Журнал «Если» - «Если», 2009 № 04

— Софи пожарит курочку.

— М-м. Это мы любим.

— Я знаю. — Джошуа поднялся, похлопал Натана по плечу, вытер ладони о штаны. — Береги себя, Натан. Звякни, если что понадобится.

Джошуа уехал. Натан смотрел, как к крыльцу подступает темнота. Земля мало-помалу остывала, и ночные птицы завели свою перекличку, но Натан не чувствовал холода. Мёрфи проснулся, потянулся, уселся возле качалки. Натан пожал плечами, смиряясь с неизбежным, свесил руку и приласкал кота.

— Это что-то новенькое, а?

— Я знаю. Извини.

Натан оцепенел, но лишь на мгновение. Перед ним открывался «тоннель чудес», сулящий путешествие во мраке, когда можно ожидать чего угодно.

— Ты говорящий.

— Да, — без надобности подтвердил Мёрфи и расправил лапой усы. Натану было ясно, что кот не из болтливых и прежде молчал по собственному выбору. Однако…

— И чего ж ты вздумал?…

— Сам знаешь.

— Потому — конец приходит?

— Что-то грядет, — отозвался Мёрфи так, словно говорящий кот — самое обыденное дело. Сейчас, в печальных красных сумерках на берегу Залива, Натан готов был в это поверить. Там, за болотными травами Миссисипи, за обителью благочестия — домиком Джошуа, за большим городом с его нечистыми утехами что-то таилось. И подкрадывалось все ближе.

— А что — не знаешь?

— Перемена, — ответил Мёрфи. — Мост между мирами.

— Вроде как две лодки столкнутся в тумане, — негромко сказал Натан. — Стучат борт в борт, и милости просим, шагай с одной на другую.

Мёрфи моргнул, но не издал ни звука.

— А лодки эти — одна, что же, потонет?

— Не знаю, Натан.

— Не много ты знаешь, котофей, а туда же — волшебный…

Чисто «Рождественская песнь», подумал Натан. Сперва Джошуа, затем кот… на этом аналогия рассыпалась. Натану Раулону сравнялось восемьдесят восемь. Жить ему оставалось всего ничего, и добра окружающим он успел бы сделать не больше (если успел бы), меняйся не меняйся. Да и мог ли он повлиять на грядущее? Даже все зная?

Натан сидел не шевелясь. Было заполночь. Мёрфи дремал у него на коленях. Ночные звуки вытеснила тишина. А потом Натан расслышал тихий шорох гравия. По дорожке к ним кто-то шел.

— Гости, — бормотнул Мёрфи, открывая один глаз.

— Цыц.

Лужица жидкого света выплескивалась с крыльца на обочину дороги. На границе освещенного участка идущий остановился. Видны были только ноги, и то еле-еле.

— Кто тут? — спросил Натан, стараясь говорить спокойно и ровно. Он почувствовал, как подобрался Мёрфи, и ободряюще коснулся кошачьего загривка.

— Меня зовут Хории Садо, — ответил мужчина с едва уловимым акцентом. — Вы позволите подойти поближе?

Натан смолчал. Тем не менее Хории Садо сделал шаг вперед. Он был молод, в поношенной военной форме защитного цвета, болтавшейся на тощих плечах. У Натана чуть не остановилось сердце. Этого человека он видел во сне каждую ночь с той минуты в небе над Соломоновыми островами, когда своими пулями сразил его, юного стрелка с бомбардировщика-торпедоносца.

— Так не бывает, — запинаясь выдавил Натан.

— Говорящих котов тоже, — мягко возразил Мёрфи. Натан вдруг осерчал.

— Чего приперся? — воинственно спросил он. — И чего вырядился?

Садо улыбнулся.

— Хотел, чтобы вы меня узнали. И поняли, что я настроен серьезно.

— Серьезно? Порешить меня явился? Садо рассмеялся.

— К чему трудиться? Вас отделяет от смерти несколько недель, а то и дней. Грядут иные времена. Последние. Смена хозяина. Вот я и спохватился.

