Наталья Деева - Хирург

— Не бойся, — предвосхитил её вопрос Хирург. — СПИДа у тебя нет. Знаешь, как работает наш иммунитет?

— Смутно.

— Тогда читай внимательно. Ты должна ясно это себе представлять. Считай, это домашнее задание.

— Не понимаю, — качнула головой она, — какое это имеет отношение…

— Непосредственное. Как только у меня будет адрес нашего бычка, ты всё узнаешь. И поймёшь. А сейчас я пошёл.

Асоциальный элемент

— Прочла? — сказал Эдуард, войдя в комнату Ольги.

Ни "здрасьте" вам, ни "как самочувствие", а сразу в лоб — "прочла?" Конспиратор. Наверно, он лучше знает, что делать, и как правильнее.

— Ну, да, — сказала Ольга, свесила ноги с постели и пошевелила тощими пальцами.

— Сегодня тебе можно попробовать встать.

— Отлично.

Эдуард молчал, смотрел пристально. Он пришёл сказать что-то важное, но молчит. Почему?

— Хватит издеваться, а? — проговорила она. — Я прочла эту книжку — и что?

— Значит, будем устраивать экзамен?

— Издеваться — хватит!

Он оседлал стул, сложил руки на спинке и упёрся в них подбородком.

— Какие клетки отвечают за иммунитет?

— Лимфоциты, — буркнула она.

— Какие виды лимфоцитов участвуют…

— Т и В-клетки, — ответила Ольга, с трудом подавляя злость.

— Виды и функции Т-лимфоцитов.

— Хелперы, киллеры, супрессоры. Хелперы находят микроб или антиген, дают сигнал киллерам, те пожирают его. Супрессоры подавляют киллеров…

— Умница!..

— При СПИДе поражаются хелперы, — продолжила Ольга. — Получается, что киллеров в крови полно, но они не видят опасность, они слепы без хелперов. При таком раскладе человек рискует умереть от обычной простуды. Если супрессоры будут работать неправильно, — добавила она от себя, — я так думаю, организм себя сожрёт. Будет аллергия или системная красная волчанка.

— Правильно, — кивнул Хирург.

— И что? Что?! К чему всё это?

— Слушай и не перебивай. Представь: ссорятся двое подростков, дело у них уже почти дошло до мордобоя. Проходит мимо человек и говорит: "Ай-я-яй, не надо ссориться". Буяны утихомириваются, бурчат и расходятся. Бывает такое? Бывает. Третий человек — супрессор, у него дар тормозить и негатив, и позитив. Другая сцена: ссорятся те же двое, мимо проходит человек, смотрит на них, пугается и шагает дальше. Подростков обуревает ярость, они дерутся, и один ломает другому рёбра. Прохожий — хелпер, у него дар катализировать и тёмное в человеке, и светлое, — он замолчал, глянул с вызовом.

— А если мимо пройдёт киллер? — не выдержала Ольга.

— Ничего не изменится. Киллер редко работает без наводки.

— К чему ты клонишь?

— Представь, что человечество — единый организм, каждый человек, соответственно, — клетка. Кто-то — нейрон, кто-то — клетка сетчатки, а кто-то — соединительная ткань. Мы не знаем, что мы — части целого, и живём как бы сами по себе. И подчиняемся правилам, которые прошиты в генах. У каждой ткани свои правила.

— Ты… я…

— Киллеры. Т-лимфоциты киллеры.

Ольга невольно улыбнулась:

— Ни фига себе!

Эдуард смотрел грустно. Даже, скорее, с осуждением.

— Погоди радоваться. Мы не можем убивать, кого хочется, только тех, на кого указывает хелпер. Да-да, среди людей тоже есть микробы и переродившиеся — типа раковых клеток. Вот они-то и есть наши клиенты. Знаешь, как тошно подписывать смертный приговор молоденькой девочке, которая ничего плохого тебе не сделала, и никому, наверное, не сделала, но по непонятным законам стала опасной для Целого? А я знаю. И знаю, как тяжко наблюдать какую-нибудь мразь, которая мразь, но для Целого почему-то не опасна.

