Виктор Сапарин - Однорогая жирафа (сборник)
- Название:Однорогая жирафа (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Отпечатано с матриц типографии Красное знамя изд-ва Молодая гвардия на Книжно-журнальной фабрике Главиздата Министерства культура УССР.
- Год:1958
- Город:Киев
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Сапарин - Однорогая жирафа (сборник) краткое содержание
Виктор Степанович Сапарин родился в 1905 году в Москве.
С 1926 года он работает в газетах и. журналах, печатая корреспонденции, очерки, фельетоны.
Научно-фантастические рассказы начал писать в 1946 году, публикуя их в журналах «Знание — сила», «Вокруг света», «Техника — молодежи».
В 1949 году вышли его первые книги «Исчезновение инженера Боброва» и «Удивительное путешествие», в 1950 году — сборник рассказов «Новая планета», в 1952 году — повесть «Голос моря».
Настоящий сборник составлен в основном из новых рассказов. В них нашли отражение научные проблемы сегодняшнего дня — новые строительные материалы, использование энергии луны, прибор, задолго предсказывающий шторм, новые пластмассы.
Герои рассказов — простые советские люди, — геологи, ученые, рыбаки, инженеры, студенты.
Рассказы разнообразны по тематике и читаются с интересом.
Аннотация издательства.Однорогая жирафа (сборник) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В восемь часов вечера все собрались в самой большой комнате станции. Чибисов поднял к губам микрофон и сообщил на Большую землю, что новая станция Академии наук с данного момента может быть зачислена в список действующих.
Первая сводка метеонаблюдений еще раньше была передана в Москву, в институт погоды.
Автоматически действующие приборы уже вели наблюдения, записывая показания на бумажные ленты. На стене в читальном зале висело расписание работ сотрудников с завтрашнего утра, утвержденное директором. Станция приступила к работе.
Мы с Юрием переночевали на удобных кроватях, наши огромные рюкзаки лежал в углу нераспакованный.
Утром я приступил к съемкам, фиксируя на пленке первый рабочий день станции.
Возвращаясь с ботаниками после небольшой экскурсии в окрестности, я увидел у крыльца Юрия, беседующего с девушкой — той самой, которую мы увидели еще на нижнем лугу, когда приняли дом за видение. Девушка, студентка МГУ, работала здесь на практике.
— Посмотрите, Юра, — говорила она восторженно, — как здесь чудесно… А вот там, наверху, что это такое? Смотрите! Какая прелесть.
На скалах, возвышающихся над плато Чибисова, стоял неподвижный, как памятник, круторогий баран. Он замер, по-видимому, от удивления, увидев столько нового там, где вчера еще был пустой луг. Он был очень красив на фоне дикой природы.
— Подумаешь, архар, — Юрий махнул рукой. — Вот станция это, Варя, действительно замечательное сооружение. Тут видишь могущество советского человека, перед которым бессильны даже горы! Сколько здесь интересного! А что — архар! Баран как баран. Я на него не стал бы тратить даже пленку.
Но я решил заснять и архара.
И Юрий, ворча, полез в рюкзак за последней кассетой.
ОБЪЕКТ 21
Через несколько лет после окончания войны мне пришлось отправиться в командировку на Крайний Север.
В то время заполярные трассы не были так оснащены аэронавигационным оборудованием, как теперь, и в пути нередко случались непредвиденные остановки. Непогода заставила нас приземлиться у бухты Капризной, где обычно никто никогда не садился, — тут была только запасная площадка. Собственно, в районе самой бухты, где с трудом сел наш тяжелый самолет, погода была прекрасной светило солнце, на светло-голубом небе не было видно ни облачка. Но где-то впереди, поперек направления нашего пути, двигался циклон, известный только одним метеорологам, и этот циклон нам предстояло переждать.
Закрепив самолет тросами, мы — трое пассажиров, летчик и бортмеханик — направились к поселку, расположенному в нескольких километрах от аэродрома.
Весь поселок состоял из пяти домиков на берегу глубоко вдавшейся в сушу бухты, окруженной горами. Здесь размещались радиомаяк, метеостанция и жилье для людей.
