Александр Абердин - Дети Сиспилы

Странно, но, похоже, Эллис возбуждала сама мысль о том, что он и Лулу вновь войдут в неё, хотя уже совсем иным образом. Она просто истекала соками и её тело всё так и затрепетало от того, что тонкий зонд вошел в неё. Стос не стал разочаровывать эту очаровательную нимфоманку. Прежде, чем продвинуть зонд в глубь её тела, он широко улыбнулся и принялся ласкать девушку не только зондом, но и толчками посылая в неё свою энергию, рождающую в ней теплую волну наслаждения. Было в этом и чисто практическое начало, ведь наслаждение тотчас заставило матку раскрыть свой зев и зонд без каких-либо помех вошел внутрь этого сосредоточия женской натуры.

Запустив зонд в матку Эллис, он расщепил его на три части. Два отростка, которые были потоньше, он продвинул еще дальше, к её яичникам, а третий свернул, словно шляпку небольшого грибка, создав центральную антенну. Зонд в результате этих манипуляций выдвинулся лишь на треть своей длины и он, скрутив его в пружину довольно большого диаметра, тем самым превратил этот инструмент в своеобразный фаллоимитатор для того, чтобы, по требованию Лулуаной, доставить девушке ещё большее удовольствие. Так ей было гораздо удобнее изучать её внутренние органы.

Только после этого он открыл глаза и посмотрел на свою бывшую любовницу. Хотя по словам бесстыжей арнисы она всю ночь занималась со своим парнем тантрическим сексом, а стало быть была сыта наслаждениями по горло, ей все эти манипуляции, явно, очень понравились. Откинувшись на спинку стула и подняв глаза к потолку, Эллис сжимала свои груди и энергично двигала тазом взад и вперед. При этом она совершенно не вспоминала его и страстно шептала:

— Ах, Лулу, сестренка моя… Ещё… Ещё… Как же мне хорошо с тобой, моя девочка.

Лесбиянством здесь, похоже, даже и не пахло. Поскольку Лулуаной молчала, как рыба об лёд, Стос сделал вывод, что и эта звёздная нимфоманка в это время тащилась, словно моль от нафталина, а то и вовсе, как клоп от дихлофоса. В любом случае его это совершенно не касалось, но желая поддать жару этой белокурой эротоманке, он мстительно увеличил диаметр пружины чуть ли не на половину и стал энергично сжимать и разжимать её, что очень скоро привело ту бурному и долгому оргазму. Тотчас от Лулу поступила жесткая команда:

— Стасик, отбой. Мы хорошенько разогрели Эллис и теперь она светится, словно электрическая лампочка.

Сразу же после этого арниса включила свои сканеры и принялась внимательно изучать её сердце и, одновременно, головной и спинной мозг, стараясь понять, как именно они работают. Для того, чтобы они смогли понять, какова эта взаимосвязь, им пришлось организовать ещё три оргазма, которые, однако, вовсе не помешали девушке, получая наслаждение, смотреть на саму себя изнутри. Втроем, действуя методом академического тыка, они запустили-таки сердце скелетозы, которое была прекрасно видно через прозрачный кокон.

После того, как Стос убрал из тела Эллис свой зонд, девушка, всё-таки, влезла в к нему ванну и прижалась всем телом если не к нему самому, то уж точно к скелетозе, которая теперь легко прощупывалась сквозь размягчившуюся, толстую кожу, ставшую гладкой и эластичной. Нет, с ней точно все было не слава Богу, раз она так стремилась обнять свою ненаглядную Лулуаной, прижаться к ней всем телом. Впрочем, Стос не стал пенять девушке на это хотя бы потому, что во всех тех оргазмах, которые та испытала сидя на стуле, был виноват он сам, а уж ни в коем случае не Лулу.

Придя в себя, Эллис приняла сначала холодный душ, потом согрелась под горячим и, подождав когда Стос займет своё место в инвалидной коляске, нагишом покатила его на кухню, где он поужинал уже без её помощи. Ведь что ни говори, но столь долгое лежание в теплой воде изрядно размягчило его толстую шкуру. Даже спустя полчаса она всё ещё оставалась прозрачной и, поскольку он тоже был голый, то Эллис, уплетая жаркое, с любопытством наблюдала за тем, как в клетке из ребер, меж двух сморщенных лепестков лёгких маленьким красным осьминожком бьётся сердце будущей Лулуаной.

После плотного обеда они вернулись в ванную комнату и Лулуаной вместе со Стосом еще несколько часов занималась изучением внутренних органов девушки и приводила в действие остальные потроха скелетозы. Кое-какие органы, явно, нуждались в полной переделке, а другие получились вполне жизнеспособными. Именно этим они и занимались весь февраль и март месяцы, порой работая по десять, двенадцать часов вместе с Эллис, а потом ещё и несколько часов самостоятельно. Девушка была настроена самоотверженно, а потому им частенько просто приходилось гнать её из ванной комнаты.

Не смотря на о, что Эллис никогда не оставалась без внимания своего бой-френда, ей очень понравилось ежедневно получать удовлетворение от Лулу, хотя она прекрасно осознавала и отдавала себе отчёт, что это такое. Все трое делали вид, что так оно и есть на самом деле, но это была всего лишь невинная игра, которая вскоре должна была закончиться. Поначалу Стоса удивляло это и даже пугало, но вскоре он понял в чем здесь причина. Его бывшая любовница даже влюбившись в Костю и начав жить с ним, всё ещё продолжала желать его как мужчину и он уже ничего не мог с этим поделать.

Нравоучения и нотации были здесь бесполезны и ему оставалось надеяться только на то, что эта девушка проявит благоразумие и не станет, в дальнейшем, делать попыток вернуться к нему хотя бы на одну ночь. Впрочем, просчитывая такой вариант на будущее, он не видел в этом ничего ужасного. Мало ли чего не случается в жизни, полюбила парня, разлюбила, вернулась к прежнему любовнику. В конце концов он решил, если эта красотка повесит чайник своему бой-френду, а его самого, в свою очередь, бортанет Лулу, сбежав от него на Сиспилу, то тогда и он поступит, как самый последний эгоист.

Ну, а пока что он прилагал все усилия к тому, чтобы арниса обрела тело. Присутствие Эллис, несомненно, существенно облегчало их задачу, но она все никак не могла понять, почему Стос продолжает таскать на себе скелет без мышц и кожи, с подвешенными к нему внутренностями. Однажды, во время завтрака, она, в двадцать какой-то раз задала Стосу совершенно глупый, на его взгляд, вопрос:

— Стасик, когда же я увижу настоящую Лулуаной, а не этот дурацкий скелет?

До этого дня он отвечал на все вопросы подобного рода какой-либо шуткой, но тут, почему-то, разозлился и сердитым голосом поинтересовался вслух у самого себя:

— Господи, ну, почему это меня угораздило выбрать для этого дела будущую дипломатиху, а не будущую врачиху?

Эллис обиженно насупилась и огрызнулась:

— Я вовсе не собиралась становиться дипломатом и училась на факультете международной журналистики.