Иван Афанасьев - Неспособный к белизне

А не использовать ли мне Тхана Альфена? — подумал Кондрахин. Уж для того точно не составит никакого труда скрытно приобрести всё необходимое. Тем более, что как-то он упоминал, что производит на своих заводах что-то для ретрансляторов эф-передач.

Но и этот вариант не удовлетворил Юрия. Тхан слишком осторожен. Пока он дает указания Кондрахину, его мысли сосредоточены на деле. Но стоит проявить инициативу Юрену, и Тхан немедленно задумается о том, каков этот Юрен изнутри и что им движет. Интуиция землянина подсказывала: кроме Кэиты, лишь Тхан мог придти к мысли об инопланетном происхождении Кондрахина. Так что просить его о чем-то не стоило. Не в том смысле, что побоится помочь. Просто начнет строить свои версии — зачем Юрену Островитянину вдруг потребовался радиопередатчик, причем не в Занкаре, а именно в горах Северного Фитира? Не иначе, парень ведет двойную, а то и тройную игру.

И эта проблема зависла в воздухе.

В тысячах световых лет от Белведи сидел на скале у океанского берега старый, но удивительно сохранившийся человек по имени Сэмюэль Форс. Он размышлял о том же, что и Юрий Кондрахин. У Форса, впрочем, это было одно из сотен его имен, не было хитроумных приборов, зато имелись знания и опыт, по сравнению с которыми весь арсенал Предначертанного Врага — набор первоклассника.

О том, что у него есть Предначертанный Враг, Он непостижимым образом узнал еще в дни своего монастырского детства. Но это знание было сродни тому, как любой человек знает, что когда-нибудь умрет. Когда-нибудь, но не сейчас. Перспектива сия никого из людей не пугает и не делает жизнь невыносимым ожиданием кончины. Но, подобно тому, как появление первых признаков близкой смерти заставляет содрогнуться, тождественное чувство реальности конца существования испытал и Он, едва волны ментального эфира донесли до его сознания весть о том, что Предначертанный Враг сделал первые шаги на магическом поприще.

Юрия еще легко можно было уничтожить, стереть его следы во всех мирах. Но Он был слишком занят началом мировой войны. Поэтому ограничился наложением нестираемого заклятия на камень в Холмах Воплощений. Этого должно было с лихвой хватить. Не хватило. Вторая попытка была предпринята на Земле. Кондрахин, несомненно, вырос к этому времени, но не настолько, чтобы мог противопоставить что-то смертельному удару из астрала. Тогда не хватило времени, и Просветленные спасли Юрия. На Тегле Он был представлен всего лишь своей проекцией, но без посторонней помощи Кондрахину не хватило бы сил справиться и с ней. Но даже свое поражение Он сумел превратить в победу, впитав в себя всю энергию нестабильного вариантного мира.

И вдруг Враг достал его неведомым способом. Неужели он познал что-то такое, что неведомо никому? Другого объяснения просто не существовало.

И второй вопрос, над которым размышлял Форс, была причина их вражды. Допустим, Кондрахин служит Просветленным. Но смешно, когда с противником воюет не барин, а его слуга. Он, даже в обличье Сэмюэля Форса, знал себе цену. Нет, за этим противостоянием крылось нечто другое. Что-то, до сути чего во что бы то ни стало надо докапаться.

Он всегда больше ценил свою свободу, чем власть. Просветленные ему мешали, и, чтобы не рисковать, он старался действовать чужими руками, оставаясь в тени. Впрочем, не будь Просветленных, Он бы способа действий не изменил. Самой его сути были глубоко чужды поклонение, слава, вообще известность. Однако, само существование Предначертанного Врага ограничивало его свободу больше, чем назойливый контроль кучки старцев, вообразивших себя благодетелями всего сущего. Что мог противопоставить предначертанности Он?

Проще всего казалось победить навязанного врага и тем получить свободу. Но Он быстро понял, что Предначертанный Враг не может быть повержен в результате быстротечной схватки. Для победы над ним — а она вовсе не была гарантирована — необходимо потратить массу времени и сил. Все чаще Он подумывал, что, вступив в противоборство с Кондрахиным, невольно спляшет под дудку Просветленных. Может, в этом и заключалась ловушка? Проиграет он Кондрахину — потеряет жизнь. Выиграет — потеряет ту свободу, какую сейчас имеет.

Теперь, зная местонахождение Кондрахина во Вселенной, Он попытался дотянуться до него щупальцами астрала — без гнева и пристрастия, просто почувствовать присутствие. Не получилось, как и следовало ожидать. Форс даже не смог отыскать Белведь. А ведь совсем недавно, растворившись во Вселенной, он легко сумел это сделать. И раньше, в других мирах, легко отыскивал Кондрахина. Нет, сначала нелегко, но потом это удавалось всё проще и, если бы не опека Просветленных, Он давно бы уничтожил своего Врага. Выходит, их обоих связывает нечто, о чем даже не упоминается в тех старинных монастырских манускриптах, написанных задолго до того, как человечеству пришла в голову сама идея письменности.

Тогда почему они — враги? Кто и зачем предначертал это? Не будет ли разумным заключить временное перемирие и вдвоем подумать над этим вопросом? А вдруг Кондрахин уже знает ответ?

Нарочитое покашливание за спиной заставило его недовольно оглянуться.

— Сеньор, Вас у дома дожидается какой-то господин, — переминаясь с ноги на ногу, произнес слуга.

Форсу хотелось послать к чертям и слугу, и незваного гостя, но он заставил себя подняться, на ходу надел халат, оставленный на берегу, и быстро взбежал по каменным ступеням лестницы, вырубленной в обрыве. Слуга здорово отстал.

Гость дожидался его на террасе, по-хозяйски развалившись в плетеном кресле. Несмотря на февральскую жару, он был в черном костюме и при галстуке, позволив себе лишь чуть-чуть распустить узел. Такую же черную шляпу он положил на столик, стоявший перед ним. "Хорошо еще, что ноги туда не задрал", — с неудовольствием подумал Форс, с первого взгляда признав в визитере американца.

— Господин Форс? — янки встал, словно сделал одолжение. — Я представляю правительство Соединенных Штатов Америки. И у нашего правительства накопилось к Вам несколько вопросов. Где мы можем побеседовать?

Государства, правительства — как всё было Ему смешно! Наглеца, занявшего хозяйское кресло, Он, к примеру, мог испепелить, как сделал это в Гетеборге с ослушником Фрицем Раунбахом. Но сейчас следовало сдерживать себя. Просветленные не дремлют, и любая его паранормальная активность будет мгновенно засечена. В том, что Просветленные нанесут по нему удар, Форс не сомневался. На их месте он бы так и поступил.

— Пройдем в кабинет, — сухо предложил он гостю, тихо злорадствуя про себя. Уходя, он закрыл окно, и сейчас в кабинете влажная жара быстро собьет спесь с молодого наглеца. Молодыми Он именовал практически всех и по полному праву. Но американец и на самом деле был молод — не старше сорока.