До поздней ночи просидели мы у гостеприимных хозяев, рассказывая о том, что делается на Большой земле. Было уже два часа ночи, когда мы разошлись по своим комнатам в отведенном для нас отдельном домике.
Встав утром, я быстро проделал свои десять упражнений, которые я не забываю выполнить в любой обстановке, и, вооружившись зубной щеткой и мылом, вышел в коридор.
Хлопнула дверь, и в коридоре показался широкоплечий мужчина с крепкими мускулистыми руками, с полотенцем, переброшенным через шею. Это был инженер Геннадий Степанович Смирнов, один из двух моих спутников по самолету.
— Привет! — воскликнул он и потряс мою руку с таким ожесточением, точно испытывал ее на прочность.
— Вы тоже купаться?
Я взглянул в окно. Замкнутая высокими горами, в сотне шагов от дома лежала бухта почти правильной овальной формы. Поверхность ее была нежно-бирюзового цвета, гладкая, как натянутый шелк, с легкими морщинками от набегавшего ветра, исчезающими тут же на глазах.
У берега виднелся плавучий помост. На перилах висела мохнатая купальная простыня. Рядом чуть покачивалась легкая лодочка.
— Вот и отлично, — гремел энергичный бас инженера. — Сейчас мы нашего юношу разбудим.
— Довольно спать! — кричал он, стуча в дверь комнаты третьего пассажира, молодого сотрудника научно-исследовательского института с мудреным названием, тоже имевшего какие-то дела в Арктике.
В двери появился хозяин комнаты. Со своим тонким, бледным, всегда тщательно выбритым лицом, он действительно походил на юношу. И сейчас он только что побрился и вытирал лицо мокрым полотенцем.
Предложение искупаться он встретил без возражения и без удивления.
Мы зашагали к мосткам.
Вода оказалась гораздо холоднее, чем можно было подумать, глядя на нее издали, едва окунувшись, я тут же выскочил на мостки. У меня захватило дух. Хотя в этих местах, как мне говорили, проходило вдоль берегов теплое течение, у меня было такое ощущение, будто я нырнул в прорубь. Инженер позволил себе поплавать с минуту, фыркая и гогоча от полноты ощущений. Когда он вылез из воды, его мощное тело было такого цвета, точно его ошпарили кипятком.
Голубенцов спустился в воду по ступенькам лестницы с видом человека, проделывающего некий физический опыт. Его худощавое мускулистое тело оказалось совершенно равнодушным к температуре. Когда он, не спеша окунувшись, так же методически поднялся на мостки, оно почти не изменило своего бледного цвета.
Купание освежило нас, а обтирание разогрело.
— А не прокатиться ли на лодочке? — предложил инженер. — Перед завтраком. Полчасика веслами поработать. Чудесно! — соблазнял он.
Инженер прыгнул в шлюпку и стал разбирать весла. Я последовал за ним. Голубенцов, не говоря ни слова, шагнул за мной.
В белой майке, с голыми по плечи руками, Смирнов греб крупными взмахами, с видимым удовольствием напрягая свою богатую мускулатуру. Меня тоже разобрал спортивный азарт: ведь я родился и вырос на Волге; я взял в руки кормовое весло и стал рулить на середину бухты.
Голубенцов сидел на банке в позе пассажира. Мы отплыли уже на порядочное расстояние, когда на берегу показались человеческие фигуры. Люди у мостков что-то нам кричали и махали руками, но мы не могли понять их сигналов.
— Должно быть, скоро отлет, — предположил я.
— Ну что ж, вернемся, — с сожалением произнес инженер.
— Еще пять минуточек, — попросил вдруг Голубенцов. Он сказал это каким-то детским умоляющим тоном, совершенно не похожим на его спокойную манеру разговаривать. Свесившись за борт лодки, «юноша» рассматривал что-то с большим интересом в прозрачных глубинах.
— Перекур на пять минут, — объявил инженер. — А там — плывем к берегу.
И он принялся свертывать папиросу.
Голубенцов продолжал внимательно изучать дно бухты. Я не спеша осматривал окрестности. Неожиданно я заметил, что мостки у берега вместе с машущими нам людьми медленно отодвигаются.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: