Владимир Аренев - Паломничество жонглера (фрагмент)

Присмиревший Гвоздь мысленно пожимал плечами: раньше приедем - раньше выяснится, что к чему. Впрочем, "присмиревший" не значит "смирившийся". И затор в воротах можно ведь использовать, чтобы...

- Выходите, - хлопнул его по плечу К`Дунель. Капитан знаком подозвал к фургону двух верховых гвардейцев, что-то шепнул, показывая на ворота и артистов. Потом повернулся к Гвоздю: - Вы не против небольшой прогулки, господин Кайнор?

- Почему бы нет? А что с моими друзьями?

- Вы увидитесь с ними позже. Кстати, господин Жмун, держите, - и Жокруа К`Дунель вручил старому фокуснику заветную сумку. - Как вы можете убедиться, я выполнил свою часть уговора. Надеюсь, что и вы выполните свою, господин Кайнор.

Гвоздь скупо кивнул: говорить было не о чем. Да и теперь, когда деньги выданы, пути назад нет. Ладно, съездим, посмотрим, куда так торопился доставить нас бравый капитан.

Кайнор чмокнул в щеку Лютен, подмигнул Ясскену (того, беднягу, аж передернуло), обменялся рукопожатиями со Жмуном.

- Время, - напомнил Жокруа. - Вы расстаетесь ненадолго, господин Кайнор.

В общем, даже попрощаться по-людски не дал, нехороший человек. Но как ни старался, Гвоздь не мог всерьез разозлиться на капитана - все-таки тот спас ему жизнь, пусть в первую очередь и из соображений собственной выгоды.

Им с К`Дунелем подвели лошадей, а один из гвардейцев поехал чуть впереди, разгоняя с дороги простолюдинов. Добравшись до стражников, он перегнулся и принялся что-то втолковывать одному из них. Тот пожал плечами и отрицательно качнул головой. Тогда гвардеец развернул и показал ему некий свиток - стражник вчитался, переменился в лице и, отдав честь, отошел с дороги, позволяя всем троим проехать в город.

И Гвоздь ничуть не удивился, когда понял, что едут они в кварталы аристократов, называемые в народе Шатрами Захребетников. Здесь в основном селились потомки наиболее древних иншгурранских родов, не одно поколение которых участвовало в захребетных походах. Знатные, но зачастую не такие уж и богатые семьи, ведь для того, чтобы отправиться на войну, им приходилось собирать огромные суммы денег, продавая поместья, закладывая под залог фамильные драгоценности, передавая свои земли в аренду монастырям... И те, кто уцелел в походе, не всегда возвращались богатыми. Что же до разговоров о чести, доблести и рыцарском благородстве, то Гвоздь знает им настоящую цену - и разговорам, и этим "высоким материям"!..

Так значит, его хочет видеть кто-то из старых захребетников? Ну-ну.

Улица, по которой они ехали, больше напоминала горное ущелье: высоченные каменные заборы (да-да, с самыми настоящими бойницами по верхнему краю!), массивные створки ворот, на створках - фамильные гербы со всяческими тиграми, пчелами и оторванными руками, одни герольды ведают, что призванными символизировать. За заборами ничего и не разглядеть, кроме флаговых башенок, высота которых строго отмеряется согласно количеству представителей фамилии, участвовавших в захребетных походах, длительности оных походов и прочая, прочая, прочая. Ну и здесь же учитывается, что даже самый, так сказать, "захребетный" род башенку свою не должен громоздить выше уровня башен королевского дворца - до которого, кстати, отсюда не так уж далеко.

Далее (Гвоздь словно осматривал место будущего выступления или искал пути для побега) - улица длинная, широкая, постепенно сворачивающая направо, вымощена булыжником, деревьев нет, одни фонари (сейчас, поздним утром, разумеется, не зажженные), прохожих мало, зато патрулируется группами "драконов" с гребнистыми шлемами, доспехами-"чешуей" и шелковыми крыльями за спиной. А ночью здесь наверняка несут службу "кроты" в черных балахонах... Впрочем, до ночи еще дожить надо.

Ну-с, так куда нам, господин К`Дунель?

А вот сюда, показал на очередные ворота капитан. На их створках тоже красовался герб: оскалившийся серебряный волк на золотом фоне. Над гербом, как и положено, был изображен шлем с решетчатым забралом, двумя кожистыми крыльями по бокам и нашлемником в виде гнусной хари какого-то демона из тех, что только после хорошей порции порошка из кровяных цветочков и увидишь. Харя, похоже, должна была олицетворять (или охаряктеризовывать?) некий сборный образ злобных и коварных врагов, с которыми боролись носители славного герба. Кстати, судя по черной ленте, пересекавшей верхний левый угол щита, одним из представителей древней фамилии стало меньше. Если, конечно, Гвоздь ничего не путает, а он, признаться, ой не специалист в геральдике!

...Не было ничего: не появились на стене дозорные, не выглянул из окна караулки стражник, из-за ворот вообще не донеслось ни звука, да и гвардейцы, что безымянный, что господин К`Дунель, не спешивались, не кричали, мол, принимайте дорогих гостей, - ни-че-го! - однако же правая створка, разламывая пополам герб, беззвучно открылась и стражники, одетые в роскошные камзолы, с блестящими алебардами, ретиво взбзынькнули шпорами: милости просим-с!

Очень, знаете, не понравился Гвоздю этакий прием. Он в последний раз бросил взгляд на улицу, где лениво и в то же время бдительно прохаживались "драконы", вздохнул и въехал-таки за ворота. Обернулся - и нате вам, створки уже успели так же неслышно встать на место!

- Спешивайтесь, - сказал ему К`Дунель. - Приехали, господин Гвоздь.

* * *

Когда на горизонте показался Йнууг, Иссканр не поверил своим глазам. Во-первых, слишком уж легко все получалось: ведь если не считать кальмаров и скверной погоды, доплыли без приключений. Ну а во-вторых... во-вторых...

- Я же говорил, что на остров тебя не пустят, - ухмыльнулся Фэгрик. Впрочем, как и меня, Оварда или Кэлиша. Или ты думал, придется в лодке все это время ждать?

Ни о чем подобном Иссканр не думал, он вообще, если честно, не обратил внимания на те слова старосты. И только теперь, глядя на массивный корпус древнего парусника-дома, понял, что Фэгрик имел в виду.

- Впечатляет, верно? - подмигнул тот. - Уж не знаю, как он и сохранился. Это ведь легендарный "Кинатит" из армады самого Бердальфа. Считай, полтыщи лет прошло, как его швырнуло на прибрежные скалы, - а вот, до сих пор стоит целехонек. Умели строить предки, а?

- Мой брат каждый раз восхищается "Кинатитом", - объяснил Иссканру Овард. - И старается не замечать гнилых досок, много раз подновляемых переборок и остальных признаков того, что время сильнее любого дерева. Даже лучших пород алмазного дуба, выросших на Востоке.

- Ладно, хватит болтать, - проворчал Фэгрик. - Давайте причаливать. Чем раньше закончим здесь свои дела, тем раньше сможем вернуться на землю.

- Куда причаливать?

- К кораблю, сухопутный, к кораблю. Больше-то некуда, весь остров, кроме дальней восточной бухты, с такими высокими и отвесными каменными берегами, что не подберешься. А в бухте нам высадиться не позволят, мы же не монахи.