Николай Орехов - Викторина

— Великий меч Дорлана, великий Сонгар, сын Дорлана! Пусть сбудется заклятье и очистится наш мир от проклятых врагов — кунлагов!»

От этого истошного вопля по спине Сонгара пробежал холодок, но в то же время он почувствовал уверенность, волнение пропало, ноги вновь окрепли. Сжав двуручную рукоять отцовского меча, он рванул его вверх, и оглушительный тысячеголосый крик победы пронесся над Большим Полем.

— Вперед, Сонгар, сын Дорлана! — кричал Ратомат. — Вскочи на коня, взмахни мечом Дорлана!

Сонгару, залюбовавшемуся игрой солнца на поднятом вверх мече, подвели его коня. Взлетев в седло, он взмахнул мечом у себя над головой в направлении кунлагов, уже начавших сминать ряды лексмаров. Но ничего не произошло. Сонгар сделал еще несколько взмахов мечом в том же направлении, но и они оказались безрезультатными.

— Ты — чужой! — злобно прошипел Ратомат. Его морщинистое лицо исказилось ненавистью. — Чужой! Ты не из нашего мира! Ты разрушил старое заклятье! Ты не обратился в прах сам и отнял у меча силу потому, что ты из другого мира! Ты погубил наш мир!!!

Из-за спины Ратомата выскочил мальчишка — еще совсем ребенок, но одетый, как воин, и, глядя на Сонгара широко расставленными большими голубыми глазами, полными обиды, прокричал:

— Ты не Сонгар, ты чужой! Отдай мне меч! Я умру с ним в бою за мой мир, а ты уходи в свой!

Большие голубые глаза мальчишки приблизились вплотную к лицу Сонгара и расплылись туманной дымкой, в которой медленно растаяли и Ратомат, и Большое Поле…

…С минуту Иван Сергеевич в недоумении смотрел на сидящего перед ним человека, пытаясь понять, чему тот улыбается. Наконец, сообразив, что он находится в своем рабочем кабинете, а перед ним сидит капитан, проведший с ним, судя по всему, что-то вроде сеанса гипноза, директор смутился.

— Это что ж, вот так и изучали нашу планету и ее население? — спросил он.

— Да нет, Иван Сергеевич, успокойтесь, — ответил капитан, привычным жестом пригладив седые волосы. — Конечно же, мы никого не гипнотизировали, и никто ничего не заметил, уверяю вас. Я вам сейчас просто открыл дверь в ваш внутренний мир. Вы его создали уже давно на основе любимых книг и с удовольствием при первой возможности в него уходите от мира реального, в котором вы живете и который действительно является вашим. Ваш мир здесь, на Земле, почему же вы хотите от него убежать в мир чужой? Ведь вы в своих «побегах» ни разу не дошли до финала, надеясь жить в чужом мире вечно и обязательно в роли героя, а ведь финал есть всегда, и я вам его показал. В чужом мире вы всегда будете чужим. Но вот ведь в чем тайна вашей планеты: почему вы чувствуете себя чужим в своем мире? Почему вы так не любите свой мир? Почему люди стремятся сбежать из своего мира в мир чужой, в который они ничего, кроме несчастья, принести не смогут, вместо того чтобы совершенствовать свой мир?

— Послушайте, о чем мы говорим? — Мохов не скрывал досады. — Вы прилетели к нам, мы, земляне, так долго ждали этого…

— А зачем? — прервал его капитан. — Зачем вы ждали кого-нибудь с других планет? Иван Сергеевич окончательно растерялся. А ведь действительно — зачем? Зачем он разыскивал капитана? О чем хотел поговорить, о чем спросить? Как устроен их корабль? Какую энергию использует? Да мало ли важных проблем! Информация, нужна информация, а они сидят и о какой-то ерунде толкуют! Причем здесь свой и чужой мир?! Иван Сергеевич собрался перевести разговор на нужную тему, но не смог сосредоточиться на каком-то одном из крутящихся в его голове серьезных вопросов и выпалил: — А зачем вы к нам прилетели? Зачем вы тогда вот сейчас ко мне пришли?

— Ну, во-первых, вы сами меня разыскивали; а еще из простого любопытства. Иван Сергеевич, мы не собираемся вмешиваться в жизнь людей, мы просто не имеем на это права, да и не хотим. Так что успокойтесь.

Я спокоен, спокоен, — сказал Мохов, злясь на себя за то, что выглядит в разговоре таким беспомощным, и пытаясь внутренне собраться.

— Мы даже и не станем разбираться в том, что осталось для нас тайной вашей планеты, — продолжал капитан. — Но все же: почему, к примеру, в вашем мире, в том мире, в который вы бежите от мира реального, героя зовут именно Сонгар? Чем хуже Иван Сергеевич? Разве Иван Сергеевич не может быть героем? Почему вы настолько не любите свой мир, что, убежав в другой, отрекаетесь даже от собственного имени?

— Так, — Иван Сергеевич забарабанил по столу пальцами. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом, более значительном для нас, землян. Я понимаю, вам интереснее наш внутренний мир, тем более, что, обладая такими телепатическими способностями, вы можете в него легко проникнуть. Но у нас есть проблемы важнее…

— Иван Сергеевич, — перебил капитан, — вы не решите никакие другие проблемы до тех пор, пока не изменится ваш внутренний мир. Хотите, я покажу вам миры, которые создают для себя, убегая от мира, в котором живут, ваши ученики — хотя бы один для примера?

Мохов хотел отказаться, но капитан исчез…

…За окнами враз стемнело, сама собой, разогнав полумрак по углам кабинета, зажглась настольная лампа, настенные часы показывали половину десятого. Лечиться надо, подумал Иван Сергеевич, привидится же такое… Даже не заметил, как день закончился, пора домой — нужно выспаться и обо всем забыть. Он вышел из-за стола и уже собирался выключить лампу, но в это время дверь открылась и в кабинет вошла Лидия Семеновна.

— Иван Сергеевич, как хорошо, что вы еще не ушли!

— Да вот как раз собрался уходить, — вздохнул Мохов.

— Я задержалась — сочинения проверяла. А сейчас иду по коридору мимо библиотеки, и, вы знаете, мне показалось, что там кто-то есть. Дверь незаперта, я заглянула, но войти как-то побоялась. Давайте вместе посмотрим.

— Кто там может быть в такое время, Лидия Семеновна? А вот то, что дверь не закрыли, — это непорядок. Хорошо, пойдем поглядим на ваше привидение.

В библиотеке из трех висящих на тонких проводах под потолком лампочек зажглась только одна — над дверью.

— Почему лампочки не заменят? — возмутился Иван Сергеевич. — Неужели я должен сам следить за такими мелочами? Ну ладно, завтра разберусь. Лидия Семеновна, проходите, — Мохов отступил в сторону, жестом предлагая учительнице литературы войти и убедиться, что в библиотеке никого нет.

— Нет, Иван Сергеевич, я лучше за вами…

— Ну ладно.

Мохов неторопливо шел между стеллажами, тянувшимися в несколько рядов. Иногда он проводил пальцем по полкам, всякий раз после этого недовольно хмыкая и ворча: «Пыль-то хотя бы раз в неделю надо вытирать». Неожиданно сзади раздался громкий хлопок, прозвучавший в тишине, как выстрел. Лидия Семеновна вскрикнула и, очутившись впереди Ивана Сергеевича, вцепилась двумя руками в его плечо. Иван Сергеевич оглянулся — на полу лежала толстая книга.