Джеймс Хоган - Сибирский эндшпиль

- Но все равно, ты же на разведывательном задании, - настаивала Ольга. - Разве не твой долг сообщить домой обо всем, что ты знаешь?

Пола глубоко вздохнула.

- Мне не хочется решать что-то самой. Почему мы не можем поднять сюда Эрншоу? Может быть, если бы вы вдвоем поговорили бы с ним, он бы все понял. Может быть, попробуем?

- Склеп отрезан, - напомнил Истамел. - Мы не можем привести его сюда.

- Там до сих пор ремонт в шахте?

- Это еще хуже, чем было утром. Они разобрали полстены, всюду кабеля. Это может затянуться на несколько дней.

- А есть ли у тебя дни? - продолжила Ольга. - Вспомни, каким было последнее послание Воротилы. Мы не знаем, что может там происходить, но там может быть и критическая ситуация, а ее решение зависит от того, что мы знаем. Никто не скажет тебе и слова, если ты своими действиями поможешь предотвратить войну.

- Да, это может предотвратить войну, - повторил Истамел, мрачно кивая с таким видом, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. Война, которая затронет любого жителя планеты, где бы они не находились, и на чьей стороне, и даже если они вообще ни на чьей стороне. Возможно, это именно та ситуация, когда нельзя позволить себе удовольствие думать по-американски. Вы должны думать просто, как часть всего человечества общества без границ, общества, для которого важно лишь одно - истина.

- Думать, как ученый! - подхватила Ольга.

Последовало долгое молчание. Пола продолжала смотреть в окно. Вид снаружи не изменился, и не изменится. Не изменится и вопрос, на который она должна ответить. Это решение должно быть принято, и от этого не уйти. Она повернулась. Ольга и Истамел молча ждали, она у стола, он в дверях душа. Пола помолчала еще секунду, но капитуляция уже была написана в ее глазах. Она подошла к столу, посмотрела на Ольгу и кивнула.

- Окончание к "Луна" - "Парк".

Ольга нагнулась над столом и вписала это слово в первый пробел сообщения. Потом подняла голову:

- А новый инициализатор?

Наступило молчание. Ольга и Эбан замерли на несколько секунд, показавшихся Поле часами. За окном раздался женский голос, она звала кого-то.

- "Теле", - ответила Пола.

Они вырезали в стальной панели отверстие по маленьким дырочкам, которые насверлил Рашаззи, в квадрате между ребрами жесткости. Под полом было небольшое пространство, один-два фута глубиной. Мак-Кейн сидел у края выреза и наблюдал, как Рашаззи проталкивает в отверстие, которое они просверлили в потолке нижнего уровня, волоконный световод на держателе из жесткой проволоки. Рашаззи посмотрел в окуляр, присоединенный к другому концу кабеля, а через несколько секунд стал поворачивать объектив кругом, чтобы получить круговой обзор.

- Что-нибудь видишь?

- Ничего. Там темно, - Рашаззи уступил место Мак-Кейну. Тот скрючился и приник к окуляру. Полная темнота. Мак-Кейн вытащил световод, поднял его над головой и снова заглянул в окуляр. В поле зрения поплыли размытые, но вполне различимые формы, свет и тени от лампы, которую Рашаззи повесил над головой. Световод работал.

- Мы можем просверлить вторую дыру и спустить туда лампочку, предложил Рашаззи.

- Мы можем так возиться целую неделю.

- Ты хочешь спуститься туда?

- Там, похоже, как вымерло, Разз. Черт, мы и так уже далеко зашли. Конечно, спускаемся.

Рашаззи измерил толщину панели и выбрал такое полотно, которая по его мнению, будет меньше всего шуметь. Он вставил ее в станок и принялся резать от отверстия, двумя руками, медленными плавными движениями. В Склепе они экспериментировали с электрофрезой, но она очень шумела. Через несколько минут Мак-Кейн сменил его.

- Я кое о чем думаю, - окликнул его Рашаззи, немного понаблюдав, как он пилит.

- Удивил. Ты всегда о чем-то думаешь.

- О лазере.

- А что с ним?

Рашаззи нагнулся и подсветил Мак-Кейну лампой.

- Ты не доверяешь тому каналу связи, который есть у них наверху... потому что он проходит через русских посредников.

- Правильно.

- Только потому, что они русские? Тот факт, что они диссиденты, не имеет никакого значения?

- Я не знаю этого. Мне об этом сказали - из вторых рук, из третьих, из черт знает каких. Ты веришь всему, что говорят на станции?

- Ты думаешь, КГБ может перехватывать передачи?

- Скажем так, если я об этом узнаю, то особо не удивлюсь.

Рашаззи потер кончик носа пальцем, словно думая, как вернее сказать то, что у него на уме. Наконец он начал:

- Но с лазером у тебя выйдет не лучше, даже если ты будешь связан непосредственно с американской сетью связи. Тебе придется использовать существующие каналы, чтобы предупредить их, за какой частотой следить, каким ты будешь передавать кодом и так далее. Если и КГБ получит эту информацию, они ведь смогут перехватывать все, что ты будешь передавать по лазеру, так же легко. Ты ничего не выиграешь.

Мак-Кейн уселся и передал ножовку Рашаззи.

- Верно, - согласился он.

- Но ты и сам об этом уже думал.

- Да, думал.

Рашаззи нахмурился.

- Тогда какой в нем толк?

- Камуфляж, - ответил Мак-Кейн. - Если у нас есть информаторы, то я не хочу, чтобы они узнали, что мы отказались от лазера. Это выдаст наши подозрения. Кроме того, тут замешан и мой партнер сверху, а мне не нравятся люди вокруг нее. От них несет фальшивкой. Я не хочу, чтобы у нее создалось впечатление, что здесь что-то изменилось. Мы будем работать с лазером, как и запланировано.

Рашаззи кивнул, словно говоря, что в этом есть смысл, и принялся резать дальше.

Когда панель была целиком вырезана, они подняли ее наверх и отложили в сторону. Но в лучи их фонариков внизу не попало ничего значительного. Это было большое открытое пространство. Мак-Кейн опустил вниз веревку с грузиком, которая опустилась футов на десять. Он спустил в отверстие ноги, и перехватывая веревку руками, спустился вниз. Рашаззи соскочил следом.

Это было не машинное отделение. Они были в большой длинной и пустой комнате, без всякой мебели, с голыми стенами. Но странно, когда они осветили ее, в ней появилось что-то знакомое. Они были рядом с торцевой стеной комнаты и в стене была дверь. Рашаззи направил луч вдоль комнаты и осветил очертания второй двери в другом торце. И тут Мак-Кейн понял, почему она выглядела знакомой: это была обыкновенная камера из Замка, той же формы и размера, только без коек, не разделенная на секции. Рашаззи тоже заметил это. Он, колеблясь, подошел к двери, но сигнала от браслета не последовало. Он попробовал включить свет, но безрезультатно. Тогда Рашаззи толкнул дверь. Она открылась и они вышли наружу.

Теперь они смотрели с длинного решетчатого балкона в широкое пространство впереди. Слева была такая же дверь, как та, из которой они вышли, справа тоже. Двигаясь вдоль балкона, они увидели целый ряд таких дверей.