Александр Абердин - Дети Сиспилы

— Что, полкан, рвёшься встать в строй рядом со мной? Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь завтра утром, когда проснёшься молодым и полностью здоровым, да, ещё ознакомившись с тем, что расскажет тебе твой советчик-компьютер о Сиспиле. — Не в силах вымолвить хоть что-либо, Серёга замотал головой так, что горло перехватило от боли, а Стос, властно положив руку на его рот, насмешливо сказал — Дождёмся утра, Серёга. Хотя Рустам и говорил мне, что на тебя можно полностью положиться, неволить я тебя не стану и пойму, если ты запишешься в звёздные путешественники, а теперь, парень, открой-ка рот пошире.

Стос приподнял руку и посмотрел на Серёгу широко улыбаясь. Тот быстро открыл рот так широко, словно хотел проглотить луну, уже взошедшую на небосклоне. Словно желая показать ему, что он действительно не обычный человек, Стос выпустил из своей правой ладони широкую струю энергида и она вошла в горло военного лётчика, изуродованное болезнью и операцией, лишившей его возможности говорить. Как и утром, Сергей Васильев тотчас почувствовал, как быстро утихла боль в горле. Тело его стало быстро напитываться энергидом, который лечил его просто с невероятной скоростью и уже буквально через полчаса он вновь чувствовал свои ноги, от чего тихо застонал.

Это было, пожалуй, последнее его ощущение, так как очень скоро Стос погрузил своего пациента в глубокий сон. Как всегда он первым покончил с исцелением своего пациента, но на этот раз только потому, что имел дело с практически здоровым человеком, если не считать сломанного позвоночника и изуродованной гортани лётчика-асса Серёги Васильева, прозванного друзьями Стрижом за его страсть к стремительным манёврам в воздухе и крутым пике.

Как только работа была окончена, Стос поднялся с табурета и потянулся всем телом. Он с удовлетворением посмотрел на лежащего перед ним на кушетке атлета и повёл плечами, на которых теперь не было даже намёка на жировые отложения. На соседней кушетке вместо древней старушенции лежала молодая, длинноногая красотка с пышной грудью, над которой всё ещё колдовал его друг Мишель Атеи, хотя вполне мог завершить свои труды и на достигнутом. Ещё раз потянувшись, он спросил:

— Мишка, ты долго будешь ещё валандаться? Мне как, можно сваливать или подождать тебя?

Мишель, который из толстяка с лоснящимся телом превратился в точно такого же атлета-великана, как и Стос, недовольно дёрнул плечом и ответил:

— Нет, Стос, не жди меня. Мне ещё нужно не менее часа, чтобы довести тело этой красотки до полного совершенства. Понимаешь, я извлек из её сознания такое, что теперь просто обязан воплотить в жизнь все её мечты. Только знаешь, парень, Рустам очень заблуждается на её счет. Он, видишь ли, воспринял воспоминания этой девушки о днях молодости, когда она была какой-то комсомолкой и ворошиловским стрелком, за страстное желание сражаться и защищать, а на самом деле ей больше всего хочется большой и чистой любви. Так что ты можешь даже не ездить ей по ушам своим бредом на счёт пришельцев, которые чем-то там угрожают Земле. Пусть уж лучше она летит прямиком на Сиспилу. Глядишь и найдет там своего принца. Их ведь там, словно крабов на отмели среди мангровых зарослей.

Пожимая плечами, Стос проворчал:

— Угу-угу, как же. Вот помяни моё слово, Мишка, клюнет вас всех жареный петух в жопу, тогда ты и вспомнишь, что я предупреждал вас всех, бестолочей.

Мшель, усмехнувшись, беспечно отозвался в ответ:

— Ничего, когда клюнет, тогда и ответим. Можно подумать, что нас могут испугать какие-то вшивые зелёные человечки.

Стос промолчал и, заставив кушетку с лежащим на ней полковником Васильевым подняться в воздух, молча пошел с пляжа вглубь острова, толкая её вперёд. Сразу за дорогой, мощёной гранитными плитами, за пышными кустами вдоль всего пляжа раскинулся посёлок из красивых бунгало, который жители Тумареа выдавали в своем рекламном буклете за свой хоспис. Вообще-то всё почти так и было, ведь все фотографии стариков и старух, равно как и прочих смертельно больных людей, сидящих на верандах в креслах качалках, были сделаны почти с натуры, вот только были они всего лишь плодом трудов множества фотошоперов. Всех людей, которых трижды в неделю, а иногда и чаще доставляли на остров на самолёте, исцеляли от болезней и от старости уже максимум через час после прилёта, после чего им предлагалось наклепать фотографий и написать побольше писем родне прежде, чем они улетят кто куда.

Некоторые из их пациентов возвращались в родные места, чтобы прихватить с собой родственников и друзей, но частенько бывало и так, что встретившись с ними и узнав о чём они думают и мечтают в действительности, возвращались на остров ни с чем. Стос вовсе не блефовал, когда говорил о том, что подчинённые Рустама Галимеева тщательно отбирали кандидатов на возвращение в жизнь. Шанс начать жизнь заново давался далеко не каждому, ведь сам Рустам, который не отличался особой праведностью в своей прежней жизни, основательно перетряхнул себя и не сразу отправился искать тот загадочный остров в Тихом океане, который так манил его к себе. Именно он и завёл такие жесткие порядки, против которых никто не смел возражать.

Стос относился к этому с пониманием. На его взгляд уж пусть лучше все исцелённые улетят на Сиспилу или вообще Бог весть куда, чем какой-нибудь негодяй, умеющий хорошо прятать свои мысли и чувства, обретёт невероятное могущество этого мира. Сегодняшним утром он вместе с Рустамом разыграл целое представление перед Серёгой Стрижом только потому, что его лучшая помощница сообщила Стосу о самой большой страсти этого полковника и его желании встретиться пришельцами. Никакие кадры от Рустама не разбегались. Уж этот-то тип хорошо умел держать своих людей в руках и ни о каких побегах не могло идти и речи, да, и далеко не каждый человек, которому вернули молодость и саму жизнь, стремился стать звёздным путешественником. Многих приходилось чуть ли не пинками гнать на Сиспилу, отдавать долги этому миру.

Шагая неторопливой походкой, Стос доставил своего пациента до ближайшего бунгало, где того уже поджидали две молоденькие красотки. Это вовсе не говорило о том, что наутро Серёга проснется в объятьях одной или сразу двух девушек. Просто кому-то нужно было переодеть парня, точнее раздеть его, и уложить в постель. Любовными шашнями он сможет заняться завтра после обеда и к тому же на свежую голову, а не с утра пораньше. Утром же полковнику придётся поломать голову над тем, что вложит в его сознание за ночь энергидовый компьютер.

Стос подмигнул девушкам и, весело насвистывая, удалился в свою сиротскую хижину, стоящую в полутора десятках километрах от этого поселка под горой. Он оседлал последнее изобретение досужих на выдумки ариарцев — летающий мотоцикл, который, впрочем, мог и ездить по земле, как самый обычный. Более того, это чудо ариарской техники было похоже на самый обыкновенный "Харлей", только его не нужно было заправлять бензином. Не желая утруждать себя, Стос включил автопилот и уже через десять минут умная машина, для которой его верный Моня лично изготовил энергидовый мозг-компьютер и потому считал её своим сыном, доставила предводителя острова Тумареа до коттеджа, построенного ещё Вахтангом.