Джеймс Хоган - Кодекс жизнетворца

Феллбург повозился с экраном и клавиатурой.

- Галилею кажется, что сейчас ты говоришь, как жрец, - сказал Абакян Замбендорфу.

Замбендорф слегка улыбнулся. Если талоиды понимают шутки, все будет в порядке.

- Скажи им, что они не второсортные граждане, Джо, - сказал он. - Они должны гордиться своими достижениями, верить в себя и в переговорах с землянами участвовать только как равные партнеры.

- Галилей спрашивает, кто кого обманывает. - сказал Феллбург, глядя на экран. - Как можно быть равными с тем, кто творит чудеса?

- Мы не боги. Они должны быть уверены, что тоже научатся, - ответил Замбендорф.

- Мы можем научить их делать чудеса? - перевел Феллбург, глядя на экран.

- Чудес не бывает, - сказал Замбендорф. - Когда знаешь, как сотворить чудо, оно перестает быть чудом. Чудеса существуют только в сознании тех, кто в них верит.

- Галилей хочет знать, откуда тебе это известно.

- О, - ответил Замбендорф, - можешь заверить его, что я специалист по чудесам.

24

В указаниях с Земли говорилось, что просьба генуэзцев о программе обучения и развития, которой нужно руководить с расстояния в миллиард миль, невыполнима; выполнение ее привело бы к банкротству западный мир, даже если бы ее приняли в принципе. Это предложение совершенно невыполнимо и неприемлемо также по идеологическим соображениям. Жиро и Ланг вернулись к переговорам и провели еще несколько длинных утомительных встреч, объясняя Артуру и его окружению, что талоидам придется оплатить все то, что они надеются получить.

Клейпурр заключил, что если робосущества согласятся сотрудничать, будут выполнять приказы лумиан и напряженно работать, чтобы приручить леса и производить вещи, которые, очевидно, высоко ценятся на Лумии, постепенно они обретут взаимопонимание. Но, очевидно, выгоду робосущества получат не сразу: лумианам потребовалось много времени, чтобы достичь такого уровня знаний. Для Клейпурра обещание спасения потом в обмен на терпение, послушание, усердие и жертвы сейчас звучало подозрительно знакомо. Продвижения не было, и Клейпурр чувствовал, что лумиане теряют терпение.

Лиоканор, глава картогианской разведки, доложил, что в Картогию вернулся Скериллиан, кроаксийский шпион, в сопровождении однорукого робосущества, предположительно Гораззоргио, который считался погибшим в Меракасинской пустыне. Клейпурр, которого интересовали намерения Кроаксии, приказал внимательно наблюдать за шпионами, но не трогать их. К несчастью, небольшой отряд, следивший за ними от самой границы, потерял их, вынужденный защищаться от нападения васкориан. Позже Скериллиана заметили на окраинах Менассима вблизи драконьего лагеря лумиан, а еще позже - с группой лумиан в лесу. И прежде чем картогиане смогли помешать этому, обоих кроаксийцев на лумианских экипажах привезли к их лагерю и ввели туда. Клейпурр, надеясь как можно больше узнать о происходящем, сообщил обо всем этом Носящему, одновременно он объяснил разницу между Кроаксией и Картогией и всю предшествующую историю этих государств.

Замбендорф удивился, почему официально ничего не сообщалось о контакте с этими двумя талоидами - земляне назвали их Джеймс Бонд и лорд Нельсон, как узнала команда, - прибывшими из враждебного Генуе государства Падуи. Потом Джо Феллбург узнал от Дэйва Крукса, что их группа получила задание подготовить "переводчик" к восприятию падуанского варианта речи талоидов. Чиновник из штата Жиро подтвердил Абакяну, что планируется прекратить переговоры в Генуе и перевести политическую делегацию в другую часть планеты. Чиновник не знал, что это за часть, но Тельма от одного из офицеров узнала, что Бонда и Нельсона в тайне перевезли к другому городу талоидов за триста миль от Генуи, чтобы они сообщили своим правителям о присутствии землян. Артур и Леонардо, картограф и географ талоидов, подтвердили по тайному каналу связи Замбендорфа с Камелотом, что этот город - Падуя. Очевидно, переговоры Жиро с двумя падуанцами оказались для него настолько интересными и многообещающими, что он решил прервать связь с Артуром и начать где-то в другом месте.

Жиро и его дипломаты нанесли три визита в Падую, каждый раз высаживаясь в отдаленном месте, куда руководители Падуи прибывали по поверхности, очевидно, чтобы о встречах не узнало население Падуи. Об этих переговорах ничего не сообщалось на борту "Ориона"; в бюллетенях говорилось о достижениях ученых на генуэзской базе; они продолжали там трудиться, и ничего не было сказано о переносе политических усилий в другое место.

Замбендорф считал необходимым выполнять свои обещания и полностью обо всем информировал генуэзцев, хотя понимал, какие чувства это может у них вызвать. Может, это подсознательное стремление компенсировать невозможность как-то по-другому помочь им, думал он. Замбендорф обнаружил, что для него очень важно показать талоидам, что они верили ему и надеялись на него не напрасно. Впервые в жизни пожалел он о то, что способности, которыми другие его наделяли, на самом деле не существуют; иронично, но впервые эти способности не должны были бы быть ни сверхъестественными, ни сверхчеловеческими. Он продолжал изображать уверенность и непоколебимый оптимизм в присутствии команды, но внутренне никогда не чувствовал такой беспомощности и раздражения.

Потом он получил приглашение на встречу с Лехерни, Жиро и Каспаром Лангом в сфере 1. В сообщении говорилось, что приглашающие высоко оценят его готовность сохранить это приглашение в тайне. Очевидно, Лехерни наконец понял, что приказывать Замбендорфу не лучший способ добиться его сотрудничества. Замбендорф ответил взаимностью и никому не рассказал о приглашении.

- Мы решили сообщить вам о некоторых недавно происшедших переменах, сказал Дэниэль Лехерни. помешивая кофе. Они находились в личном кабинете Лехерни. - Генуэзцы оказались упрямыми и несговорчивыми, и мы некоторое время назад прекратили переговоры с ними. Сейчас мы ведем переговоры с падуанцами, и они оказались гораздо более многообещающими...

- Гмм... Понятно, - уклончиво хмыкнул Замбендорф по другую сторону стола, на самом деле ничего не понимая. Он отхлебнул кофе и взглянул на полное, с мощным подбородком лицо Лехерни, с седыми коротко подстриженными волосами вверху. С самого ухода с земной орбиты Лехерни избегал Замбендорфа, предоставляя встречи с ним подчиненным, чаще всего Каспару Лангу; неожиданное приглашение для личной встречи, тем более по вопросу, о котором публично ничего не сообщалось, означало, что ему что-то от Замбендорфа нужно. Ни одно предположение о причинах этого вызова не казалось Замбендорфу убедительным, поэтому он отвечал осторожно, но с любопытством.