Джеймс Хоган - Сибирский эндшпиль

Он был действительно огромным и напомнил Мак-Кейну об больших американских складах, по которым можно было гулять часами. Они вошли внутрь через боковой вход. На стеллажах, разделенных широкими проходами, лежали штабеля стандартных строительных модулей, использовавшихся для строительства помещений, общественных зданий, заводов и лабораторий по всей станции: панели стен, плинтусы, панели крыш и потолка, окна, двери, лестницы, перегородки. Здесь были секция труб, электросекция, кухонное оборудование...

- Мама родная, Разз был бы здесь в своей стихии, - прошептал Скэнлон.

Мимо них проехал подъемник со штабелем металлических листов. Голос, который они слышали, принадлежал человеку с накладной в руке, который стоял ярдах в десяти от них и перечислял список двум другим:

- Десять тех, десять этих и двадцать фланцев два и семь... Нет, не этих. Да, правильно...

Никто из них не обратил внимания на двух вновь прибывших.

Мак-Кейн со Скэнлоном медленно двинулись вдоль стеллажей. Здесь были керамические кирпичи, плитки, блоки и опоры, металлические листы, прутья, полосы, кучи песка, стружек и гравия, бухты проволоки, бочки с краской. Ни одного намека на мощный перестраиваемый лазер на свободных электронах.

- Вы двое, что-то ищете? - спросил голос за спиной.

Они обернулись и увидели широкоплечего бородатого мужчину в коричневом рабочем халате, стоящего на перекрестке двух проходов.

- Э, мы просто смотрим, - ответил Скэнлон.

- Из какой вы бригады?

Мак-Кейн вспомнил, что говорила ему Пола относительно гражданского пополнения и решил блефовать.

- Мы еще не в бригаде. Мы только что прилетели. Просто осматриваемся. Тут все так необычно.

- Ясно. Что ж, добро пожаловать. Посмотрите, если желаете.

Мужчина повернулся и собрался было идти дальше, но Мак-Кейн остановил его вопросом:

- Минуточку?

- Да?

Мак-Кейн указал на дальнюю стену склада, противоположную той, через которую они вошли.

- А что находится там, за стеной? - Если верить официальным планам, там находился зернообрабатывающий комплекс.

- Там зернообрабатывающий комплекс, - ответил бородач.

- Спасибо.

Мужчина ушел дальше, а они продолжали пробираться вдоль склада, дошли до конца, где асимметрично сходились две стены, и вышли через другую дверь. Перейдя через коридор за дверью, они попали в большой комплекс зернохранилищ, соединенных вверху транспортерами.

- А куда это мы попали? - спросил Мак-Кейн у одной из двух женщин, склонившихся неподалеку над панелью управления.

- Это зернообрабатывающий комплекс номер три, - ответила та.

- А наверху?

- Гидропонные рециркуляторы и мельница.

- А внизу?

Женщина рассмеялась.

- Вниз долго идти. Там ничего нет, кроме Луны, Земли или еще чего-нибудь - смотря в какую сторону повернуто кольцо. Вы что, заблудились?

- Да, наверное... Мы новенькие. Спасибо вам.

- По-моему, нам пора искать дорогу назад, - вмешался Скэнлон. - Здесь больше нет ничего интересного.

- Нет... - разочарованно согласился Мак-Кейн. - Да, Кев, я думаю, что ты прав.

42

Сообщения накапливались, и постепенно все до одной проверки мест, указанных Фоледой, давали тот же самый результат. Гоньяреш не увидел на оси ничего, напоминающего стартовые установки для автономных модулей с ядерными рентгеновскими лазерами, которые описал Мак-Кейн, Рашаззи и Сэрджент забрались туда, где под Ландау должен был быть алюминиевый завод и не нашли там и следа ядерного микроволнового излучателя, вместо этого они обнаружили плавильные печи для алюминия. Мак-Кейн лично удостоверился, что глубоко под Новой Казанью нет туннелей ускорителя частиц, и другие подтвердили это в двух других местах. Конечно, было неизбежно, что в таком объеме, как "Терешкова", найдется еще много мест, до которых они так и не добрались и полностью поиск был бы закончен только через несколько месяцев. Но факт оставался фактом: все без исключения предположения западной разведки пока оказались ложными.

- Это ничего не говорит тебе об остальных подозрениях и страхах, от которых вы страдали все эти годы? Я не имею в виду только вас - подобный менталитет существует с обоих сторон. Но вся проблема в том, что миром всегда управляли такие люди, которые им управляли. Раньше это было не так страшно, потому что они всегда могли устроить драчку в каком нибудь пустынном месте, и это оставалось их личным делом и делом тех идиотов, которые шли за ними. Но ведь и это изменилось, когда мы, - говоря "мы", Пола имела в виду ученых вообще, - дали им знания, которые подняли их в воздух, и они принялись бомбить города. А сейчас все зашло еще дальше и это уже касается всех нас. Ты хотел сыграть в ученого и проверить все гипотезы. О'кей, ты их проверил. А теперь мы должны сказать людям, которые принимают решения, сказать, что мы обнаружили. У нас нет выбора, ни морального, ни любого другого.

Она отбросила прядь волос со лба, и повернулась к Эрншоу, который бесстрастно стоял у другой стены Склепа, сложив на груди руки. Сейчас они были одни. Пола уже устала, ее голос звенел от волнения и раздражения.

Эрншоу глубоко вздохнул и покачал головой.

- Мне все это не нравится. Нет.

Пола с изумлением посмотрела на него:

- Да Господи, почему? Ты не сказал мне ни одной причины...

- Я старше тебя по званию. Это значит, что мне не нужны причины.

- Эта бездоказательная вера... Нет, даже не это. Перед лицом доказательств.

- Назовем это осторожностью и неуверенностью.

- Какая тут может быть неуверенность? Ты же не будешь спорить с фактами? Почему вы всегда отрицаете очевидные факты, если они не совпадают с вашими предубеждениями? Реальности наплевать на любые предубеждения. Единственный путь научиться чему-то - это строить свою уверенность на фактах. А ты поступаешь наоборот, судишь по своим предубеждениям, что можно принять, как факт, а что - нет? Это называется суеверием и предрассудками.

- Это называется внутренним голосом.

- Какая разница?

Эрншоу вздохнул и отвернулся. Его голос колебался, словно он сдерживал свое терпение только усилием воли.

- А почему в своем весьма научном анализе ты забыла о вероятностях? Здесь слишком много совпадений, и очень подозрительных...

- Подозрительных, подозрительных. Ты опять за свое. Есть хоть что-то, что не кажется тебе подозрительным?

- И потом, мне не нравится передавать все открыто через русских.

- У тебя сдвиг на русских. Только потому, что это место не похоже на русскую тюрьму в твоем представлении, ты считаешь, что это какое-то прикрытие. Тебе даже в голову не приходит, что ты мог ошибаться - что все твои идеи об их тюрьмах и обо всем остальном устарели? Может быть, они действительно изменились, а такие, как ты, еще этого не сообразили?