Иван Афанасьев - Тегле

Все больше убеждался Кондрахин в том, что его напарник-нигилист прав. Просветленные либо играют им, либо сами не разбираются в происходящем. В обоих случаях он считал себя вправе поступать отныне по своему разумению. Но его собственный разум не мог сейчас подсказать ему ничего.

Он еще раз сходил в город. Передал часть своей силы тем, кого еще не охватило религиозное безумие, подсказал городским властям несколько разумных мыслей. Но это все, что он мог. Садиться самому за руль грузовика, чтобы вывозить тела умерших, смысла не было.

Возвратившись на судно, Кондрахин услышал радиопередачу. То, что творилось в Константинополе, не стало исключением в сегодняшних новостях. Необъяснимые передвижения миллионов людей наблюдались в Индии, в Южной Америке. Но Юрия задело только одно сообщение. Немцы прорвали оборону православных армий и вышли в Висле. Юрий знал, что и там их задержать не могли. Некому было задерживать. Мусульманских полков не хватало, чтобы удержать весь фронт. Если немцев не остановит он, Кондрахин, через две недели их войска достигнут района Священного холма.

Там, конечно, и Ведмедь, и другие братья не допустят, чтобы немцы взошли на сам холм. То ли понос немецких солдат проберет, то ли их командиры вдруг решат, что высшие соображения стратегии требуют присутствия именно этого подразделения в другом месте, то ли они вообще не заметят нужного района на своих картах. Но, хоть солдат там и не окажется, предотвратить падение шальных снарядов братья вряд ли сумеют. К тому же пропитание, которым обеспечивали братство соседние селения, может серьезно оскудеть. В общем, Юрий почувствовал, что должен остановить продвижение немецких армий.

Появившаяся внезапно понятная, и, главное, достижимая цель, подстегнула его. Сразу же, не беспокоясь о возможности обнаружения его астральной активности, Кондрахин установил мыслесвязь с Кудеяром. Тот закрывать свое сознание не стал. Юрию некогда было вникать в сознание Избранного из Коллегии Охраны Безопасности, но ему показалось, что тот ждал от него вестей.

Разговор, как всегда при мысленной связи, длился меньше минуты. Но их обоим собеседникам вполне хватило. Мысль, как известно, опережает слово…

Юрий покинул Константинополь на торпедном катере. Взял всю команду, прочистил им мозги, и вскоре уже стоял на капитанском мостике, щурясь от летящих в лицо брызг. Он сошел на берег в ближайшем черноморском порту, заранее зная, что тот охраняется с воздуха.

На летное поле он вошел свободно. Видимо, охранять самолеты было некому. Мысленно позвал техников, заставил проверить подготовленный к полету истребитель. Из сознания пилота почерпнул навыки управления. Такие, — не проверенные практикой, — навыки вполне могли подвести. Это Кондрахин понимал. Но он не собирался ни вступать в воздушный бой, ни сажать самолет надлежащим образом. А по прямой он как-нибудь долетит.

Из кабины он подал команду техникам, проверил на земле работу двигателя и задвинул фонарь кабины. Первый полет у любого пилота остается в памяти навсегда. Но Юрий почти не обращал внимания на самолет и проплывающую внизу землю. Он летел невысоко, чтобы иметь возможность ориентироваться по рекам и дорогам. Карта отпечаталась в его мозгу не хуже, чем на самой прекрасной бумаге. Постоянный взгляд на компас — чтобы обеспечить нужный курс, легкие движения педалями, чтобы крен не стал слишком велик. И постоянное прощупывание астрального пространства вокруг. Ему было необходимо избежать как воздушной атаки, так и обстрела с земли.

Он беспрепятственно пересек Румынское Королевство и оказался над землями Немецкого Союза. Здесь внизу в него сторожко вглядывались десятки глаз, и Юрий не успевал внушить всем их обладателям свою невидимость. Он ограничивался тем, что отводил глаза зенитчикам. Вскоре сбоку к нему приблизилась пара тупоносых истребителей. Чтобы раз и навсегда разрешить ситуацию, Юрий внушил им, что самолетом управляет ценный перебежчик. И немецкие истребители разместились по обе стороны его машины в качестве почетного сопровождения.

Возле Буды-Пешта немцы указали ему аэродром, и Кондрахин, давно уже поглядывающий на стрелку указателя топлива, снизился, сбрасывая скорость. Перед тем, как посадить самолет на брюхо, не выпуская шасси, он выключил двигатель. Самолет скрежетал пузом по земле, а его пилота немилосердно трясло в кабине. Но вот истребитель остановился, Кондрахин отстегнул ремни и откинул фонарь.

Взять под свой полный контроль подбежавшую аэродромную обслугу было несложно. Он не прошел и двухсот метров, а к нему уже подруливал легкий связной самолет, пилот которого искренне считал, что получил приказ доставить Юрия в Ставку Командования Сухопутных Войск. Прежде чем на земле разобрались, что приказа отвозить пилота перелетевшей машины никто не давал, связной самолет удалился достаточно далеко. Да никто, собственно, и не знал, куда он направляется.

Еще до темноты Юрий вылез из кабины самолета на небольшой взлетно-посадочной полосе где-то под Дрезденом. Пилот, сам того не зная, указал ему дорогу к Ставке. Юрий, взяв из его мозга эти знания, милосердно стер из памяти пилота события последних суток и погрузил того в глубокий сон. Дальнейшее расследование, по мысли Кондрахина, признает пилота невменяемым и освободит от наказания. Впрочем, это было лишь его предположение. Но он делал, что мог, чтобы избежать лишних жертв.

В этом мире, Тегле, немцев он воспринимал совсем не так, как фашистов в своем родном мире. Сейчас он постоял возле казармы нижних чинов, проверяя астрал и вслушиваясь в мысли солдат. Вскоре он уже знал, где размещается бункер разведки.

Чтобы облегчить себе задачу, Кондрахин вызвал из бункера офицера связи, заставил того раздеться и облачился в его форму. Гипноз и к астральное воздействие требуют постоянного внимания и напряжения, поэтому не следовало пренебрегать элементарной маскировкой. Пока офицер, застыв как соляной столб, ожидал в кустах его возвращения, Юрий неслышной тенью спустился по лестнице мимо двух часовых. Один сидел за столиком у входа с поверхности, другой стоял на лестничной площадке идущей вниз лестницы. Они оба не заметили Кондрахина.

В подземном коридоре он огляделся, выбирая, в какую из обитых железом дверей ему требовалось войти. "Вот он, архив и картотека. Закрыты, как и положено, и никого с ключами сейчас на службе нет. Впрочем, мне ключи не нужны. Сейчас вспомню, чему меня Ведмедь учил…"

Спрятавшись в служебном помещении, где стояли несколько столов с магнитофонами и пишущими машинками, Юрий запер замок изнутри, провернув его импульсом астральной энергии. Сосредоточился, посылая свою бесплотную душу в закрытое помещение. И принялся шарить по запертым ячейкам, разыскивая досье на наиболее ценных агентов, работающих в Московском Ханстве. Весь его план основывался на предположении, что у немцев имелся в Московском Ханстве хотя бы один разведчик, чье положение позволяло бы получить доступ к высшим секретам армии Ханства.