Юрий Нестеренко - Рильме гфурку

— Эвакуация начнется прямо сейчас! — крикнул заместитель, перекрывая многоголосый шум. — Первая партия отправляется через пять минут — спокойно, все успеют!!! Вторая через полчаса, потом замыкающие из состава руководства и Отдела Безопасности.

— Куда это мы доберемся за 15 минут? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Это покинутый элиантский дом, он способен выдержать катастрофу.

Раздались возмущенные выкрики и грубая брань. Похоже, теперь земляне были не слишком-то склонны доверять элиантам и их домам.

— Где Хэндерган? — обернулся заместитель к своим провожатым.

— Я здесь, — ответил Фрэнк, подходя. Чиновник смерил его тяжелым взглядом.

— Не знаю, в какую авантюру вы нас втягиваете, но, похоже, другого выхода все равно нет. Вы бывали в этом доме?

— Да.

— Тогда полетите в первой партии.

Чиновник Административного отдела выкрикивал по списку фамилии. Судя по всему, деление на партии происходило по алфавиту. Осознавшие это устремились на площадку, не дожидаясь своей очереди; охрана с трудом сдерживала их. Фрэнк протиснулся в одну из машин.

В этот момент сильный толчок потряс землю. Люди закричали, некоторые потеряли равновесие. Стену ближайшего к площадке корпуса расколола зигзагообразная трещина, и здание начало медленно обваливаться. В сочетании с темным небом, кровавым солнцем и перепуганной толпой картина была вполне апокалипсической. Люди из второй половины списка, сметая охрану, ринулись к глайдерам. Дважды сверкнули лучи бластеров, раздался чей-то вопль, а затем охрана была опрокинута.

— Взлетайте! Немедленный взлет! — заорал заместитель.

7 машин поднялись в воздух, буквально вырвавшись из цеплявшихся за них рук. Вокруг восьмой кипела свалка. Над площадкой низко прошел боевой катер, угрожающе поводя пушками; его динамики требовали освободить глайдер. Заместитель из своего глайдера призывал в микрофон к спокойствию и заверял, что машины вернутся через 20 минут. Наконец восьмой глайдер, с четырьмя человеками вместо трех в кабине, тяжело оторвался от земли и присоединился к остальным.

Когда на горизонте показался Йоллесиэн, черная туча уже закрыла солнце. Ветер крепчал; компьютеры глайдеров еще справлялись с управлением, но уже не могли держать ровный полет, и машины ощутимо болтало. Однако буквально через минуту болтанка сошла на нет, и снова выглянуло солнце. Климатическая установка Йоллесиэна работала.

Машины опустились перед главным входом. Фрэнк соскочил на землю и хотел войти первым, но офицер Безопасности остановил его, делая знак своим людям. С бластерами наперевес те шагнули к дверям.

— Айри больше не причинят нам вреда, — устало сказал Фрэнк.

— Это точно, — мрачно усмехнулся офицер.

Пять минут спустя охранники снова показались в дверях.

— Все чисто, — доложил один из них.

— Сколько их было?

— Четверо.

— Вы убрали трупы?

— Еще успееется.

— Верно, — согласился офицер и кивнул заместителю Руководителя. Тот снова принял командование на себя.

Первый айри лежал в первой же комнате. Его серебристый мех был заляпан кровью; пахло паленой шерстью. На нечеловеческом лице застыла улыбка, с которой айри вышел приветствовать новых хозяев. «Сегодня всепланетный день бессмысленных убийств», — подумал Фрэнк, перешагивая через труп.

Люди стояли, скучившись, в двух нижних залах, рассматривая незнакомое убранство и не решаясь разойтись по другим помещениям.

— Ну, что тут и где? — спросил заместитель у Фрэнка.

— Не знаю. Я был лишь в нескольких комнатах. Полагаю, лучше ничего без надобности не трогать, — Фрэнк опасался не столько опасных последствий, сколько… он и сам затруднился бы назвать, чего именно, но ближе всего подходило слово «вандализм». -В особенности нельзя трогать ком-устройство, вся наша безопасность зависит от него.

Связь с Миссией почти прервалась из-за бушевавшей магнитной бури. Кое-как удалось разобрать, что вторая партия вылетела. Многие подошли к окнам, всматриваясь в сплошную стену ливня, начинавшуюся в паре миль от дома. Фрэнк вдруг почувствовал, как от вида этих растерянных людей, бессмысленно столпившихся в зале, комом к горлу полступает удушающая скука. Он взял с собой айолу и поднялся в музыкальную комнату, радуясь, что никто не пытается следовать за ним.

Разумеется, как и абсолютное большинство землян, Хэндерган никогда не держал в руках музыкального инструмента. Он осмотрел айолу со всех сторон, пытаясь вспомнить, как обращался с ней Хаулион, затем поднес ее в губам, осторожно дунул… и скривился от глухого немелодичного звука. После нескольких неудачных попыток он вдруг ощутил резкую давящую боль в ушах: сам того не желая, он извлек ультразвуковую ноту. Фрэнк поморщился и убрал инструмент в футляр. Только тут он понял, что ужасно хочет спать — и неудивительно, ведь этой ночью он проспал всего несколько часов. Откинувшись в кресле, которое тут же приняло оптимальную форму, Фрэнк отключился.

Разбудили его громкие голоса внизу. Затем в дверях появился Мюллер.

— А, Хэндерган, вы здесь. Только что мы вроде получили сигнал.

— Какой сигнал?

— От второй партии. Вы что, так тут и спите все это время? Мы ведь уже считали, что им так и не удалось добраться сюда. Прошло уже 50 минут. Но, выходит, они все-таки летят.

Фрэнк встал и подошел к окну, выходившему в сторону Миссии. По-прежнему ничего не было видно, кроме буйства непогоды. Было темно почти как ночью; лишь непрестанные всполохи молний озаряли терзаемую стихией степь.

— Летят! Летят! — донеслось снизу. Мюллер поспешил туда. Фрэнк пожал плечами и последовал за ним.

— Да не там, — уже объяснял кто-то Мюллеру. — Вон там!

Вовсе не со стороны Миссии, а градусах в 70 западнее, к дому летел боевой катер, а чуть дальше — второй. Глайдеров нигде не было видно. Едва ли не все находившиеся в доме устремились наружу.

— Ураган, — объяснил пилот, вылезая из первого катера. — Нас сносило все это время, чудо, что мы вообще вырулили сюда. Что с глайдерами, не знаю, у них двигатели слабее.

— Когда мы улетали, уже прилично трясло, — добавил следующий спасшийся. — Наверное, сейчас Миссия уже разрушена.

В течение получаса прибыло еще 3 потрепанных бурей глайдера со смертельно перепуганными людьми. Кто-то сидел, вцепившись мертвой хваткой в подлокотники кресла, кто-то, едва ступив на твердую землю, забился в истерике, кто-то скороговоркой рассказывал о молниях, оставляющих воронки в земле, и смерчах, несущих каменные глыбы. Было ясно, что посылать глайдеры назад, за последней группой, бессмысленно — к тому же они истратили почти всю энергию в борьбе с бурей и почти сожгли двигатели форсажным режимом. Потом прилетел еще один глайдер — он даже не дотянул до дома, а тяжело плюхнулся на землю в полумиле от него. Трое его пассажиров были ранены, один мертв; но причиной смерти послужило не падение, а пережитый ужас.