Александр Крафт - Полигон: простые желания

— Бумаг? — слово вылетело, как плевок. — Я ДОЛЖНА была спать со всеми вашими мордоворотами в черных рубашках, особо выделяя Вадика. Что касается тебя, извращенца, то с тобой нужно было разыгрывать легкую влюбленность. А бумажки — это так, в свободное время. Вроде дополнительных мелких обязанностей.

"Сопьюсь", — подумал я, но добавки не налил. Вместо этого я потер себе виски и попытался сосредоточиться. Потом не торопясь вытянул из нагрудного кармана пачку "L&M" и закурил.

— Подожди. А почему я извращенец? Я же просто ухаживал за тобой, и только.

Все, что я говорил, звучало как-то особенно по-идиотски, но никто из нас даже не улыбнулся.

— Так ты же... — вдруг замялась Лена, — это... импотент. Подожди, ты хочешь сказать... Так ты что, вправду за мной ухаживал?

"Ну вот — явный "делириум тременс", белая горячка по-народному", пронеслась в голове мысль, пока я ржал, как табун лошадей на переправе. Так продолжалось минут пять, и наконец я из себя выдавил:

— Ты не поверишь... — и снова стал ржать, подавившись дымом.

Посмотрев на меня еще некоторое время, рассмеялась и Лена. Ее смех ни на йоту не был здоровее, чем мой.

— Ты понимаешь, когда я для всех... а тут один... у-х-ха-жи-ва-ет... извращенец чертов... — женский голосок всхлипывал и срывался, но суть сказанного понять было не сложно. В ответ я тряс головой, вытирал слезы и добавлял:

— ... кофе предлагал...

— ... и комплименты... о-о-о-о, не могу...

Я представил, как звучали мои заигрывания в этих обстоятельствах, и от смеха сполз на пол.

— А мне Вадик сказал, что ты хороший делопроизводитель, — успокоившись, произнес я.

— Я и была хорошим делопроизводителем. А мне он сказал, что ты программист.

Тут я снова не удержался. Ржать я уже не мог и стал тихонько хихикать, закрыв глаза рукой.

— А я и есть программист, — сквозь слезы прохрипел я и, увидев вдруг побелевшее лицо Лены, на котором резко исчезли все следы смеха, перешел к следующей стадии истерики. Стал икать.

— Подожди, — проговорила девушка дрожащими губами, — ты знаешь, как отсюда выйти?

Я все-таки налил себе вина. Наполнил и второй стакан.

— Успокойся. Я же сказал — я тут хозяин. Почему хозяин не может быть программистом?

— Ну да. Или почему нельзя просто поухаживать за проституткой, выдохнула Лена и сползла со стула. Напряжение перевалило за красную черту, и ее сознание решило отдохнуть.

Уважая право женского организма на покой, я решил воспользоваться небольшим перерывом и закурил новую сигарету. Руки дрожали, и сигарета никак не хотела нормально гореть. На третьей затяжке я понял, что она горела бы лучше, не пытайся я раскуривать фильтр. Внимательно рассмотрев предмет в своих руках, я решил, что у меня есть выбор. Либо курить остаток как "Приму", либо закурить новую. Еще через три минуты я достал из пачки новую. Дубль два.

Лена под стулом начала шевелиться. В поле моего зрения вначале показалась ее белокурая головка, а за ней ореховые глаза с черными кругами от туши. Постепенно выдвинувшаяся часть оказалась достаточной, чтобы ее можно было расположить на стуле, а ее состояние — устойчивым для хватательного движения. Я имею в виду стакан. Сегодня моим запасам явно не повезло. У меня было предчувствие, что до конца дня им не повезет еще больше.

— Отдохнула? — нагло спросил я.

— Ухум, — прозвучало из стакана.

— В основном мне уже все понятно. Я только не понял: ты до работы на меня была делопроизводителем или... "девушкой"?

— Ты не поверишь, — произнесла Лена, невольно хихикнув.

