Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03

Как видно из вышесказанного, свежее ФД не просто ловкая писательская выдумка, призванная разнообразить арсенал литературных приемов и превращать традиционное приключенческое повествование в нечто гораздо более интеллектуальное. Степень взаимосвязанности ФД с фантастическим произведением настолько велика, что существуют НФ-рассказы, где почти ничего, кроме фантдопущения, и нет. Вспомним хотя бы рассказ того же Брэдбери «Дракон». Он, по сути, полностью состоит из одного только допущения, что из-за непостижимого смещения пространственно-временных потоков (опять хроноклазм!) средневековые рыцари, отправляясь воевать с драконом, гибнут при столкновении… с паровозом! И все! Но вряд ли у кого повернется язык сказать, что рассказ не достоин войти в анналы мировой НФ-литературы.

Однако существует немало произведений, которые содержат не одну, а целую разветвленную систему ФД. Прежде всего, это касается романов. За примером опять же обратимся к классике. Роман Станислава Лема «Солярис» получил заслуженную известность не только среди любителей фантастики, но и киноманов, благодаря прежде всего двум экранизациям — фильмам Тарковского и Содерберга. В основе романа и обеих киноверсий лежит одно и то же ФД: где-то в далеком Космосе существует Солярис — планетарный океан-мозг. Это основное или базовое допущение, сделанное Лемом. Ученые, изучающие Солярис, столкнулись с рядом поразительных феноменов, которые они сочли проявлением разумной деятельности океана-мозга. Во-первых, Солярис обладала способностью произвольно менять свою орбиту [19] У Лема «Солярис» женского рода, нам это представляется не случайным, поэтому мы будем использовать именно такое написание. Совсем недавно астрономы открыли гигантскую планету, возраст которой сопоставим с возрастом Вселенной. Каким образом эта планета умудрилась пережить многие звезды и галактики, ученые объяснить пока не могут. Может быть, и она умеет произвольно менять орбиту, как планета Солярис? ; во-вторых, создавать из собственного вещества различные образования — мимоиды, симметриады и т. д.; в-третьих, к персоналу научно-исследовательской станции стали «приходить гости» — нейтринные копии давно умерших близких.

Эти феномены в системе ФД романа являются производными от базового фантдопущения, так как отдельно они существовать не могут. Помимо базового и производных в «Солярис» можно обнаружить и ФД вспомогательные, среди которых соляристика — фантастическая наука, занимающаяся изучением Солярис, станция «Солярис», которая дрейфует на антигравитаторах в атмосфере планеты, да и сам факт освоения космического пространства, что к моменту выхода романа в 1961 году было еще достаточно свежим, хотя уже далеко не оригинальным допущением. Все остальное, чем автор романа и создатели экранизаций уснастили свои произведения, относится к внешнему антуражу и набору разнообразных выразительных средств, без которых невозможно полноценное произведение искусства. Но представим себе на минутку, что и писатель, и оба режиссера решили обойтись без вышеозначенной системы фантдопущений…

Теперь нужно разобраться с очень важной проблемой: почему речь идет именно о системе ФД, а не о простом их наборе? С какой стати мы считаем мимоидов и «гостей» в «Солярис» производными от базового фантдопущения, а соляристику со станцией лишь вспомогательными? Да потому что по сути своей оригинальное ФД — это всегда новинка, то, чего не существует ни в природе, ни в цивилизации, ни в культуре. По крайней мере, не существовало до того момента, пока кто-то такого фантдопущения не сделал. А если мы — читатели — вслед за автором допустили существование Солярис, Следовательно, допускаем и существование производных от нее явлений. Тогда как допущение особой науки соляристики, как это ни странно, не связано напрямую с Солярис. История человечества знает немало примеров возникновения паранаучных дисциплин, никак не связанных с реально существующими феноменами. Взять хотя бы астрологию. Вспомогательное же допущение «антигравитационная подушка станции» при всей его простоте очень важно для сюжета: в самом деле, как быть, если на поверхность Солярис станцию опустить нельзя, а на высокой орбите станут невозможными и исследование Океана, и контакт?

И наконец, мы подошли к одному весьма щекотливому вопросу, который прежде затрагивали лишь по касательной: чем, собственно, отличается ФД от фантастики как литературного приема и не является ли первое лишь производным от второго? Вспомним случай с уэллсовской машиной времени. В 1895 году, когда двигатели были в основном паровыми, допущение возможности аппарата, способного перемещаться в четвертом измерении, было отчаянно смелым и свежим. Но вот машину времени фантасты использовали во второй, третий, четвертый раз… Свою свежесть ФД утратило очень быстро, перестало быть базовым, сюжетообразующим допущением, переместившись в производные, а то и во вспомогательные. А потом и вовсе утратило значение фантдопущения, превратившись в расхожий литературный прием.

Хорошей иллюстрацией подобного превращения служит замечательная повесть Кира Булычёва «Похищение чародея». Есть ли нам дело, какую именно модель МВ использовали пришельцы из будущего, дабы попасть сначала в XX, а затем и в XIII век? Никакого! Нам гораздо интереснее знать, что эти пришельцы собираются там делать. Правда, для того чтобы столкнуть сразу три исторические эпохи, Булычёв сделал свое ФД о невозможности перемещения сразу на четырнадцать столетий назад без промежуточной станции.

Другой пример — придуманная братьями Стругацкими в повести «Понедельник начинается в субботу» машина для перемещения в описываемое будущее. Но ее уже никак нельзя считать полноценным фантдопущением, перед нами лишь прекрасно использованный в сатирических целях литературный прием.

Напоследок еще об одном специфическом типе ФД: ложное (отвлекающее) допущение. Его цель — временно дезориентировать читателя, пустить «по ложному следу», дабы эффектнее раскрыть допущение основное. Наиболее показательный пример ложного ФД — кинотрилогия «Матрица». Уже в первом фильме в ход идет ложное ФД: основное предназначение людей, порабощенных машинами — выработка электроэнергии из их собственных тел. Однако в третьей серии выясняется, что основное предназначение людей (и Матрицы, и находящихся вне ее бунтарей, и самого Избранного) совсем иное. Предназначение — некое обогащение «духовного мира» управляющих Землей машинных Суперинтеллектов, без людей невозможное.

Надо сказать, что мы не видим ничего дурного в превращении ФД в общеупотребительный литературный прием. Если автор не поленился и придумал что-то свое, то позаимствованное из общего банка данных ФД не повредит его произведению. Как правило, современные фантастические сочинения как раз и представляют собой комбинацию фантдопущений. Другое дело, когда автор не берет на себя труд привнести свежесть в собственное творение, в таком случае мы имеем дело с одним из бесчисленных литературных клонов, получивших наименование «антуражной фантастики». Более того, избитость литературного приема, давным-давно бывшего фантдопущением, приводит к тому, что произведение, определенное автором или издателем как фантастическое, вовсе не является таковым.