— Подожди-подожди. Приходит, значит, хелпер, говорит, что такого-то надо… тю-тю, ты берёшь пистолет…

— Я беру фотографию, обвожу голову человека зелёным и прислоняю к зеркалу. Утром зелёный становится чёрным, и с человеком происходит несчастный случай. И всё.

— А если ты откажешься?

— То будет так хреново, что смерть покажется избавлением. Потом, конечно, очухаешься, но… — он посмотрел пристально. — И ещё. Правила таковы, что мы не имеем права убивать без наводки, даже, защищая свою жизнь. Одно исключение — чужаки. Инфекция. Те, кого можно почуять.

— Подробнее? Как — почуять?

— Искривление реальности. Кровотечения. Головная боль. Галлюцинации. Они тоже нас чуют, они не сдыхают так просто. Приходится брать пистолет и нарушать закон.

— Значит, бычара… — Ольга облизала пересохшие губы.

— Да. Он чужак.

Алекс

— Да когда же вы заглохнете? — простонал Алекс, накрывая голову подушкой.

Голос (голос — мягко сказано, то ли рык, то ли хрип) братка, неизлечимо простудившего горло на зоне, проникал под подушку и колотился в барабанные перепонки. На заднем фоне что-то дребезжало и лязгало — колонки не тянули ни басы, ни верха. "Был бы мозг, было бы сотрясение, — подумал Алекс про соседей, переворачиваясь на другой бок. — Это же надо, добровольно слушать такой шум! Там же непонятно ничего! Что за интерес? Лишь бы шумело?"

Сегодня воскресенье, он вернулся со смены, а семейство соседей решило поработать в огороде. Для поднятия боевого духа в чисто поле был вынесен магнитофон, который извергал звуки уже третий час. Сообразив, что днём поспать не удастся, Алекс включил Баха на ноутбуке. Звуки схлестнулись, и теперь казалось, что под Баха идёт сражение: вот тебе звон мечей, боевые кличи и предсмертные хрипы раненых.

Он выглянул в окно: молодые супруги и две девушки — подруги семьи — согнулись над грядкой, позвернувшись к нему задами.

Ди-джей поприветствовал "дорогих друзей" и объявил очередную песню "для души". Какая душа, такие и песни. Алекс захлопнул ноутбук и отправился в магазин за шоколадом, прихватив огромное полотенце на случай, если вдруг захочется вздремнуть. Прилечь возле ручья, замотаться в полотенце и слушать, как журчит вода.

Войдя в магазин, он поздоровался с продавщицей:

— Привет.

— Здравствуй, — улыбнулась она.

— Мне шоколад и йогурт, вот этот, — он указал пальцем.

Девушка улыбнулась ещё шире, положила заказ в пакет, протянула ему и сказала:

— Забавно!

— Что ж такого забавного? — буркнул он, чувствуя, что вот-вот покраснеет.

— Ты у нас третью неделю, если приходишь, покупаешь хлеб, йогурт и шоколад, иногда — кефир, печенье — реже. Ни водки, ни сигарет, ни даже пива.

— И что?

— Непривычно. Все пьют. Ты же видишь, что происходит, — она развела руками, словно хотела обнять мир, который катится под откос. — Ты как, на лето приехал к родственникам?

— Нет, снимаю комнату. Хочется тишины.

Она хихикнула.

— Говоришь, как старый дед.

— Я и есть старый-старый дед.

— Слушай… дошли слухи, что ты в компьютерах разбираешься. Это правда?

Разболтала-таки Валентина Прохоровна! Он представил, как собираются бабки на завалинке и хвастаются квартирантами: "Мой электрик, починил мне проводку", "Мой — отделочник, поштукатурил весь дом", "Эх, что ваши — простые работяги, а мой — специалист по этим, ну, этим… компутерам, вот!"