Роберт Хайнлайн - Восставшая Луна

Я отказался в весьма резкой форме. Людям и так предстояло немало изумиться, когда им станет известно, что я — один из помощников Председателя; и никто и никогда не поверит в то, что я и есть Номер Первый.

— Давайте остановимся на промежуточном варианте, — предложил я. — До настоящего времени личность Адама была тайной, пусть она так и останется тайной. Его будут видеть только по видео и только в маске. Проф, вы предоставите Адаму тело, а Майк обеспечит голос.

— Я не смог бы придумать другого столь же верного способа лишиться доверия в самый критический период, — покачал головой проф, — чем если у нас будет лидер, носящий маску. Нет, Мани.

Мы обсудили, не стоит ли нам поискать актёра, который сыграл бы эту роль. На Луне не было профессиональных актёров, но были хорошие любители, например Любительская труппа Луны или ассоциация «Новый Большой Театр».

— Нет, — сказал проф, — не говоря уж о том, что нам необходим актёр, обладающий некоторыми определёнными чертами характера — такой, которому не пришло бы в голову вообразить себя Наполеоном, — мы к тому же не можем ждать. Адам должен взять руководство в свои руки не позднее завтрашнего утра.

— В таком случае, — сказал я, — вы сами ответили на свой вопрос. Нам придётся использовать Майка и никогда не показывать его по видео. Он будет выступать только по радио. Придётся придумать какое-нибудь объяснение тому, почему Адама никто не должен видеть.

— Я вынужден согласиться с этим, — сказал проф.

— Ман, мой самый старый друг, а почему ты считаешь, что меня нельзя показывать? — спросил Майк.

— Ты что, не слушал? — поинтересовался я. — Майк, нам нужно показать по видео лицо и тело. У тебя есть тело, но оно представляет собой несколько тонн металла. А лица у тебя и вовсе нет, и считай, что тебе повезло — не надо бриться.

— А что мешает мне показать лицо, Ман? В данный момент я демонстрирую вам голос. Но за этим голосом нет никаких звуков. Я могу точно так же показать и лицо.

Я был настолько поражён, что не нашёл, что ответить. Я уставился на видеоэкран, который был установлен после того, как мы сняли эту комнату. Импульс — это импульс. Электроны мчатся друг за другом. Для Майка весь мир представлял собой различные последовательности электронных импульсов, посылаемых им, или принимаемых им, или преобразуемых внутри его.

— Нет, Майк, — сказал я.

— Почему нет, Ман?

— Потому что ты не сможешь . Ты научился прекрасно имитировать голос. Для этого требуется всего лишь несколько тысяч операций в секунду, для тебя это черепашья скорость. Но для создания видеоизображения требуется быстродействие приблизительно в десять миллионов операций в секунду. Майк, ты не обладаешь таким быстродействием. Я не могу даже помыслить о таком. У тебя нет такого быстродействия.

— Хочешь пари, Ман? — сказал Майк мягко.

— Раз Майк говорит, что он может это сделать, то он может, — с возмущением сказала Вайо. — Мани, тебе не следует говорить с ним в таком тоне.

— Майк, — сказал я медленно, — я не буду ставить на это денег. Но почему бы тебе не попытаться. Включить тебе видео?

— Я сам могу его включить, — ответил он.

— Ты уверен, что включишь именно то видео, которое у нас? Не стоит допускать, чтобы это увидел ещё кто-нибудь.

— Я не настолько глуп, — ответил он раздражённо. — Теперь, Ман, оставь меня в покое, поскольку, должен признаться, я собираюсь использовать все имеющиеся у меня ресурсы.

Мы молча ждали. Экран посерел, на нём появился некий намёк на линии развёртки, потом он снова стал чёрным, а затем в центре возникло слабое свечение, превратившееся в туманный эллипсоид, состоящий из светлых и тёмных пятен. Это было не лицо, а только смутный контур лица — такой иногда можно увидеть среди узоров, которые образуют закрывающие Терру облака.

Изображение немного прояснилось и стало чем-то напоминать картинку, которые выдают за снимок эктоплазмы [15] Эктоплазма — здесь: эманация, исходящая от тела медиума на спиритическом сеансе. . Призрак лица.

Неожиданно изображение стало устойчивым, и мы увидели Адама Селена.

Это было всего лишь изображение зрелого мужчины. Не было никакого фона, только одно лицо, которое выглядело так, словно его вырезали из фотографии. Тем не менее для меня это был именно Адам Селен. Никем другим этот человек быть не мог.

Затем он улыбнулся, его губы и челюсти задвигались, язык коснулся губ, — и я испугался.

— Как я выгляжу? — спросил он.

— Адам, — сказала Вайо, — волосы не должны быть такими кудрявыми. И с обеих сторон лба их следует убрать. Иначе это выглядит так, словно ты носишь парик.

Майк подкорректировал картинку:

— Так лучше?

— Капельку получше. И разве у тебя на щеках нет ямочек? Я была уверена, что слышу ямочки на твоих щеках, когда ты смеёшься. Такие же, как у профа.

Майк-Адам улыбнулся ещё раз. На этот раз на его щеках были ямочки.

— Вайо, как мне следует одеться?

— Ты находишься в своём офисе?

— Да, я всё ещё в своём офисе. Сегодня вечером я вынужден задержаться здесь.

Фон изображения стал серым, затем изображение сфокусировалось и появился цвет. На календаре, висевшем на стене позади Адама, была видна дата — вторник, 19 мая 2076 года, часы показывали правильное время. Около его локтя стоял картонный стаканчик с кофе.

На письменном столе находилась фотография, на которой была изображена семейная группа: двое мужчин, женщина и четверо детей. Стал слышен фоновый шум, смутный гул площади Старого Купола — он звучал громче, чем обычно. Я услышал крики, а в отдалении кто-то пел Саймонову версию «Марсельезы».

Где-то за пределами экрана голос Джинуолла произнёс: «Господин?» Адам повернулся к нему.

— Я занят, Альберт, — сказал он, — не соединяй меня по телефону ни с кем, кроме ячейки «Б». А сам займись всем остальным. — Он снова взглянул на нас. — Ну, Вайо, какие будут предложения? Проф? Ман, мой сомневающийся друг? Так сойдёт?

Я протёр глаза.

— Майк, ты умудрился состряпать всё это?

— Конечно. Но обычно я стряпнёй не занимаюсь. Я женат.

— Адам, — сказала Вайо, — как ты можешь выглядеть таким аккуратным после столь тяжёлого дня?

— Я не позволяю мелочам портить мне жизнь. — Он взглянул на профа. — Профессор, если такое изображение подойдёт, давайте обсудим, что именно я буду говорить завтра. Я имею в виду моё выступление, предваряющее выпуск восьмичасовых новостей; нужно всю ночь анонсировать эту передачу и послать сообщение вниз по системе ячеек.

Мы проговорили всю оставшуюся часть ночи. Я дважды посылал за кофе, и Майку-Адаму тоже принесли новый картонный стаканчик. Когда я заказал сандвичи, он попросил Джинуолла, чтобы послали за несколькими сандвичами и для него. Я мельком увидел профиль Альберта Джинуолла — типичный бабу, индиец, получивший образование в английской школе, вежливый и немного заносчивый. До этого я понятия не имел, как он выглядит.