Стивен Бакстер - Корабли времени

Некоторое время, ломая над этим голову, мое желание осмотреть местность, боролось с такими доводами. И тогда меня осенило. Открыв рюкзак, я вытащил весь свой запас свечей и камфоры. Я торопливо воткнул свечи между деталями механизма. Затем обошел машину, зажигая спички, пока не загорелись все.

Я отошел в сторону, не без гордости любуясь эффектным зрелищем. Сейчас Машина Времени, мерцая никелем и медью, напоминала Рождественскую елку. Во тьме на голом склоне холма она сейчас была точно маяк, видимый издалека. Возможно, этот свет отпугнул бы и морлоков, вздумай они приблизиться – и в любом случае, я бы заметил их приближение и мог бы вовремя вернуться, чтобы отбить у них машину.

Я нащупал рукоять кочерги. Пальцы невольно задрожали, когда я вспомнил наш первый поединок.

Теперь я был готов к вылазке. Захватив Кодак, я зажег небольшую керосиновую лампу и отправился в путь по холму, останавливаясь, каждые несколько шагов, чтобы убедиться, что Машина времени стоит на месте в неприкосновенности.

Я поднял лампу, но света хватало, чтобы вычислить пространство лишь на несколько шагов вперед. Кругом царила тишина – ни дыхания ветерка, ни журчания воды.

Еще не имея отчетливой цели, я решил направиться в сторону громадного обеденного зала, в котором меня потчевали элои. Он должен был находиться неподалеку, в северо-западном направлении, чуть дальше по склону холма за Белым Сфинксом. Эта дорога была мне хорошо знакома – моя первая прогулка по миру Уины, так похожему на рай.

Но теперь не было ни травинки под ногами – только сухой песок поскрипывал под ногами.

Постепенно глаза освоились в темноте, и, хотя вдали смутно высились очертания зданий на горизонте, зала нигде не было. Я совершенно отчетливо помнил, где должен был стоять серый монолит, полуразрушенное строение из камня, стертого временем, с древней резной аркой. Когда я проходил под ней, маленькие хрупкие элои касались меня своими детскими пальчиками и мягкими одеждами.

Трудно сказать, сколько я прошел в темноте, но, по моим расчетам, уже должен был войти в зал. Получалось, зал просто не сохранился в этой, другой Истории – или даже никогда не был построен, с трепетом подумал я. Сейчас то прошлое путешествие стало казаться сном. Я будто обедал с призраками в никогда не существовавшей столовой.

Вскоре я выбрел к колодцу. Правильно, именно здесь он и находился, по моим расчетам – отсюда я посещал подземные фабрики морлоков. Именно таким он и был в первый раз: обрамленным бронзой и защищенный от непогоды небольшим хрупким куполом. Мне попались первые представители флоры на этой планете будущего – они росли на этом самом куполе, Это был мох – черный и блестящий как антрацит в смутном свете звезд. Место было зловещее – ведь именно отсюда морлоки совершали свои кровавые вылазки из адских подземелий, нападая на солнечный мир элоев.

Я заглянул в колодец. Жерло было пустым, оттуда тянуло едва слышным ветром. Никаких звуков оттуда не доносилось, что сразу насторожило меня. Ведь в прошлый раз я слышал отчетливый стук работы механизмов, скрытых под землей.

Я присел на край колодца, готовый забросить туда ноги, но что-то останавливало меня. Лишайник. Очень странный мох: мягкий и сухой на ощупь. Возможно, этот лишайник рос на стенах колодца и на поверхность земли выполз именно оттуда. Я перенес лампу за край колодца и заглянул вглубь: если бы на дне была вода, я бы поймал ее отражение. Однако сквозняк подземелья сразу атаковал огонек, и я вытащил лампу, не желая остаться без источника света.

Просунув голову под купол, я принюхался. Теплый сырой воздух подвала дохнул мне в лицо. Глубина была колоссальная – но где-то, наверное, на самом дне я уловил робкий источник красного цвета. Это было совсем непохоже на колодцы первых морлоков. Причем ни следа металлических скоб в стенках – так что и лестницы, по которой я спускался в прошлый раз, можно сказать, не было. Отсутствовала эта лестница как данность, и это возбуждало новые подозрения. Итак: ни лестницы, ни шума механизмов, и к тому же колодец уводил намного глубже, чем ожидалось.

Тут меня осенило. Я вооружился Кодаком и, засыпав порошок в лоток вспышки, осветил внутренности колодца ослепительно ярким светом подожженного магния. Сияние было таким ярким и нестерпимым для глаз, что я вспомнил про ушедшее Солнце, которое уже никогда не будет светить над этой Землей. Вот уже сотню тысяч лет планета не видела такого света. Моя выходка должна была отпугнуть морлоков, на дух не переносивших никакого света: ведь даже вылазки свои они совершали только в темноте. Вот бы установить такую световую сигнализацию на машину времени, чтобы магний вспыхивал всякий раз, когда к ней прикоснутся морлоки.

Я прошелся вокруг колодца, распугивая ночную тьму вспышками фотографического магния. Вскоре воздух вокруг меня стал удушливым, как серный дым преисподней. И кто знает, скольких морлоков я обратил в бегство. Может быть, сейчас, на этом месте творилась победа светлых сил человечества над темными.

…И тут, во время этих забав, донесся шорох. Кто-то скребся по камню, тихо, настойчиво, уже подползая, должно быть, к самому краю колодца – оттуда, снизу!

До меня ему оставалось не более трех футов. Испуганно вскрикнув, я стал лихорадочно выдергивать кочергу из-за пояса.

С кочергой наготове, я сделал решительный, но осторожный шаг вперед. И тут же стал догадываться, что звуки доносятся из того самого черного мха или же лишайника. «Это не морлоки» – подумал я. Присев на колено, я согнулся над кочкой мха. И тут же увидел крошечное создание, похоже на краба, шириной не больше ладони. Это оно скребло клешнями по жесткому лишайнику. Вот откуда был этот странный звук!

Панцирь его был таким же черным, как и мох. К тому же существо было совсем безглазым, точно слепые монстры океанских глубин, куда, как известно, свет с поверхности никогда не доходит. Он им там просто не нужен.

Итак, даже в этой кромешной тьме происходила борьба за выживание – бесконечная драма жизни. Это было потрясающее открытие. Мне казалось, что эти колодцы необитаемы – не считая призрачных теней морлоков. Я не биолог, но совершенно очевидно, что теплота и сырость привлекают не только растительную жизнь. Ничего удивительного, что кроме лишайника здесь оказались и представитель фауны. Возможно, он питается этим лишайником, тут же выдергивает из него каких-нибудь блох либо инфузорий. Откуда берется теплый воздух? Скорее всего, тому причиной вулканические испарения остывающей Земли – то, что раньше вырывалось наружу с шипением, в виде гейзеров и струй, теперь обогревает подземные кладовые морлоков. За шестьсот тысяч лет планета должна была порядочно охладиться. А возможно сырость исходит от водоносных пластов, все еще залегающих в глубине.