Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2010, № 10

Чуда не случилось, фантастика non fiction не знает чудес. Не было нужных движков — да что движки! — не было теории, позволяющей рассчитать компоновку аппарата, подъемную силу и все прочее. Никто не знал, как обеспечить устойчивость и управляемость в полете. Можайскому все время не хватало денег, но поистине — не в деньгах тут счастье. Хирам Максим — изобретатель того самого пулемета! — имел средства, которые Можайскому и не снились. Сообразно средствам он в 1893 году — почти через десять лет после Можайского — построил нечто грандиозное: длина — 60 метров, мощность движка — 362 л. с. То есть лошадиных сил было в десять раз больше, чем у Можайского, но движок — опять паровая машина! Результаты испытаний традиционны: оно взлетело и упало. Паровая машина — ахиллесова пята первопроходцев авиации, она же — родимое пятно промышленной революции.

Еще через десять лет братья Райт построят то самое, что получит титул первого самолета. Они поставят двигатель внутреннего сгорания, и примечательно, что купить именно тот движок, что был им потребен, они не могли — ассортимент был еще скуден. Они собрали свой двигатель из готовых компонентов и, так сказать, «на коленке» открыли эпоху подлинной авиации, эпоху аппаратов тяжелее воздуха. «Коленка» оказалась поворотной точкой, точкой бифуркации, если угодно.

Братья Райт, конечно, славные ребята, рукастые мужики, энтузиасты и фантасты, но никакими признаками гениальности они не отмечены. Просто время пришло — «в срок яблоко спадает спелое». Но не сам о— тут многие потрудились: Дедал с Икаром, Лилиенталь, Можайский, Адер и другие фантасты. Братья Райт получили лавры за себя и за парней всего мира, названных выше. Но яблоко, что ни говори, упало в хорошие руки, а что касается славы и справедливости, так первое место всегда одно, слава, как известно, всего лишь яркая заплата на ветхом рубище, а справедливость — самая утопичная фантазия из всех мыслимых утопий.

Если верить источникам, есть тут еще одна случайная, но дивная рифма — чем случайней, тем вернее, не правда ли? Пишут, что папаша Райт подарил своим мальчикам игрушку-вертолетик именно осенью 1878-го, в то самое время, когда Можайский воевал с комиссией Паукера. Можайский хотел летать, но — простите банальность — он не был вольной птицей. Западные умельцы сперва создавали свои творения, и только позже военные прибирали их к рукам. А Можайский шел особым путем — традиция у нас такая. С одной стороны — фантаст, с другой — работа на военно-промышленный комплекс. «Ввиду весьма важных в военном отношении результатов» — помните эту формулу? — работы были засекречены, для нынешних исследователей остались только открытые материалы, и честные авторы печально вздыхают: «Судьба личного архива, расчетов, чертежей и других проектных материалов А. Ф. Можайского пока остается неизвестной».

Привычное дело: режим секретности плюс череда войн и революций — в этом омуте целые миры сгинули. Такова реальность, которая non fiction, и модель, восхищавшая полковника Богословского, исчезла в этой реальности без следа. А в иной реальности — скорее символической, нежели фантастической, — «воздухоплавательный снаряд» Можайского летал, вероятно, не только в Михайловском манеже, который нынче ФГУП «Зимний стадион». Видимо, «моделька» воспарила над городом и, оставляя по правому крылу шпиль Петропавловки, взяла курс примерно на норд-вест — ну чисто нынешний беспилотник. Приземлилась она на берегу речки Ждановки, как раз там, где в далеком 1712 году была основана первая в России Военно-инженерная школа. В XVIII веке это славное заведение имело неформальный титул «ждановская академия», а в XX стало Военно-космической академией имени Можайского. Что ж, награда нашла героя — это дело в любой реальности справедливо вполне.

И совсем другой коленкор, когда нынешний начальник академии говорит в прямом эфире, что Александр Федорович — «изобретатель первого в мире самолета». Изобретатель самолета, который не летал, — еще одна вариация фантастики non fiction. Можно считать, что она звучит гордо, можно смеяться над патетической мифологией. Простор для толкований безбрежен, нива для дискуссий такова, что и глазом не обшаришь. Ну действительно, Можайский построил самолет, который не летал, а в незапамятные времена — конкретно в 1586 году от Р. X. — славный мастер Чохов отлил орудие невиданного калибра, так называемую Царь-пушку, которая не стреляла. И не надо разводить руками, что, мол, традиция у нас такая и особый путь. Специалисты расскажут вам, что вроде бы нашли в жерле орудия следы пороховые, что, видимо, хоть раз да стреляла пушка, конечно, не ядрами, а какой-нибудь картечью, и еще много-много интересного. И ни один специалист не скажет, зачем и кому понадобилась эта сорокатонная громадина! Ну разве что на страх врагам. Пушки на Москве отливали и за сто лет до Чохова. Иван III успешно воевал Новгород в 1479-м и Тверь в 1485-м, и осадные московские пушки немало способствовали ратным успехам. Кстати, литье медных пушек — впервые на Руси — наладил легендарный Аристотель Фиорованти, тот самый, что Успенский собор в Кремле построил.

Кроме сугубо практических, у изобретателей есть и другие мотивы. Сдается мне, что Андрей Чохов делал Царь-пушку вовсе не «ввиду весьма важных в военном отношении результатов», а потому что хотел себе и всему миру доказать — и такое могу. Настоящие мастера — всегда люди больших страстей. Превзойти все известное — это для них полдела. Превзойти неизвестное — то есть сделать вроде бы невозможное — вот какая гордыня обуревает великих мастеров. И все они — фантасты-утописты. Они страсть как гордятся своими творениями, хотя однозначно оценить пользу тех же самолетов не получается. Не получается с позиции так называемых общечеловеческих ценностей, зато получается в части «весьма важных в военном отношении результатов». Причудливая получается картинка: человек так устроен, что без конца изобретает что-то, творит вторую природу, которая есть цивилизация, а внутреннее устройство человека нисколько от этого не меняется. И все потому, что так природа захотела, а нас не спросила. Вот и вся фантастика.

P. S. «В самом деле: какое право имела эта природа производить меня на свет вследствие каких-то там своих вечных законов? Я создан с сознанием и эту природу сознал: какое право она имела производить меня, без моей воли на то, сознающего?»

(Ф. М. Достоевский. Дневник писателя, октябрь, 1876 год, глава первая)

На первой полосе газеты «Жизнь» была анонсирована сенсационная статья Натальи Кремневой «В теле девушки растет кактус. Уникальный случай поверг в шок медиков и биологов». О публикации мне в тот же день сообщил по телефону старый знакомый.