Глаза Мёрфи превратились в узенькие щелки, и он грозно заворчал. Натан потрепал его по спине — ну, ну! — и кот затих. Пользуясь вмешательством кота, чтобы собраться с мыслями, Натан разглядывал юношу (тот стоял у подъездной дороги и смотрел на него). Ежели мальчишка и впрямь Сатана, или Князь Тьмы, или антихрист, на кой юн приволокся к Натану? Это чего ж, испытание? Или наказание?

— Чего ты ко мне прицепился, дух? Я убил того паренька в честном бою, на войне. Жалко малого, да ведь война — она война и есть. Либо я его, либо он меня. А с дьяволом я сроду не якшался, слышь ты?

Садо опять улыбнулся.

— Всегда приятно встретить человека твердых убеждений, — негромко заметил он.

— Может, ты знаешь, кто перелезет в другую лодку?

— В общих чертах.

— Угу. Тут, значит, и белому свету конец?

— Не обязательно. Рано или поздно всему конец. А сроки — на мое усмотрение.

— Выходит, это ты назначаешь, когда нам хана, в субботу или в воскресенье?

— Нет, у меня времени больше.

Мёрфи встал и потянулся с наглым высокомерием, какое лишь кот способен продемонстрировать Сатане. Он вылизал лапу и повернул морду к Садо.

— Ах вот что это за испытание? Наиглавнейшее? На кону светопреставление?

— Он говорящий. — Натан почувствовал необходимость объясниться. Это его дом и (пока еще) его жизнь, и свести себя с ума он нипочем не даст.

— Как все кошки. Он их такими создал.

— Он?

Садо ткнул пальцем вверх и одними губами выговорил «Бог».

— Значит, ты его тоже боишься?

Садо глумливо ухмыльнулся.

— Он вышвырнул меня из царствия небесного. Посмотри, где я приземлился. В этой выгребной яме! И все равно никак не избавлюсь от Него. Он пристроил меня к работе и здесь, среди вас, низших форм жизни…

Натан хмыкнул, борясь с настойчивым желанием сотворить крестное знамение. Он отложился от веры давным-давно, в годы войны, когда заключил с Господом сепаратный мир, и сейчас не собирался идти на попятную.

— Не стесняйся, перекрестись.

— Нет.

— Если ты не веришь в Него, как ты можешь верить в меня?

— Кто сказал, что я не верю в Бога? — рассвирепел Натан. — А ты вот он, туточки. Но ежели ты ищешь праведника, лучше ступай своей дорогой.

— Я ищу человека не праведного, — возразил Садо, — а интересного.

Натан ощутил перегрузку: пришлось резко заложить вираж, чтобы не угодить под восходящие воздушные волны, поднятые артиллерийским огнем. Зенитки были американские, с американских кораблей, но не щадили никого и убивали без предвзятости: обломают крылья, вырвут мотор и лишат тебя жизни запросто, как виноградину раздавят, — ничего личного. Выровняв машину, он увел номер 66 в длинный пологий разворот над Гуадалканалом, подальше от зенитных батарей, выискивающих цели.

И уставился на свои руки — молодые, без старческих пятен. Где я, черт побери? Ответ прозвучал в шлемофоне.

— Номер 66, отзовитесь. На связи Сатана, прием. Ах ты подонок!

— Ты чего со мной вытворяешь?

— За каждым числится что-нибудь такое, что он хотел бы изменить. Наверное, мне просто любопытно.

— Я четыре десятка лет за штурвалом не сидел…

— Сейчас сорок второй. Ты только и делаешь, что летаешь. Гуляй, душа!

Натан хмыкнул, сердито и обиженно, но обшарил пристальным взглядом небо. И вспомнил. Они должны быть на севере, над Слотом, идти сюда. Он напорется на них возле Коломбангары. Натан круто развернул маленький «Уайлдкэт» к северо-северо-западу и увеличил скорость.