Журнал «Если» - «Если», 2009 № 04

— Конный сотник Дрю Пакани, прибыл для сопровождения имперской миссии! Разрешите засвидетельствовать радость по поводу вашего благополучного прибытия, господин имперский посланник третьего ранга!

— И я рад, господин Пакани. Правда, мы еще не совсем прибыли.

— У меня приказ обеспечить вам достойный отдых в Лирове, путь продолжите завтра. А пока позвольте исполнить необходимые формальности. Прошу всех покинуть экипаж.

Грамон скривил губу, в упор рассматривая офицера, однако тот не отвел злых серых глаз. Нерешительно звякнул ножнами о шпоры Дорони.

«У них арбалетчики, через мост не уйти, — печально подумал Кей. — Добежать бы до берега, а уж там только в реку кувырком».

— Разве экипаж посланника уже не относится к его багажу и не имеет дипломатического статуса?

— Я выполняю приказ. Багаж никто не тронет, а вот экипаж приказано осмотреть. Прошу всех выйти.

Сержант чуть нагнул голову, и Кей просто услышал, как загудели, надуваясь, мышцы здоровяков-конвойных. С запяток спрыгнул Лейтос и встал, нервно улыбаясь, за спиной сотника. Тот не обернулся, но позади конвойного тут же появились двое гритольдцев. Стукнул шпингалет, дверца распахнулась, и Грамон не спрыгнул, а как-то плавно стек на землю княжества.

— Сержант, выводите людей! Римти, портфель с собой.

Кей, уже опустивший одну ногу, нырнул обратно в экипаж и ухватился за портфель черной кожи, сразу почувствовав, как вспотели ладони.

— В говне по макушку… — прошипел Дорони, пробираясь мимо. Когда Римти снова оказался внизу, Грамон протягивал сержанту флягу, другой рукой приобняв за талию молодого Лейтоса. Теперь конвойный не улыбался, но и не хмурился, а будто…

«Будто вот-вот разревется», — уточнил для себя Кей, а вслух сказал:

— В сущности, положение почти военное, и я не вижу большого оскорбления в происходящем. Не так ли, господин посланник?

— Не так! — расхохотался Грамон, не обращая внимания на стоящего рядом гритольдского сотника. — Нас действительно оскорбили, а в нашем лице — всю Империю, и даже лично Сына Солнца. Зачем делать вид, что все в порядке?

— Прошу извинить мои действия, однако я лишь выполняю приказ, — сухо промолвил Дрю Пакани, наблюдая за своими людьми, которые шустро копались в экипаже. — Княжество опасается проникновения через границу нежелательных личностей. В частности, нелюдей.

— Да разрази вас дракон, конный вы мой сотник без коня! — взъярился Дорони, отняв от губ флягу. — Кого, по-вашему, мы там прячем?! Взвод гоблинов?!

— Мой конь неподалеку. И не мое дело рассуждать, я выполняю приказ.

Пакани отошел, а Грамон похлопал сержанта по плечу.

— Вы пейте, пейте! Ночуем в Лирове, а значит, дорога у нас впереди недолгая.

— Вот кстати! — Дорони все пучил глаза в спину конному сотнику. — Кстати, а с чего мы ночуем в Лирове? До столицы этой кукольной страны не больше четырех часов пути, к вечеру были бы на месте! Зачем задерживаться?

— Боги позаботятся, чтобы все в мире случилось вовремя. Доверьтесь им, сержант. А что касается поведения сотника Пакани, то я отражу это в докладной записке, так же, как и вашу готовность отстаивать честь Империи в любых обстоятельствах. И ваших людей, конечно! — Грамон похлопал немного успокоившегося Лейтоса по спине. — Однако у нас есть дела поважнее, чем вырубка взвода гритольдских гусар. Такая уж тяжелая работа — дипломатическая. Римти! Твоя детская мечта сбылась, ты в Гритольде. Как впечатления?

— Любопытные.

Кей, отвернувшись от товарищей, рассматривал местных жителей — гусар, ожидавших окончания обыска в седлах, пары бойцов с заставы, подошедших к ним поболтать, и двух вайшьи, что пришли с телегами. Выглядели аборигены древнего княжества словно члены одной семьи. Все рослые, все подтянутые, почти все светловолосы. Гритольдцы негромко, не поворачивая голов, переговаривались друг с другом и буравили взглядами уставившегося на них Римти. Кей, уяснив для себя, что стычки не будет, совершенно расслабился и пытался понять причины ненависти, сдобренной презрением, буквально бурлящей в их глазах.

— В детстве у нас по соседству жили выходцы из этих мест, — сказал один из конвойных. — Сын у них был, ровесник мой. Ох, мы его и били, каждый день! Был он какой-то… Неприятный, не свой. Но вообще люди как люди. Непьющие. Хозяйство быстро поставили. А потом переехали, вроде, я уж тогда завербовался.

— Интересно, как они себя сейчас чувствуют, — непонятно чему хмыкнул Грамон. — Пакани! Если будете разбирать экипаж на части, то мы лучше пойдем в гостиницу пешком!

Офицер, обменявшись с подчиненными еще несколькими словами, не спеша подошел к посланнику.

— Все в порядке, господин Грамон, можете вернуться в карету. Прикажите кучеру следовать за мной. Приношу извинения за доставленные неудобства.

Сотник козырнул и тут же отошел, не дожидаясь ответа. Кей заметил, как задумчиво проводил его глазами Грамон. Пальцы посланника поглаживали пряжку брючного ремня. Ту самую пряжку, которая, как хорошо помнил Римти, могла мгновенно сверкнуть в воздухе и прошить тело Пакани насквозь. Гномы-горцы еще куют порой удивительные вещи без всякой магии, на одном мастерстве.

— Садимся! — с преувеличенной веселостью распорядился Грамон. Уже в экипаже он добавил: — Если, парни, кто-то из вас ответит оскорблением на оскорбление… или даже ударом на удар без моего приказа… Клянусь, к домам ваших родителей приколотят позорные таблички, а ваши имена украсят «Желтую книгу» Гвардии. Ты слышал, Лейтос? Даже если кто-то скажет, что твоя мать зачала тебя от гоблина!

Молодой гвардеец только часто закивал, пряча глаза.

Помещение имперской миссии предоставили вполне приличное: отдельная комната для посланника, отдельная, поменьше и с окнами во двор, для секретаря (там, впрочем, как-то очень естественно оказался и вещмешок сержанта), две комнаты для конвоя, плюс небольшая гостиная. Это и был весь третий этаж крохотной древней гостиницы. Вообще все в гритольдской части Лирова было крохотным и древним, хотя и весьма ухоженным. Четырехэтажные здания возвышались над соседями, как крепости феодалов эпохи Приплывших, узкие, но очень прямые улочки вели к длинной, но тоже узкой площади, а переулки, годившиеся лишь для пешеходов, в Царьграде никому не пришло бы в голову поместить на план города. Храм Короля-Сокола, по словам Грамона, весьма знаменитый, представлял из себя просто круглую двухэтажную постройку, едва ли способную вместить под свой купол больше сотни прихожан одновременно, с торчащей из середины башней сажен в двадцать высотой. Башню венчала золотая фигура сокола, хотя, с точки зрения Кея, фигура могла бы быть и побольше, из обычного крашеного железа — разницы никто бы не заметил.