Ингвар Хольгерсон - Знак ворона

В четырнадцать лет отец, согласно обычаям, определил юного Дэниела пажом к своему высокопоставленному родичу. Графу Арнольду тогда было уже за сорок. Он отличался крайне неровным характером, оставив недавно политику, пил горькую, и предавался всем излишествам, соответствующим его положению. Но одного нельзя было у него отнять: остроты ума и верности руки. Даже смертельно пьяный, едва держащийся на ногах, Арнольд совершенно преображался, как только вынимал из ножен свой любимый клинок. И Дэниелу не надо было лучшего учителя. Он готов был выслушивать пьяную брань, весьма неприличные рассказы графа о собственных постельных подвигах, и не единожды нарывался на скандал с оруженосцами и пажами других рыцарей, когда те небезосновательно утверждали, что граф-де теперь сошел с государственной сцены и скоро тихо помрет во время очередного запоя. И граф отвечал на юношескую преданность Дэниела любовью. Такой же любовью, с какой относился к своим лошадям и собакам. Сейчас, вспоминая его, Дэниел удивлялся, как он мог считать своим кумиром такого человека. Удивлялся, но по-прежнему думал и говорил о нем, как о своем первом и лучшем учителе. Ведь именно с подачи Арнольда Де Браса и началось восхождение Дэниела к высотам положения. Восхождение, для которого он никогда не употреблял слова "карьера". А вышло это так.

Это был один из редких, всего лишь раз в несколько лет проводящихся больших турниров с кучей гостей, на который приехали рыцари не только из большинства графств и областей, но даже из нескольких соседних стран. И семнадцатилетний "юноша с горящими глазами", как время от времени до сих пор называл его Рейвен, был просто счастлив, что может посмотреть на это вблизи. Его интересовало все - гербы, кони, оружие и, конечно, сами рыцари. Громкие имена звучали, как рога или фанфары, герои многочисленных историй проходили мимо него на расстоянии вытянутой руки. Вот великолепный рыцарь, за несколько лет успевший прославит свое имя и добиться королевской благосклонности, Герберт, сын вердского барона. Вот худощавый, желчный Отфрид, военачальник герцога Тааля и его правая рука. Вот некто, желающий остаться неизвестным, и потому представленный как Черный Рыцарь, хотя по замку уже второй день ходят слухи, кто он. Говорят, это один из приближенных магистра Ордена, который очень не любят за колдовство, но знают, какие там сильные бойцы. И здесь даже сама принцесса и принц - голубоглазая красавица, властительница дум десятков, и стройный юноша со слегка болезненным лицом.

Голова шла кругом. Первые двое суток, пока гости только собирались, Дэниел, используя любую свободную минуту, рубился на тупых мечах с чужими пажами и оруженосцами, с гвардейцами и воинами и даже с несколькими молодыми рыцарями. И граф, увидев его упражнения из окна, усмехнулся и сказал: "Будешь выступать". Дэниел потерял дар речи. Если бы его теперь попросили подробно рассказать о том, что же было дальше, он, наверное, и не смог этого сделать. В памяти сохранились залитый солнцем замок, разноцветные гербы и флаги и ощущение сказочного, непрерывного праздника. Это ощущение не прошло даже тогда, когда он после второго дня оказался в постели, получив от сэра Герберта в бою страшный удар по шлему. Но вскоре после того боя, не успев еще толком придти в себя, он отбыл от заката до восхода положенное бдение перед алтарем Митры и получил второй удар, по плечу, мечом плашмя. В королевстве стало больше одним рыцарем, который по праву мог носить на шее посеребренную цепь.

Дэниел потрогал старый, скрытый волосами шрамик на темени, потер его пальцами и печально улыбнулся. Каким же, наверное, смешным и наивным он тогда выглядел, искренне считаяя всех окружающих благородными героями! Разве он мог тогда предположить, что всего лишь через три года хозяин замка, в котором происходил турнир, старый барон Эрик Редль, будет отравлен, и даже полугодовое расследование не поможет установить, кто же из его сыновей был убийцей? Разве поверил бы он тогда, что один из героев турнира, Рунольд из Эрма, прозванный Северянином, начальник гвардии принца, через пять лет закончит свою жизнь в королевской тюрьме по обвинению в предательстве и подстрекании к мятежу? Разве смог бы он представить, что первый его товарищ, молодой Гельмунд фон Вирден, носивший на белом щите гордого черно-золотого орла, пятнадцать лет спустя поднимет на севере мятеж, и дважды будет подходить с войском к воротам Кариссы? И что он, Дэниел, первый маршал королевства и сенешаль Каринтии, своими руками отправит бывшего друга в тюрьму на добрых три года... А выйдя оттуда и получив-таки королевское прощение, Гельмунд снова поднял мятеж. И сейчас он там, в Сарголе, вместе с мрачными и зловещими рыцарями из Трандаля. Тьфу, бесовщина какая!

Дэниел уснул на кровати не раздеваясь, и ему снилось, как он, юный и блестящий рыцарь, сопровождает барона Герберта, едущего в столицу свататься к принцессе. Это было начало лета, ярко сверкала изумрудно-зеленая листва после дождя, и весь мир был пронизан солнцем.

3.

Каринтия, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, была самой северной провинцией королевства, лесистым и не очень-то населенным краем с плохим климатом. Существуют, наверное, такие земли, которые, не представляя особой ценности, просто притягивают к себе события. И если существуют, то Каринтия, безусловно, одна из них. Земли этой области исконно не принадлежали королевству. Она была пограничной в составе другого государства - крупной и таинственной северной земли, называемой Винделанд. Если Молодое королевство, которое долгое время даже названия своего не имело, да и сейчас жители по-привычке называли его просто "страна", расположилось на землях плодородных и удобных, то Винделанд словно представлял собой узор густых лесов, гор и болот, часто непроходимых. Столица его стояла где-то на скалистых берегах северного моря, теперь и не скажешь, где, и даже самые смелые купцы никогда не ездили туда без сильной охраны.

Да, странной землей был Винделанд. Народа в нем жило гораздо меньше, чем сейчас в Королевстве, народа разноязычного и разноплеменного, непонятно как вместе уживающегося. Короля там выбирали по странным законам, поклонялись полузабытым ныне богам, а почти все феодалы были либо сильными магами, либо пользовались покровительством своих богов, нередко сочетая это вместе.

И хотя Винделанд был весьма близок к Королевству, о нем почти ничего не знали, и потому сильно боялись его обитателей. И так было, пока не грянула катастрофа.

Про это сейчас и вовсе ничего точно не было известно. Знали только то, что Винделанд как-то в одночасье перестал существовать как государство. До нынешнего времени дошли только слухи и сказки о ужасном урагане, разрушившем столицу, о непрерывных дождях, о нашествии крыс и мышей... Да мало ли что рассказывали. Фактом оставалось то, что в один прекрасный день королевство просто перестало быть таковым. То-есть перестало, и все. Не было никаких междоусобных войн, борьбы за корону, попыток восстановить власть... Просто потекли потоки беженцев. А окраинные земли, бедствиями вовсе не задетые, превратились в мелкие государства.