Наталья Деева - Хирург

Значит, самое время подыскивать жильё. Это второе поражение, закончившееся позорным бегством. Позорным ли? Если бой заведомо проигран, что правильнее — принять удар или отступить? Или сдаться? Нет. Нет, даже если, отступая, спиной упрёшься в стену.

Жаль! Хорошее место, тихое. И работа так себе. Платят мало, но хозяин не контролирует. Неделю назад Алекс вскрыл защищённый файл, куда ведутся записи о сеансах. Если посетителей в клубе много, он удалял пару записей, и получалось, что на таком-то компе с десяти до часу никого не было. Деньги, появившиеся в кассе ниоткуда, перекочёвывали в его карман.

Каков план действий? Жильё искать в Симферополе или… Море. Сейчас оно, наверное, уже светится ночью… Чёрт с ними, с деньгами! Хватит хоронить себя. Если есть возможность получать хоть какую-то радость от жизни, почему бы её не использовать?

Значит, так: дождаться зарплаты, по Интернету подыскать дачу или недострой, собрать вещи и уехать. С Валентиной честнее поговорить заранее, чтобы другого квартиранта искала.

Размышляя, он сел на бревно. Умылся в ручье, глянул вверх, на пригорок, где рыготали местные, и решился на рыбалку. Зря, что ли, червей накопал? Правда, пошёл он оврагом, в обход.

Вечером, когда солнце коснулось голубоватых горных вершин, зазвонил телефон: Ануш.

— Алло?

— Привет! — прощебетала она. — Ты сегодня зайдёшь в магазин… ну, когда я закончу работу?

— Зайду, — ответил Алекс, наблюдая за поплавком, который подозрительно шевельнулся.

— Я тебе пакет приготовила… за ноут…

— Извини, у меня, кажется, клюёт. Вечером поговорим.

Бамбуковая удочка гнулась, леска натягивалась — рыба отказывалась плыть к берегу. Наконец-то! Не всё же плотву таскать!

Поймался крупный карась. И то добыча! Дед, рыбачащий неподалёку, посмотрел с завистью.

Завидуйте! Восемь плотвичек и карась. Клёв здесь никакой, не то, что дома.

Поставив миску с рыбками в холодильник, Алекс глянул на часы: без десяти восемь. Через десять минут освобождается Ануш. Наверняка возле магазина толкутся местные. Чтобы не нарываться на неприятности, он перезвонил девушке и назначил свидание возле трёх ив на озере.

На условленное место он пробирался огородами.

Вот и озеро цвета вечернего неба — синее-синее. И гладкое. Ануш ещё нет. Бульк — от брошенного камня побежали круги. Дальше, дальше, вот они уже на середине озера. Дед-рыбак кивнул, здороваясь; проверил наживку и закинул удочку. Снова побежали круги.

И вдруг кто-то налетел сзади:

— Ага!

Алекс прыжком развернулся: Ануш смеялась.

— Напугала!

— Н-нап-пугала, — проговорил он, чувствуя, как кровь пульсирует в висках. — Я т-теперь з-заика.

— Я тебе, вот, тормозок собрала, — она протянула пакет. — Шоколад, кефир, печенье.

Что-то тяжеловато для печенья и шоколада. Внутри зазвенело стекло. Алекс вынул две бутылки слабоалкоголки.

— Это нам на сейчас, — проговорила девушка, усаживаясь на обломок пенопласта. — Дай одну. Будешь?

— Буду, — Алекс скрутил крышки на бутылках, сел на траву рядом с Ануш, распечатал шоколадку и сразу же съел несколько кусков.

Налетел ветер, зашелестел в камышах. У берега квакнула лягушка, ей отозвалась другая, высунувшая мордочку из воды. Возле самого поплавка плеснула рыба, как будто насмехаясь над рыбаком. Старик заворчал, собирая снасти.

— Красиво тут, — проговорил Алекс.

— Ага, — кивнула девушка. — Только скучно. Одни отморозки вокруг.

— Ты в Симфере учишься? — Алекс сунул в рот травинку.

— Да, что обидно. Даже обстановку не сменишь. Каждый день возвращаешься и видишь эти рожи.

Сидя вполоборота, она бросала в воду камешки.

— Ты счастливая, — Алекс вздохнул. — У тебя есть дом. Пусть он тебе не нравится, но он твой. Ты можешь жить, как хочешь, и ни за кого не бояться…

— Опять заговорил, как дед, — девушка перевела взгляд, и Алекс прочёл в нём немое обожание. — Что же у тебя случилось такое страшное?

— Я должен буду уехать.

Лицо девушки вытянулось.

— Надолго? — спросила она осторожно.

— Навсегда. Куда, я ещё не решил.

Алкоголь вскружил голову. Захотелось говорить, выплеснуть переживания на эту девушку. Она не поверит, но это уже другой вопрос. Он уже открыл рот, но вовремя спохватился и прикусил язык. Вытянулся на траве, сложив руки на затылке.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — ладонь Ануш легла на руку Алекса, поползла выше, взъерошила волосы.

Алекс перехватил её и поднёс к лицу, рассматривая роспись на ногтях: устрица на лазурном фоне, а в ней — жемчужина. Десять одинаковых рисунков.

— Сама рисовала? Красиво.

— Не хочу, чтобы ты уезжал, — она легла рядом и прижалась к Алексу.

Он поднялся, сел, опершись на руки за спиной.

— Послушай, Аня. Ты отличная девушка, просто замечательная. Не стоит тратить время на такого, как я. У меня ничего нет за душой и вряд ли появится. Я не имею права никого любить, чтобы не подставлять…

— Жить ради будущего глупо. Нужно жить здесь и сейчас, — проговорила девушка, обхватив себя руками.

— Я рад, что мне придется уехать, потому что иначе я привязался бы к тебе, а ты — ко мне…

— Знаешь, а ведь я это уже слышала, — сказала она, поджав губы. — Ты такая хорошая, а я такой плохой, я тебя не достоин, поэтому до свидания. Знаешь, зачем вы все так говорите? Чтобы самим себе казаться благородными!

— Я хотел бы остаться, ты мне нравишься. Представь: из-за тебя дорогому человеку может угрожать опасность. Останешься — так оно, скорее всего, и будет; уйдёшь…

— А почему бы тому человеку самому не решить? — бросила она. — Вдруг он согласится на эту опасность?

— Потому что молод и порывист. Пока опасность кажется гипотетической, её как бы и нет. Но когда появляется… Ты согласна всю жизнь прятаться, как крыса? Ради порыва?

— Да что ж это такое? — она поднялась, прошлась вдоль озера, вернулась. — Во что ты такое ввязался? Сайт ФСБ взломал, что ли?

— К сожалению, нет.

— Молчишь? Ну и молчи, — она встала, отряхнула бежевые брюки. — Мой номер у тебя есть. Захочешь увидеть — звони. До свидания.

— Ануш, — она обернулась, — извини, если сделал больно. Я не нарочно.

— Чаще всего нам делают больно, не желая зла. Желают добра себе — и всё.

Провожая взглядом её прямую, как струна, спину, Алекс снова почувствовал, что теряет. Теряет — и не имеет права удержать.

Хирург

На всякий случай Хирург приготовил ампулы с обезболивающим: думал, Оленьке будет плохо. Чаще всего адаптация проходила болезненно. Наверное, не стоило раскрывать перед ней карты, потому что она слаба, но что-то подсказывало: так нужно. Слишком часто в его жизни "так нужно" побеждало "мне бы хотелось". В итоге события всегда разворачивались наилучшим образом, но он разучился чувствовать по-настоящему. Утилизатору не нужны чувства.