Том Холланд - Раб своей жажды

Ну, что ж... Сегодня утром начал делать анализ крови лорда Рутвена, стараясь определить его сангвиген. Взял мазок и поместил на стеклышко под микроскопом. Как и ранее, заметил, что красные кровяные тельца мертвы, а белые - еще живы. Затем взял пробу своей собственной крови и добавил к мазку. Результаты незамедлительны. Фагоцитоз типа выявленного Мечниковым: мои собственные кровяные тельца - как красные, так и белые - были атакованы белыми тельцами крови лорда Рутвена, поглощены и разрушены. Затем проба словно запульсировала, будто создавался какой-то заряд. Даже невооруженным глазом было видно, как мазок вздрагивает, расползаясь по стеклышку. Мои клетки были полностью подавлены и разрушены.

Повторил эксперимент с пробами недельной давности лейкоцитов лорда Рутвена и Хайди - те же результаты. Тогда я взял пробы у Ллевелина и двух медсестер, чьи типы крови, по моему определению, взаимно отличались, но у всех трех сангвигенов клетки также были атакованы и поглощены, а когда процесс закончился, все приняло такой вид, будто ничего не произошло. Однако красные тельца в крови лорда Рутвена вдруг ожили - результат столь необычный, противоречащий медицинской, да и вообще всей науке, что я в него едва могу поверить. Но доказательство неопровержимо: я продолжил опыты, беря кровь у всех добровольцев, кого только мог привлечь - и результаты оказались теми же, что и ранее.

Вывод? По-видимому, у лорда Рутвена болезнь, никогда ранее не встречавшаяся в медицинской науке, а его тип крови представляется мне весьма странным. Но кроме этого не могу и не хочу делать выводов.

Вспомнил о замечании своего старого профессора в Эдинбурге, доктора Джозефа Белла. "Исключите невозможное, - постоянно говорил он мне, - и оставшееся, как бы оно ни было неправдоподобно, всегда будет правдой".

Но если ничего не остается? Тогда нужно невозможное признать за правду?

6 вечера. Надо бросить это направление исследований. Возможно, существует то, что человек не должен пытаться познать. Вспомнил Каликшутру и распоротое тело мальчика. Если невозможное устанавливается как реальность, то какие же рамки и границы остаются? И куда мы можем зайти?

11 вечера. Поехал, несмотря на то, что вначале решил не ехать. Лорд Рутвен принял меня в кабинете. Стоял погожий вечер, но шторы были задернуты, и лишь одна свеча освещала комнату. Однако я сразу заметил, что по обеим сторонам от лорда Рутвена сидят мужчины и женщины, их лица и руки отсвечивали в темноте. Когда я вошел, они улыбнулись - зубы у них были белые, как слоновая кость, и острые, а в облике этих людей проглядывало что-то хищное. Я ждал, что лорд Рутвен предложит им уйти, но он не предложил, и я едва ли этому удивился, ибо понял, что лорд Рутвен не один страдает от загадочной болезни. Всех присутствующих характеризовали одна и та же бледная красота и странное выражение какого-то ужасного распада, зла. Лорд Рутвен жестом попросил меня придвинуть кресло. Я так и сделал и по его просьбе принялся рассказывать об опытах, которые проводил весь день.

- Короче говоря, - подвел я итог, - я не уверен, что ваша болезнь анемия. Такой ее формы я прежде не наблюдал. Далее, она поддается... здесь я прервался и взглянул в ждущие моего ответа глаза.

Они смотрели на меня не мигая.

- Продолжайте, - приказал лорд Рутвен.

- Я хотел сказать, что ваша болезнь, представляющая собой нехватку гемоглобина в крови, поддается определенному лечению.

- То есть?

- Так ли уж необходимо говорить об этом?

- Говорите, - велела одна из его спутниц, кривя губы в усмешке.

Я опер подбородок о кончики пальцев.

- Кровь! - сказал я ей. - Ее можно вылечить свежей человеческой кровью...

Я вновь взглянул в глаза лорда Рутвена. Они были холодны, как и раньше, но уже не так непроницаемы. Вместо этого в них виднелись печаль и самоупрек, и я понял, что мои подозрения оказались верны. Но все же в этот момент я не мог принять их за правду.

Я всмотрелся в лица сидящих предо мною, ища какие-нибудь признаки отрицания, но лица застыли, словно маски мертвецов, а от наступившей в комнате тишины у меня мурашки поползли по коже.

Один из собравшихся вдруг рассмеялся:

- Боюсь, милорд, этот малый подтверждает мое мнение, что доктора ужасающе тупы. Вы им платите деньги, а они приходят сообщить вам то, что вы уже знаете. - Он зевнул. - Черт меня дери, с каким же нетерпением я жду настоящего сюрприза.

Лорд Рутвен жестом руки велел ему замолчать и наклонился ко мне.

- Доктор Элиот, - проговорил он, - полагаю, вы согласитесь, что жажда крови уже сама по себе болезнь?

Я постарался сохранить бесстрастность:

- Согласен.

- Тогда, может быть, существует лечение от такой жажды? Кровь такого типа, который бы не поглощали наши клетки?

- Если она и существует, - медленно сказал я, - то ее еще надо найти.

- Но вы справитесь с этим? Если продолжите ваши исследования?

- Тогда мне нужно узнать нечто большее, чем вы готовы сообщить мне. Мне потребуется правда, милорд.

Ответа не было. И вновь от наступившей тишины у меня мурашки пробежали по коже.

- Он ничем нам помочь не может, - заявила одна из женщин, а другая кивнула. - Это несправедливо.

- Да? - вскинул бровь лорд Рутвен.

- Он смертен. Что он может знать? - проговорила женщина. - Лечения нет!

- Но мы еще толком не искали, - холодно возразил лорд Рутвен.

Женщина пожала плечами:

- Вы уже искали, милорд. Помните, того, другого доктора...

- Там все было по-другому.

- Почему же?

Тень пробежала по лицу лорда Рутвена. Не отвечая, он заглянул мне в глаза, и вдруг блеск его глаз поглотил меня. Как и раньше, я почувствовал, что рассудок мой охватывает ужас. Я сдался, как наркоман - дыму опиума, и предо мной предстали все мои мечты - перспектива завершения крупной работы, революция в медицине, изменение хода биологии и науки... если только я смогу помочь ему, если только найду исцеление. И внезапно я почувствовал гнев, поняв, что он искушает меня, встряхнул головой и попытался освободиться.

- Лечение? - вскричал я, обретя голос и вскакивая. - Лечение чего, милорд? - Я уставился на него, застывшего в своем кресле. - Что это за болезнь, на которую можно только намекать? Это жажда крови, в которую я бы никогда не поверил, если бы не разглядел ее в мазке под микроскопом?

Молчание. И вновь блеск глаз, которые нельзя было назвать человеческими. Тут я внезапно рассмеялся, глядя на них, на этих чудовищ, родившихся из тьмы фольклора и мифов, выявленных наконец-то современной наукой. Ирония эта позабавила меня.

- Вы правы, - сказал я, склоняя голову к обругавшей мою работу женщине. - Я не могу вам помочь. Извините, - оглянулся я на лорда Рутвена и зашагал прочь из комнаты.

- Постойте!