Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы

Охэйо вдруг остановился, как вкопанный.

— Пластиформы, — выдохнул он.

Лэйми тоже остановился, заметив, что погоня, вроде бы, отстала. Кое-что о пластиформах он знал — это были искусственные создания, способные трансформироваться, сливаться и разделяться по желанию. Они не были разумны, но вполне могли действовать самостоятельно. Их интеллект был где-то на уровне обезъяны. Именно пластиформы были предками боевых зверей Хониара, хотя их пеллоид был ближе к пластмассе, чем к стали и далеко не таким стойким.

В Хониаре пластиформы использовали для различных несложных работ — переноска грузов, погрузка, уборка, строительство. Но они могли своевольничать и иногда вели себя весьма агрессивно. Сами по себе они не могли пользоваться оружием, но их физическая сила была колоссальна. Они могли запросто задушить человека или раздавить его, как удав. Они могли выстреливать свои части, наподобии резиновых пуль и атаковать свою жертву электрическим зарядом, вызывающим мгновенную смерть.

— Если мы сможем их активировать, то устроим тварям неприятный сюрприз, — отрывисто сказал Охэйо. — Где-то тут должен быть программатор…

Они вошли в зал. Лэйми подошел к одному из пластиформов — изогнутой глыбе высотой примерно в его рост — и коснулся его. Поверхность была бархатистой и очень мягкой; когда он нажал сильнее, его пальцы погрузились в податливую, но плотную полупрозрачную массу. Едва он отвел руку, она мгновенно приняла прежнюю форму; на ней не осталось никакого следа. Пластиформ был пассифицирован; эти создания не обладали обменом веществ и питались электрическим током. Сейчас он был отключен.

Охэйо поплыл вдоль стен зала и скоро обнаружил искомое. Узкая дверь вела в небольшую комнату, облицованную гравированными стальными панелями. Здесь был диван, кресло и стол, а на столе — компьютер, разумеется, с защитой от несанкционированного доступа — но Охэйо, помимо брахмастры, не забыл захватить их вещи, оставленные у Башни Молчания — в том числе и свой ноутбук с телеинтерфейсом, с помощью которого можно было проникнуть в любую сеть. Он сто восемьдесят лет работал с компьютерами, — а этот был просто игрушкой по сравнению с интеллектронными компьютерами Хониара.

Аннит сел на пятки, опустив глаза на экран своей машины. Он закусил губу, лицо его приняло выражение крайнего сосредоточения. Оно стало мертвенно-бледным, его руки подрагивали. По сути, он уже умирал и держался на одной силе воли, работая не для себя — ему было уже всё равно — а для того, чтобы смог выжить друг. Лэйми же мог только смотреть на него, ощущая мучительный стыд. Он подумал, что никогда больше не упрекнет Охэйо даже словом.

Пока Аннит разбирался в паролях, он осторожно выглядывал за дверь. Первые минут двадцать прошли спокойно, но потом вдали показалось несколько белых шаров. Зазвенело стекло. Чудовища вкатились в зал и сейчас беспорядочно двигались в нем, опрокидывая пластиформы с их постаментов.

— Аннит, быстрее, — попросил Лэйми. — Сейчас они далеко, но нам уже не выйти отсюда незаметно.

— Работа может быть сделана или хорошо или быстро, — Охэйо торопливо стучал по клавишам. — Тут весь секрет в настойках. У пластиформов несколько миллионов модулей поведения и используется только малая их часть. Я хочу объединить их так, чтобы они вели самостоятельную охоту на мутантов и программировали на это друг друга. Единственный недостаток этих штуковин — если они действуют активно, энергии им хватает едва на час. Я хочу позволить им самостоятельно искать источники электричества. В общем, чтобы они вели себя как хищные животные.

— Когда?

— Скажем, сейчас.

Охэйо щелкнул чем-то. В то же мгновение свет потускнел — энергия пошла на зарядку пластиформов. Сами они засветились гораздо ярче, а цвет их изменился на светло-фиолетовый. Вдруг они начали двигаться — словно в зале запрыгало множество меняющих форму мячей. Живые шары смело почти мгновенно — до Лэйми донеслось только несколько захлебнувшихся взвизгов. Затем волна движения, грохота, звона стремительно покатилась к ним.

— Бежим! — заорал Охэйо, бросаясь к двери.

Они едва успели выскочить из зала. Но тут же Лэйми замер. Из какого-то подобия выставки они попали на склад — громадное, как заводской цех, помещение с многоэтажными стеллажами метров в десять высотой. И везде, в каждой ячейке, тускло тлели розовато-фиолетовые комки…

Они помчались с удвоенной энергией. Когда они были уже где-то на полпути к дальней двери, пластиформы ворвались в зал. Свет потускнел ещё сильнеё, однако, не погас. Лэйми не оборачиваясь прислушивался к тяжелым, мягким шлепкам за спиной, всё более частым. Как ни странно, им удалось выскочить отсюда. Миновав ещё один коридор, они почувствовали себя в относительной безопасности.

— Тут, похоже, завод по производству этой дряни, — отдышавшись, сказал Лэйми. — На том складе их был, наверное, миллион.

— Примерно пятьдесят тысяч, — ответил Охэйо. — Но всё равно немало.

— Теперь, надеюсь, ты объяснишь мне, зачем нам пришлось так бежать?

— Ну, как бы сказать… я не смог ввести определения. Теперь они будут бросаться на всё, что движется. Вообще-то у них нет глаз, но они прекрасно слышат и воспринимают тепло и электрические поля живых организмов. Как по таким признакам отличить лера от орка, не имея, хотя бы, их тепловых и акустических карт, электромагнитных профилей и прочего? Это чертова уйма работы.

— Ты с ума сошел! Пятьдесят тысяч!

— Это только один склад. Их может быть больше.

— Я думаю, нам пора убираться отсюда.

Они вновь двинулись вперед, на сей раз очень быстро. Лэйми так боялся пластиформов, что и думать забыл о лерах и орках.

— Их можно убить? — наконец спросил он.

— Из огнестрельного оружия нельзя — это всё равно, что стрелять в воду. Если разбить пластиформа взрывом, он тут же соберется заново. Само собой, на них не действуют бактерии и газ — они ведь неживые. О пластическом поле смешно и говорить. Оно может лишь дезориентировать их. На время.

— А огонь? Лазеры?

— При температуре выше двухсот градусов пеллоид разлагается, но они не горят. Во всяком случае, плохо.

— Тогда что же может их остановить?

— Пластиформы не любят проводящих сред — металла и воды. Между собой они общаются на УКВ и если поставить помехи — они потеряют координацию. А ещё, конечно, их можно депрограммировать.

— А естественный износ?

— От нескольких месяцев до года. Где-то так.

Они замерли на перекрестке двух коридоров.

— Нам осталось пройти совсем мало, — тихо сказал Охэйо. — Но если нас заметят, шансов нет. В общем так — повезет, не повезет…

Им повезло. Аннит свернул в каменный пыльный коридор, почти темный. Перекрытые эмалированными панелями боковые проемы призрачно белели в темноте.