Марина Казанцева - Стамуэн

— Конец рабочего дня, — нарушила молчание детектив Марушевич.

Патрик быстро сложил бумаги в папку. Он решил дочитать дома.

— Не желаете поужинать со мной? — спросила девушка, едва Холливэй взялся за шляпу.

Он уже представлял, как входит в свою небольшую квартиру, делает себе кофе с коньяком, включает телевизор и ложится на диван с увлекательным отчётом в руках.

Патрик вздохнул. Вот все они так. Каждая новая сотрудница управления начинает с того, что подбивает клинья под скучнейшего и приземлённейшего детектива Патрика Холливэя. И эта не исключение. Он подумал, как лучше ответить, чтобы она не обиделась. Всё-таки ему с ней работать по крайней мере неделю. Набрался терпения и с кротким видом в ответ на её ожидающий взгляд сказал:

— Нет.

И ушёл.

Итак, ровно в двадцать часов, пятьдесят минут Терри Блю, она же Тропиция Марфернфло (уж лучше Терри Блю!), раскланялась где-то на втором плане при повторном открытии кулис. Все примадонны и все герои-любовники вышли и расшаркались перед публикой. Давали «Сон в летнюю ночь». (Мода, что ли, пошла на Шекспира? Вон в «Балагане» тоже ставили Шекспира. Правда, что называется, «по мотивам». Мерзейшее зрелище!)

Там, за стойкой с костюмами её и поджидал наш герой, Монк.

Патрик достал фотографию обвиняемого. На него с карточки смотрела в самом деле непристойная физиономия. Монк походил на бритого какаду.

«Что она нашла в этом парне?»

В деле присутствовала прижизненная фотография пострадавшей. Терри была милашкой. Такая блю. Что же она на втором плане толкётся? Не подмазала директора?

Значит, Терри входит и, согласно отчёту Мозера, садится к гримёрному столику, чтобы снять грим. Она сама об этом доложилась следователю? Откуда Мозеру знать, что она собиралась делать? Давайте только факты. А по факту Монк стоял за стойкой. Он снимает обёртку со своего пневматического пистолета…

Патрик поискал и нашёл снимок разорванной обёртки, как она была найдена за стойкой. В деле вещдоков Мозер всегда был дотошен и щёлкал всё, что ни попадалось.

— Так, — удивился Патрик. — Наша девочка глухая? Может, она на тот момент была в наушниках и слушала Мерлина Мэнсона? Или у неё вата в ушах торчала?

В самом деле, как можно снять толстую упаковочную бумагу и не произвести шум? Опять просчёты следствия. Неудивительно, что судья вернула дело на доследование.

Итак, изрядно пошуршав за стойкой, герой-любовник выходит на передний план. Красотка Блю должна увидеть его в зеркале. Хотя, если она в тот момент снимала ресницы, то могла и не увидеть.

Патрик поискал нужный снимок и посмотрел на фотографию убитой. Вот она, наша блю, вся в ресницах.

Тут негодник Монк приставляет девочке к затылку пневматический пистолет и начиняет её головку гвоздями. И уходит со сцены, предварительно подложив на видное место письмецо со штемпелем следующего дня. В письме корявым почерком левши он подробно излагает свой план убийства на почве ревности. Всё дело в том, видите ли, что красотка Блю решила, что вторые роли её мало устраивают. Да, в общем, давно пора карьеру делать. В двадцать два года плясать на заднем плане эльфа даже как-то неприлично. Но, у Монка было на сей счёт другое мнение.

Дальше Монк выходит из театра и растворяется в тёплой июльской ночи. Тем временем в помещение входит администратор и видит лужу крови, а так же молодой красивый труп в гримёрном кресле. Тут бы ей помчаться вдоль по коридору с воплями и криками, требовать себе успокоительного и собирать вокруг себя жаждущую подробностей толпу.

Но наша Мелисия Даун, пятидесяти трёх лет, не такова. Она начинает осматривать всё и обнюхивать, шарить по столику — нет ли письмеца? И, найдя искомое, уже тогда звонит в полицию. Тут в гримёрку прут все, кому не лень, и топчут пол. Вот так приблизительно всё и случилось. Теперь Монк сидит в камере в красном смокинге и ничего не отрицает. А красотку Блю грызут черви. Все на своих местах.

В целом, придирки пустяковые, если бы не это письмо. Поэтому завтра Холливэй отправится в театр и будет нюхать пыль декораций.

Он ещё раз посмотрел на фотографию девушки, сидящей с откинутой назад головой в гримёрном кресле. Мёртвая красотка Блю.

На следующее утро Холливэй намеревался переговорить с Мозером и кое о чём порасспросить. Но, Мозера не обнаружил, зато в кабинете его ждала Инга Марушевич. А он уже успел забыть про неё. Не снимая плаща, Патрик достал из сейфа оружие.

— Намечается перестрелка? — поинтересовалась мадмазель.

— Да нет. Всё как обычно, — пожал он плечами.

— Учтите, детектив Холливэй, я ваш напарник.

— Мне говорили.

Настырная особа вышла за ним в коридор.

— Кому-то отшибло память? — спросила она, кивнув на картину.

— Не понял.

— Похоже на вышибленные мозги, — пояснила Инга.

— Нет, детектив. Это картина.

Напарники прибыли в театр, в котором произошло преступление. Понятно, что с тех пор многое изменилось. Хорошо ещё, если люди на месте.

— Не думайте, что я буду ходить за вами хвостиком и молчать, — предупредила его Инга. — Я тоже детектив.

— Очень кстати, детектив. Рассчитываю на вашу помощь. Отправляйтесь к директору театра и вымогайте у него план гримёрок. А также список всех актёров, которые на тот день участвовали в спектакле. А так же всех сотрудников и рабочих сцены. Кто, где, когда.

Сам он отправился на место преступления. В комнатке стояло теперь три столика, а не один, как следовало из отчёта. Было тесно, везде разбросаны тряпки, пахло, как в парикмахерской. Вбежала, судя по возрасту, администратор Мелисия Даун.

— Простите! — запыхавшись, воскликнула она. — Опять допросы?

— А к чему так нервничать? — спокойно ответил Патрик. — Я вижу у вас тут перестановка? Не могли бы вы мне объяснить, почему актриса второго плана одна занимала гримёрку, в которой теперь я вижу три столика?

— Да как вам сказать… — замялась администратор. — Сегодня здесь, завтра — там. Вам понятно?

— Нет.

— Обычно эта Терри Блю сидела в одной комнате с четырьмя девочками. Но, накануне произошла переорганизация и она получила отдельную гримёрку.

Прибежала Инга с бумагами.

— Я могу идти? — спросила администратор.

— Нет.

Холливэй наскоро полистал бумаги.

— Я всё правильно сделала? — с улыбкой спросила Инга.

— Всё правильно. Садитесь сюда.

Он указал на гримёрное кресло. Едва она села, Патрик нашёл на столике фен и направился к одёжной стойке.

— Вы собираетесь разрушить мне причёску? — засмеялась девушка.

— Я даже не включил прибор в сеть. — невозмутимо ответил Патрик.

Администратор с интересом наблюдала за ходом расследования, сидя на стульчике. А вот в гримёрке Терри был тогда маленький кокетливый диванчик. Совсем новенький. И это говорит о том, что у милашки Блю вот-вот должна была начаться новая жизнь в театре.