— Значит — "девушкой"? — хихикнул я в ответ.

— Я же говорила: не поверишь. Делопроизводителем, — вздохнула она и полезла ко мне в пачку.

— Слушай, а если я сейчас кокаин выну? Ты же вроде не курила и не пила? — спросил я, подавая ей огонь.

— Так было по контракту. Ну а теперь, раз ты молчишь — значит можно. Кстати, от кокаина я бы отказалась, — снова улыбнулась она.

— А какого черта ты вообще его подписывала, этот контракт?

— А ты считать умеешь? — зло огрызнулась она. Улыбка куда-то исчезла и Лена спокойно, как будто читая приговор, продолжила:

— Ты знаешь, сколько зарабатывает делопроизводитель?

— Долларов восемьдесят?

— Ага, восемьдесят. Только гривень. А если хочешь хотя бы полтинник баксов иметь, то в твои обязанности сразу будет входить спать с директором. Причем не всегда с одним. "Твой" контракт на два года. По пять тысяч в месяц. Это получается: выйдя отсюда, я бы имела сто двадцать тысяч долларов. А это знаешь что значит?

— Догадываюсь, — усмехнулся я. — Квартира, машина, отдых в Швейцарии.

— Догадливый, — голос Лены наполнился нескрываемой злостью. — Я только немного уточню. Квартира — чтобы не сидеть на шее у тетки вдвоем с матерью, а все остальное отменяется. Оставшиеся деньги расходовались бы с максимальной экономией на жизнь. Ты пробовал когда-нибудь прожить вдвоем месяц на пятнадцать долларов?

— Теперь понятно. Извини. Я все уже знаю, или есть еще что-то, о чем ты не успела рассказать?

— Вроде все. А что ты теперь делать будешь?

— Ну, не знаю. А что, есть предложения?

— Я бы в первую очередь с "глазами" разобралась, — посоветовала Лена.

— Хорошо. Я с ними поговорю, тебя больше трогать не будут.

Я думал, что время смеха уже прошло, но Лена снова рассмеялась.

— "Поговорю". Кто же со смертниками разговаривает. Тебя завтра же пристрелят.

— В смысле? С какими "смертниками"?

— Так ты и этого не знаешь? — вдохнула девушка. — "Глаза" твои набраны Вадиком среди приговоренных к смерти преступников, имеющих военную подготовку. Теперь понятно?

— М-м-м-да, — только и мог выговорить я. — А Макс?

— Повар, — махнула рукой Лена. — Что от него требовать.

— Все, — я встал. — Ты честно отработала нашу договоренность. Дальше по желанию: или к маме, или на контракт ко мне. Обязанности — вести мои бумажки. Все. Ни с кем спать я от тебя не требую. Поймаю на проституции пристрелю. Ясно?

— Ясно. Можно маленькое дополнение?

— Давай.

— Мне вменяется в обязанность спать с тобой, — отрапортовала Лена бодрым голосом.

Мне пришлось сесть обратно на стул. Похоже, у способности удивляться тоже есть свои пределы.

— П-почему? — вопрос выдавился из меня, как из тюбика.

— По трем причинам, — спокойно ответила она. — Во-первых, ты же сам за мной ухаживал, во-вторых, я не собираюсь "в монастырь" на два года. И самое главное: если ты не объявишь, что я принадлежу тебе, то остальные станут меня делить, что бы ты им не говорил. Убедительно?

— Пожалуй, — мне вдруг стало неловко продолжать разговор. — Но знаешь, давай оставим только третье объяснение. Я же не могу тебя в этом ограничивать или приказывать.

— Да? А ты пробовал приказывать? Попробуй. Тебе понравится. А пока будешь стесняться, подумай вот о чем: местный "пахан", от которого зависит жизнь всех, накладывает лапу на общую "подстилку". Этак и уважение можно потерять. А потеряешь уважение — и следующий вадик постарается взять власть в свои руки. Ты хоть стрелять умеешь, программист?