Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы

Он никогда не посмел бы рассказать о своем странном приключении Шауле, но скрыть его было невозможно: он был весь ободран, искусан и измотан. К тому же, его одолело любопытство: неужели все девушки Вьянтары настолько умелы и бесстыдны?

Шаула рассмеялась в ответ на его предположение.

— Нет. Большинство очень скромны. Просто это была из анкаа.

— Из кого?

— Это вроде как секта. Девушки-охотницы. У них считается почетным родить ребенка от лера. Рисунок, который она сделала, будет висеть над его колыбелью.

— Значит, всё это было не просто так?

Шаула презрительно фыркнула.

— Здесь ничего «просто так» не бывает. Только один из четырех тысяч жителей Вьянтары — лер. Леры мечтательны, красивы и умны… по крайней мере, в большинстве. У нас сильная кровь: полукровки обычно наследуют эти качества. У особенно симпатичных леров бывает по нескольку десятков таких нелегальных потомков. Ты — симпатичный. Красивый.

— Значит, всё это запрещено?

— Разумеется. Наша кровь не должна мешаться с…

— С нечистой?

— Да.

— И что будет со мной?

— У тебя будет сын — или дочь — которого ты никогда не увидишь. По-моему, это само по себе наказание.

К концу третьей недели Лэйми достаточно осмелел, чтобы летать далеко, теряя Мебсуту из виду. Он уже знал, что смотреть сверху гораздо проще — по крайней мере, тут ему никто не мешал. Да и воздух над крышами города был гораздо чище и вроде бы даже прохладнее. Но, по своей же глупости, он лишился обретенного рая.

Во время одного из полетов он заметил пустынный переулок, вдоль которого шла высокая стена с воротами. Надпись над ними говорила что-то о «сельскохозяйственном рабочем лагере». Как он уже знал, леры вовсе не ставили себе цели уничтожить всех орков в городе — им позволяли жить, но на положении полурабов. Вполне разумно — мертвый враг не приносит выгоды…

Находиться возле такого места было по меньшей мере неразумно, но его одолело любопытство. Поднявшись повыше — чтобы с земли нельзя было различить его лица — Лэйми увидел за стеной колоссальных размеров огород: грядки, парники, оросительные трубы и множество работающих орков в одних коротких набедренных повязках. По мощеным дорожкам неторопливо ползли тележки с овощами и компостом. Оттуда поднимались струи жаркого, пахнущего перегноем воздуха. И нигде — ни малейших признаков леров.

Какое-то время Лэйми колебался. Ему хотелось познакомиться с орками — хотя он и знал, что это опасно. Впрочем, это-то его и привлекало…

Он опустился в неожиданно уютный уголок — клочок чистой земли, с трех сторон окруженный цветущими кустами. Тут было всего двое орков — завидев лера, они убежали с криком. Лэйми усмехнулся и сел наземь, скрестив босые ноги — ему вовсе не хотелось их пугать.

Через пару минут орки вернулись — их было не менее дюжины. У трех, к его большому удивлению, были длинные луки. Они закричали на него, потом попробовали заговорить. Через минуту Лэйми понял, что никто здесь не знает ойрин. Ему захотелось улететь… однако орки, тыча в него заостренными жердями, знаками показывали, чтобы он шел с ними. Лучники же стояли с трех сторон, слишком далеко, чтобы он мог их достать. Ничто, правда, не мешало ему прянуть вверх… но Лэйми сомневался, что сможет опередить стрелы.

Орки провели его к большому дощатому бараку в центре лагеря. Почти вплотную к его стене стояли четырехметровые столбы, густо оплетенные блестящей колючей проволокой. По его плоской крыше гуляли вооруженные луками охранники — тоже орки, разумеется. Двойные двери были распахнуты — и внешние, из брусьев и колючей проволоки, и внутренние, из толстых досок. Сидевшие вдоль стен комнаты лучники вскочили при их приближении. После короткого, возбужденного разговора Лэйми втолкнули во внутреннюю дверь.

Миновав узкий коридор, они вошли в просторную комнату. Здесь было два окна, завешанных белой тканью, множество столов и стульев, расставленных вдоль стен. Один из орков присел и острием кривого ножа поднял три соединенных вместе доски пола.

Под бараком скрывался вполне приличный подвал — с дощатой крышей, но стены и пол здесь были бетонные, перегородки — из кирпича. Лэйми отвели в одну из дальних комнаток и заперли за ним обитую железом дверь. Воздух здесь был очень теплый, пыльный и затхлый.

Лишь тогда он понял, что попал в плен, но это уже не пугало его. Он стал частью этого мира — и часть его была в нем.

Первое время Лэйми ещё пытался говорить с орками — но безуспешно. Его не понимали — и не хотели понимать. Обращались с ним, правда, вполне сносно. Еда — вареные овощи — была однообразной, но более-менее сытной. Каждый день ему давали мыться и даже притащили в камеру пыльный матрац, чтобы он не спал на полу.

Орки целыми толпами приходили смотреть на него — похоже, само созерцание плененного лера было для них столь приятным, что они не видели нужды подвергать его каким-то издевательствам. Но само пребывание в тесной, душной, темной камере было для Лэйми чистым мучением. Он уже начал подумывать, что совсем неплохо было бы сбежать. Однако, единственным возможным выходом из камеры была дверь — а когда она была отперта, в ней всегда маячило несколько вооруженных охранников. Возможно, они не стали бы калечить такой ценный трофей… но выяснять это на опыте Лэйми не хотелось.

Впрочем, ужасы одиночного заключения, поистине чудовищные в Хониаре (там пленника можно было залить в бетонный блок и утопить в болоте — он всё равно оставался живым и сознающим) здесь оказались не столь невыносимыми. Во-первых, ему было прекрасно слышно, что происходит наверху, во-вторых, под потолком были узкие воздушные щели, через которые он мог видеть дневной свет.

Больше всего его, как ни странно, терзало безделье, дополненное мыслями о том, как много он мог бы узнать и увидеть, если бы не был так глуп. За неимением лучшего досуга, Лэйми постоянно гулял по своей камере, приседал, отжимался, чтобы не ослабеть, слушал и наблюдал. В языке орков он так и не разобрался — тот был слишком чужим — но кое-что он начал понимать. Это был именно лагерь — с рабами и надсмотрщиками, причем орки были и теми и другими. Барак, в подвале которого он сидел, служил резиденцией здешней власти. Жила она совсем неплохо — каждый вечер Лэйми слышал звуки пирушек, песни, а потом — совершенно недвусмысленные стоны. Но вот музыка орков была удивительной — он слушал её, словно завороженный. Возможно, это был какой-то крепостной оркестр, но его игра заставляла Лэйми на время забыть о своем заключении. Не то, чтобы ему хотелось плакать, но всё же…