то сверху. Оба задрали головы к потолку.

Там, под куполообразными сводами, на высоте около четырёхсот метров, клубились бледно-голубые перистые облака. Они и сами светились изнутри и вдобавок испускали однородное равномерное свечение, которое покрывало всё вокруг непривычным призрачным светом.

— Что ж они маленькое солнышко не зажгли? А, Степаныч? — поинтересовался

Игнатов. — Придумали облака какие-то…

— Они собирались, да экологи отговорили. Сказали, что параметры пещеры не позволяют. Мол, искусственное светило под землёй будет вредно для здоровья, да и на будущих поколениях могло отразиться негативным образом…

Они ещё немного потоптались на крыльце, по озирались по сторонам и решили спускаться.

— Ну что, пойдём искать Врата? — спросил Симаков.

Немного поколебавшись, он первым зашагал вниз по крутым ступенькам.

— Давай! — согласился Игнатов, — Куда двинем? Варианты имеются?

— Нам надо пересечь город в северо-восточном направлении и найти вход в тоннель, ведущий в производственные районы подземелья, где атланты скон центрировали весь свой научно-технический потенциал. А там Врата опять подскажут, куда идти и что искать…

Кажется, какую-то экспериментальную лабораторию… Врата, вроде бы, находятся в апартаментах начальника лаборатории, ведущего учёного своего времени…

— Понятно! Но, разве своё производство атланты держали не в городской черте?

— Нет, конечно! Город был для них скорее местом отдыха и развлечений.

— Весьма разумно!

Разговаривая, они спустились к подножию лестницы и ступили на тротуар. Рядом стояло воздушное открытое сооружение из цветного пластика. Его стены и потолок зияли обугленными рваными отверстиями и разбегающейся паутиной трещин. Один угол обгорел и оплавился, скамейка, разбитая в щепки, опрокинулась на бок, информационный дисплей кто-то залил какой-то тёмной едкой жидкостью…

— Смотри-ка! — удивился Игнатов, подходя к сооружению, — Никак остановка?

— А это кольцевая дорога! — указал Симаков на автостраду с каучуковым покры тием и белой разделительной полосой.

На той стороне трассы, напротив крыльца начинала разбег широкая радиальная улица, выложенная искусственной брусчаткой. Она стрелой пронзала пригород и терялась где-то в сердце города, скрытого туманной дымкой. И автострада и улица темнели опалёнными оспинами воронок от разрывов. Местами полотно дороги перепахали глубокие борозды.

Тут и там валялись кучки смятого, опалённого металла — всё, что осталось от неизвестных боевых аппаратов… Война вихрем прокатилась по этой местности, на века оставив свои неизгладимые отметины.

— Если есть остановка, то должен быть и общественный транспорт, я так думаю, -

глубокомысленно изрёк Игнатов, — Вот бы посмотреть на него и покататься?

— Насчёт покататься — не уверен! — ответил Симаков, — А вот посмотреть — пожалу йста! Вон он, любуйся!

Симаков указал вдаль автострады, где примерно в полутора-двух километрах от них к стене пещеры прилепилось точно такое же крыльцо со стеклянными дверями-вертушками, как и то, с которого они только что сошли. Под ним тоже виднелась разбитая остановка.

Возле неё, уткнувшись тупым носом в глубокую воронку, чернел обугленным боком некогда белый, а теперь закопчённый, непривычного вида транспорт. Он больше всего походил на овальную мыльницу с прозрачной крышкой. На его гладком, задранном под углом к горизонту днище, Игнатов не заметил ни колёс, ни гусениц, ни полозьев. Только надутую в виде бублика основу.

"Похоже, аппарат имел воздушную или гравитационную подушку", — подумал он, мимоходом разглядывая в бинокль "мыльницу" и три её пассажирских яруса с рядами удобных кресел. Прозрачный купол или треснул или был просто распахнут. Внутри салона, как и повсюду, виднелись следы страшных разрушений…

— Колесо! — вскричал вдруг над ухом Симаков и Игнатов от неожиданности взд рогнул.

— Какое "колесо"? О чём ты?

— Я о планировке города. Если посмотреть на него сверху, то она будет напоми-нать колесо от телеги. Присмотрись, слева и справа от нас, через каждые полтора километра, в стенах пещеры видны такие же гигантские лестницы, как и наша и ведут они все, без сомнения, к скоростным лифтам. От них к центральной площади города тянутся прямые радиальные улицы. Это спицы колеса. А круговая автострада — его обод

— Твоя правда, Степаныч! Вот обод, вон спицы, а та гигантская пирамида на центральной площади — втулка колеса…

Пирамида, на которую обратил внимание Игнатов, на две трети возвышалась над остальными высотными зданиями города и серебристо отсвечивала ступенчатыми гранями. Что бы подпереть свод пещеры, её вершине не доставало двухсот-трёхсот метров. Ещё одна удивительная особенность пирамиды заключалась в том, что она выглядела как новенькая на фоне всеобщего разорения и разрухи.

Вокруг неё теснились подземные "небоскрёбы", но чем ближе к пери фирии, представительные здания мельчали, теряли "выправку и осанку" и уже ближе к окраинам и в пригороде вообще сменялись одно-двух, реже — трёх этажными коттеджами…