Александр Абердин - Дети Сиспилы

Прошел всего лишь месяц и произошло главное событие, которого с таким волнением ждал Стос. В одно прекрасное утро простыня её кровати оказалась испачкана кровью. Этот странный мужчина вопил и прыгал так, что Тиган чуть не завалился набок. Он снял сиреневую простыню с кровати, велел Тигану вырезать этот кусочек ткани с большим пятном засохшей крови, запаять его в пластик и хранить в самом надёжном месте, так как придёт время и Пейри обязательно вспомнит об этой реликвии и захочет взглянуть на неё.

В этот день он сказал ей, что вскоре им придется расстаться, так как ему осталось сделать последнее, закрепить всё достигнутое на генетическом уровне. До этого, по его словам, Пейри Стан была девушкой из пробирки без роду и племени, а стало быть была совершенно лишена индивидуальности. Он велел поднять в навигационную рубку его стальной сейф с биоматериалами и компакт-дисками. Их у него было много, более пяти миллионов штук. Весь день она только и делала, что рассматривала на обзорном экране фотографии и видеофильмы, которые во всех ракурсах и позах показывали ей самых красивых девушек Земли. Одну из них она должна была выбрать в качестве своей биологической матери. На мужиков она смотреть категорически отказалась, сказав Стосу:

— Стасик, уж если мне не суждено быть твоей женой, то пусть ты будешь моим физиологическим отцом. Хотя бы так ты останешься со мной навеки.

Стос улыбнулся и ответил ей:

— Хорошо, моя сердоликовая девочка, пусть будет так.

Сказав это, он достал из сейфа пробирку с тем биоматериалом, который был ему нужен и принялся готовить раствор для внутривенной инъекции. Тиган к этому времени уже успел изготовить небольшую установку, в которой можно было очень быстро вырастить нужное количество генного материала, содержавшего в себе как хромосомы девушки-донора, так и его собственные. Процесс этот растянулся на несколько часов и когда все, наконец, было готово, они снова легли на кровать и в который уже раз занялись тантрическим сексом, который полностью раскрывал все их способности и давал им возможность контролировать биологические процессы даже на молекулярном уровне.

Пейри выбрала себе биологическую мать очень похожую на неё и потому через двое суток, взглянув в зеркало, нашла себя ещё более красивой, так как на неё смотрели добрые, лучистые серо-голубые глаза Стоса. Правда, она уже хорошо знала и то, что в минуты гнева они могли становиться такими ледяными и колючими, что ей сразу же делалось не по себе и хотелось куда-то спрятаться или тотчас броситься к нему на грудь и постараться поскорее сделать так, чтобы он снова стал улыбаться, а взгляд его потеплел.

После этого Стос наблюдал за ней ещё пять дней, но спали они теперь порознь и девушке было непонятно, как это ему удается никак не реагировать на то, что она разгуливала перед ним нагишом. Она не смогла его соблазнить даже на дне моря, а ведь секс под водой нравился ему более всего. Уже на третий день она поняла, что этот тип просто непробиваем, а потому пришла к завтраку одетой в джинсы и топик, чем доставила ему огромную радость.

Они пробыли вместе ровно сорок пять дней и за это время Пейри стала совершенно другой. Она помолодела душой и теперь на очень многие вещи смотрела глазами Стоса, а ещё она научилась у Мони всем тем словечкам, которые её отец никогда не решался произносить при ней. Зато ей очень нравилось то, как он, разговаривал с кем-либо из своих друзей, особенно с Севкой или Генри. Когда она пыталась говорить так с ним, он очень обижался, зато с Лулу можно было болтать нисколько не стесняясь острых словечек и всяких выражений, которые Стос называл неприличными или того хуже, ненормативной лексикой. И это злило Пейри, ведь с Ардалейном он разговаривал исключительно одними такими словами, лишь изредка перемежаемыми междометиями, да, ещё предлогами, правда, только наедине или по радиоментальной связи и тогда ей, лишь изредка, удавалось подслушать их разговор.

В любом случае, как бы они друг друга не обзывали, оба были очень довольны результатами. Сама же Пейри жалела только о том, что всё произошло так быстро и в день расставания даже расплакалась. Она улетела на Тигане, а Стос остался на остове Ромштайс вместе с Моней и полудюжиной больших контейнеров и больше всего её бесило то, что уже очень скоро на этот остров опустится другой корабль с какой-нибудь глупой арнисой и её отец примется создавать ей тело. Впрочем, когда она выходила на орбиту, то подумала о том, что эта дурёха будет отныне её родной сестрой, а потому решила дождаться завершения этого процесса и обязательно встретиться с ней.

Пейри решила взять себе неделю отпуска прежде, чем пересесть в чей-нибудь корабль. Тем более, что ей уже назначил свидание Далейн, который был чем-то похож на Стоса, да, и взгляд его серых глаз был таким добрым, что у неё даже душа в пятки уходила. Пейри, поначалу, показалось странным, что он назначил свидание ей, а не какой-нибудь блондинке, похожей на Лулу, но, как только он вошел к ней на корабль с букетом белых цветов, она всё поняла. Ведь этот парень не просто хотел трахнуться с ней, а втрескался в неё по уши.

Стос лежал на большой кровати и крепко сжимал в своих объятьях мирно спящую и тихонько похрапывающую во сне Лулу. Позади было чуть более года и всё это время он провел на островке Ромштайс практически безвылазно. Девять его умных и очаровательных дочурок ударно трудились на неблагодарной ниве преображения арнис, а одна, самая мурая, Пейри, взяла, да, и родила за это время горластого, вредного пацана, которого назвала Стасиком и теперь жила вместе со своим хитромудрым муженёчком, Далейном, на небольшом острове. Тот даже построил для неё своими руками дом. Остров тут же переименовали и он назывался теперь островом Станислава и стал самым посещаемым местом на всей Сиспиле.

Все, кому не лень, стремились прилететь туда и полюбоваться на то, как молодая мама сидит в кресле-качалке на веранде и кормит грудью крепенького младенца. Папаша в это время всегда сидел на ступеньках и исподтишка показывал кулак каждому, кто приближался к его дому ближе, чем на двадцать метров. Стос был единственным, кому не только позволили войти в дом, но и были искренне рады. На всех остальных, включая своего собственного родителя ещё с доисторических времен, Ардалейна, молодой папаша глядел волком.

За этот год произошло многое. Корабли коалиции, прочно занявшие свое место на суточной орбите, похоже, встали на ней навечно и "Гластрин" стал приблизительно тем же, чем была в американском фантастическом сериале станция "Вавилон". Все остальные ещё хоть как-то были подвержены ротации. Те зёрна, которые некогда были брошены в благодатную почву во время проведения вредительской операции "Шашель", дали благодатные всходы и уже через несколько месяцев все экипажи этих кораблей были практически идентичны по своему внешнему виду, так как девять звёздных народов начали брататься уже на следующий день после отлета Стоса.