Максим Волосатый - Переговорный процесс

Степа встретился глазами с кругленьким невысоким молодым парнишкой, одетым в какой-то бесформенный свитер и непременные хлопковые штаны. Парень вжался в стену, пропуская Соловья, хотя места в коридоре вполне хватило бы еще и Декстеру, с завидной регулярностью сносившему декоративные вазы по пути следования. Бряк. Еще один горшок попался под бронированный локоть сакса. А, нет, вроде поймал. За спиной раздался бегемотий топот пританцовывающего вокруг цветка Декстера. Глаза парнишки стали еще больше. Степа посмотрел на его перепуганное лицо и не удержался от озорства.

– Гав, – щелкнул он зубами, чуть наклонившись к влепившейся в стену фигуре.

Парню чуть не поплохело. Зрачки расползлись на всю радужку, рука зашарила по стене. Донкат злорадно ухмыльнулся. Что, страшно?

– По ушам получишь, – прошелестел в наушниках голос Соловья. – Оставь человека в покое, кос-моштурм.

Улыбка сбежала с лица Степы. Он тут же выпрямился, сделал индиферрентное лицо и зашагал дальше. Соловей так же тихо фыркнул. Идущий последним Декстер вручил парню спасенный горшок.

– Ты его береги, – наставительно посоветовал он. – Ценное имущество.

Парень закивал, очевидно, плохо соображая, что от него хотят, но готовый к любым свершениям, только чтобы эти ужастики поскорей убрались как можно дальше.

– Молодец, – проникновенно поблагодарил его сакс и поспешил за Соловьем, по пути снеся локтем еще одно произведение флористического искусства.

На выходе Степа обернулся из чистого любопытства. Парень все также стоял у стены, держа на вытянутых руках горшок с цветами.

На улице все изменилось. Противный дождь кончился, уступив место теплой влажной ночи, вязким одеялом глушившей звуки засыпающего города. Тишина, темнота, предутренняя неподвижность, которая скоро сменится рассветной зябкостью. Город сонно зевал под этим одеялом, стараясь не думать о заботах, которые принесет с собой новый день. Но только к гостинице это не относилось.

Перед входом, осветив парковочную площадку яркими лучами мощных прожекторов, в ряд выстроились три огромных наземных транспорта, мало чем уступавших, если вообще уступавших, тем, которые встречали Селену с профессором в ботопорте. Между темными телами транспортов и рядом с ними стояли закованные в убээсы (русские, как отметил Степа) фигуры. Некоторые держали оружие в руках.

При виде вышедших по фигурам прошло слитное шевеление. Все они, как один, повернулись в их сторону, тут же распределив свободное простреливаемое пространство перед входом. Степа остро почувствовал себя тем парнем с цветочным горшком, которого они только что оставили в гостинице. Ему стало немного стыдно.

В отличие от Донката, Соловей неуютно себя здесь не чувствовал. Не обращая внимания на насторожившихся космоштурмов, он спокойно двинулся вперед и вышел почти в центр освещенной площадки. Степа, подчиняясь непонятно какому импульсу, двинулся за ним. Сзади запыхтел Декстер, не желающий оставаться в одиночестве.

Навстречу им из-за ослепительного полога прожекторного света вышли двое. Забрало шлема одного из них было поднято.

– Полковник Птах? – раздалось из-под шлема.

– Капитан Крылов? – вопросом на вопрос ответил Соловей.

Степа с трудом удержался, чтобы не выпучить глаза. Какой такой Птах?

– Так точно, – чуть выпрямился капитан. – Третий ждет вас. Позвольте ваш браслет?

Соловей (или уже Птах?) снял перчатку убээса и протянул ему запястье с браслетом путешественника. Капитан провел по нему рукавом своего скафандра, на секунду замер, просматривая результаты, и чуть отошел в сторону, сделав приглашающий жест.

– Прошу в машину.

Он перевел взгляд на Степу с Декстером.

– Это со мной, – ответил Соловей на невысказанный вопрос. – Который поменьше – Степан Донкат, представитель «ВМН», – Степа выпрямился, – он будет нужен Третьему утром. Побольше – Шойс Декстер, «пес» в отставке.

– Капитан-коммандер Декстер, – прогудел переводчик на его плече. – Межпланетная Бригада Англо-Саксонского Союза «Лунная Дорога», эскадрон дальнего обнаружения.

Степа скосил глаза на сакса. Капитан, значит, коммандер. Дальнее, значит, обнаружение. Даже его скудных знаний, почерпнутых в основном из постановок витранса, хватило на то, чтобы по-другому взглянуть на шумного добродушного толстяка. Вот тебе и ночь. Один – Птах, да еще и полковник. Другой – автономная планетная разведка знаменитых на всю галактику саксовских наемников. «Лунная Дорога», не пропустившая ни одной серьезной войны. И не последний чин, хоть и в отставке. А он кто?

– До утра они рядом со мной, потом – придаются моей группе. Двойка у них не до конца сбитая, но притрутся.

– Сейчас в одной машине с вами? – уточнил капитан.

– Не обязательно, – качнул головой Соловей-Птах. – Если вопросов больше нет – поехали.

– Есть, – козырнул космоштурм и повернулся к своим бойцам. – По машинам.

Степа грустно посмотрел в удаляющуюся спину Соловья. А он, оказывается, уже привык к нему. К его ухмылкам, подначкам. К тому, что он всегда оказывается прав. А тут – р-раз, и все. «Не обязательно». А с другой стороны, чего он хотел? Соловей на Изюбр приехал с федералом, а Степа кто? Торгаш из периферийного мира, которого выбрали для какого-то представления… На душе стало еще гаже. Не день, а сплошные потери. Селена, Соловей. А может, это просто потому, что он не выспался толком?

– Пошли? – прогудел над ухом переводчик Декстера.

Степа поднял глаза. Рядом с ними стояли двое космоштурмов. Один показывал на открытую дверь стоящего вторым транспорта. Все-таки получилось поездить на этих агрегатах. Еще одно впечатление от этой сумасшедшей командировки. Как они достали…

– Приехали, – Декстер тронул Донката за плечо.

– А? – продрал глаза Степа.

Это становилось уже традицией. Кусок сна, в клочья раздираемый словом «надо». Опять вставать, опять бежать. Жесткий скафандр, серое зябкое утро. Незнакомые люди, неудобная постель.

После ухода Соловья Степа с Шойсом загрузились в транспорт, внутри оказавшийся еще больше, чем снаружи, и кортеж, мягко вжимая пассажиров в сиденья, тронулся с места. Неразговорчивые космоштурмы молча сидели по обеим сторонам от них. Они предпочитали сохранять молчание, только искоса поглядывая на необычную парочку, но не говоря ни слова. Служба, понятное дело. Степа тоже не стал приставать с вопросами. Нет, поначалу хотел, а потом попытался сформулировать, что он, собственно, хочет узнать, и не стал ничего говорить. Что спрашивать? Завтра Соловей все объяснит. А сегодня не надо. Вот не надо, и все.

За темным стеклом проносились редкие огни спящего города, и Степа незаметно для себя задремал. За всю дорогу он вынырнул из своего сна только один раз, когда транспорты свернули с дороги куда-то в лес. Машина затряслась, как бот, попавший в атмосферный фронт. Степа ждал, ждал, пока тряска закончится. Ждал, ждал. И уснул. А разбудил его уже Декстер.