Журнал «Если» - «Если», 2007 № 05

— У тебя машинерия выключена? — спросил Андрона Прохор.

— Без разницы, — буркнул тот. — У них же там все по науке, у вояк: радары, сонары. А мои машинки — лженаука. То есть как бы нету их: железка и железка… Вот платформу наверняка засекут.

— Так давай мачту снимем, чтоб от других не отличаться. Мало ли платформ на белом свете!

— На белом свете много. А в аномалке всего одна. И та моя.

— Та-ак… — Прохор призадумался. — А когда Димона отправить сможем?

— В прошлое-то? Сейчас прикинем. Еву он свою там нашарил… Теперь зафиксировать, навести поточнее… инструктажик ему напоследок… Часа через два.

— Хм… — Прохор был явно недоволен. — Тогда надо бы его с машинкой куда-нибудь подальше от платформы… в рощицу вон…

— Дело, — согласился Андрон. — А саму платформу отогнать подальше да раскулачить… девальваторы снять, еще кой-чего… Хотя нет, — с сожалением возразил он сам себе, — не успеем, пожалуй, с девальваторами.

Разведывательный вертолет прошел над самой рощицей. Злоумышленники проводили его взглядами.

— Я вот думаю, может, Димитрию условия им выставить? — предложил Андрон. — Время потянуть.

— Какие условия?

— Ну, пригрозить… уничтожу, мол…

— Поздно. Пригрозил уже.

— А поздно, так поздно, — бесшабашно сказал Андрон, которому вообще свойственно было веселеть в минуты опасности. — Тогда все на разгрузку!

Взгромоздившаяся на ель головастая ворона косилась одним глазом на поляну и с сожалением осознавала, что поживиться здесь, в сущности, нечем. Одни железки. Время от времени отворяла клюв и вместо «кар» произносила «кыв», причем тоненько-тоненько, меланхолично-меланхолично.

— Ну, удачи тебе, Димон, — сипло напутствовал Прохор. — Все, что могли, мы для тебя сделали.

Совместными усилиями Уаров был неплохо экипирован: ношеная землетрясенка с капюшоном, на ногах — неказистая надежная кирза. Привычный к портняжьему ремеслу Прохор вчера вечером раскроил и сшил из обрезков брезента наплечную кобуру. Растроганный Димитрий еще давился словами благодарности, когда, к общему неудовольствию, защебетала прислоненная к еловому стволу двуручная пила.

— Проститься не дадут, — сказал Андрон, беря переговорное устройство. — Да! Ты, Ильич?… А чего это ты вдруг?… Да-а?… А как выглядело? Выглядело, говорю, как? И не раскулачили? Что-то плохо верится. Заминировано? Да вы и заминированное раскулачите… А! Там и охрана была? И куда делась? Ну, спасибо… Спасибо, говорю! Слово такое вежливое…

— Что еще? — спросил Прохор.

— Похоже, взрывать нас будут… — известил Андрон, снова прислоняя пилу к дереву. — Только что мимо «Орхидеи» по нашей колее проехала самоходная тележка — вся в брезенте и под охраной.

— Охрана большая?

— Без понятия. Если дачники пропустили — значит, большая.

— А состав? Мужики?

— Ну, естественно… десантура.

— И где они сейчас? — продолжал допытываться Прохор. Левая половина лица его омрачилась.

— Проводили тележку до развилки, дальше не пошли. Так что абордажа не будет. Надо думать, людей поберечь решили.

— Ну, слава Богу… — с видимым облегчением выдохнул телохранитель.

Андрон взглянул на него с удивлением и тут же сообразил, что беспокоится Прохор не о себе, даже не о спутниках. Охрану жалко.

— А скорость у тележки?

— Ильич говорит, приличная.

— Тогда шеметом! — приказал Прохор. — Давай, Димон!

— Погоди, — Андрон достал из кармана рюкзака и протянул Уарову пакет соленых орешков. — На вот, возьми в дорожку… Может, тебе там эту любовь свою искать придется… по хвощам… Проголодаешься…

Димитрий дернул кадыком, глаза террориста увлажнились. Хотел сказать на прощанье что-нибудь трогательное, но, не найдя нужных слов, махнул рукой и потянулся к стартовому рычагу. Замер. Выпрямился, судя по всему, пораженный внезапной мыслью.

— Послушайте… но ведь вас же… тоже сейчас не станет…

— Сообразил! — всхохотнул Андрон.

— Не тяни время, — сквозь зубы посоветовал Прохор. Димитрий Уаров, с орешками в горсти, растерянно смотрел на благодетелей и бледнел на глазах.

— Нет… — выдохнул он. — Не могу…

— А человечество? — не удержался шкипер.

— Ну… — беспомощно проговорил Уаров, прижимая пакетик к груди. — Пусть уж тогда… Такой ценой… Нет.

— Кы-ыв… — жалобно поддержала его сверху ворона.

— А ну пошел без разговоров!.. — мгновенно лишившись голоса, просипел Прохор. — Я из-за тебя, козла, заказом рискую! Быстро, пока не заломал!

— Ломайте, — жертвенно согласился Уаров. Мраморное лицо его было прекрасно.

Но тут уже начал багроветь Андрон Дьяковатый, причем багрец стремительно переходил в синеву. Глаза шкипера угрожающе выпучились.

— Бя-гом!.. — страшно и широко разинув пасть, грянул он по-сержантски. Достал его Уаров. Крепко достал.

Не вынеся столь жуткого зрелища, оглушенный Димитрий на ощупь нашарил дрогнувшей рукой нужный рычаг — и поспешно, чтобы не сказать, суетливо, исчез из этого мира. Вместе с машинкой и пистолетом в брезентовой наплечной кобуре.

— С предохранителя снять не забудь… — запоздало крикнул вослед ему Прохор.

Вот потому-то и не любит народ интеллигенцию. Эта их перемежающаяся порядочность кого хочешь из себя выведет. Уж лучше цельные гармонические натуры, называемые также мерзавцами! От них, по крайней мере, знаешь, чего ждать.

Андрон вскинул на плечо рюкзачок с инструментами и уже сделал шаг к виднеющейся сквозь ветви насыпи, когда обнаружил, что спутник его стоит неподвижно, воздев натруженный убийствами указательный палец и таинственно выкатив левый глаз. Правый, как всегда, напоминал червоточину и чувств не выражал.

— Ты чего это?

— Тише… — прошипел Прохор в мистическом ужасе. Или в мистическом восторге. — Сейчас…

— Что сейчас?

— Все бабы сейчас навернутся… Разом!

Так, наверное, ослепленный Самсон, сдвигая поддерживающие дом столбы, сипел: «Умри, душа моя, с филистимлянами…»

— Делать тебе нечего! — с досадой сказал Андрон. — Видишь же: ничего не случилось. Значит, и не случится… Пошли с тележкой разбираться. А то долбанет посреди рощи — мало не покажется!

Спутник не услышал. Потом, по прошествии минуты, воздетый перст его утратил твердость, а левый глаз наполнился разочарованием, даже обидой.

— Промазал… — скорбно констатировал Прохор. — Говорил же ему: в корпус цель, а не в голову… При-дурок!

— Хорош горевать. Живы и живы. Пошли.

— Нет, но как это можно было? — не унимался Прохор. — Из такой пушки не завалить!

— Снайпера нашел… Да и не стрелял он, скорее всего.

— Как?!

— Так. Попробовал, видать, в другие времена перекинуть. Ох, чует мое сердце, пришибла она его. Бабочка-то — сам видел…