Журнал «Если» - «Если», 2006 № 07

— Пап, мы ведь дочитаем историю вечером?

— Папа вернется, когда ты уже будешь спать. Завтра дочитаем.

Макаби притянул к себе Кэролин и нежно поцеловал. Затем выбрался из машины на прохладную улицу. Запах духов жены кружил ему голову. Он сказал водителю:

— Заберите меня ровно в десять. Квартира 202. Если понадобится, позвоните на мобильный.

Водитель кивнул.

Кэролин выглянула в окно.

— Подожди, твои часы. Их починили, но ремешок будет только на следующей неделе.

Она достала из сумочки мужские часы. Золотые стрелки, черный циферблат, порванный кожаный ремешок. На обратной стороне выгравирована надпись: «Джеймсу. Вечно твоя. Кэролин».

Кэролин бросила недоверчивый взгляд на дом, перед которым они остановились.

— Джеймс, ты…

Макаби снова поцеловал ее.

— Увидимся еще сегодня — до полуночи.

Он положил часы в карман и поднялся по ступенькам, у двери остановился, чтобы помахать на прощание, но лимузин уже скрылся из виду. Джеймс опустил руку. Ему опять стало не по себе.

Тик-так.

Этот звук ее больше не пугает. Она обходит длинный стол, тянется к часам.

Макаби взялся за дверь, та открылась с ржавым скрипом. Он вошел в тесный подъезд, и в нос ему ударила резкая вонь — запах мочи и пота. На полу валялось грязное одеяло. Макаби оглядел ряд кнопок звонков: у половины не было ни имен, ни номеров. Он нашел кнопку 210, отсчитал до 202 и нажал, надеясь, что не ошибся. Ему ответили сразу же.

— Это вы, Макаби?

— Да, доктор. — Похоже, Гарниш наблюдал за ним.

Раздался резкий звонок, и внутренняя дверь открылась, впустив Макаби в холл с грязными обоями и креслами, из которых торчали пружины. Лифт не работал, поэтому гость поднялся по обшарпанной лестнице на второй этаж и двинулся вдоль заплесневелого коридора, освещенного редкими тусклыми лампочками, пытаясь разглядеть номера на дверях. Одна из дверей открылась, но тут же захлопнулась, стоило ему оглянуться.

Дойдя до квартиры 202, он постучал. Дверь отворилась, и он оказался лицом к лицу с доктором Гарнишем. Макаби попытался скрыть свое удивление. Со времени их последней встречи прошло два года. Макаби понял, что два года — это очень много. Гарниш ссутулился, исхудал, выцветший голубой халат висел на нем, как на вешалке. Волосы, зачесанные назад, поседели раньше времени. Ворот халата открывал рубашку, когда-то белую, и косо повязанный галстук. Серые брюки, которые неплохо было бы почистить, дополняли наряд. Он протянул тощую руку, Макаби суетливо пожал ее.

— Доктор Макаби! Как хорошо, что вы пришли! — сильный голос старика совсем не соответствовал его обрюзгшему виду. И глаза на желтоватом лице горели так же ярко, как и два года назад.

Гарниш провел Макаби в маленькую гостиную. Справа находилась кухня, слева — коридор, ведущий в ванную, и закрытая дверь во вторую комнату. Гарниш взял пальто гостя, пощупал ткань.

— Дорогое пальто. Приятно, наверное, позволить себе такую хорошую вещь. А вот я не имею подобной возможности, — он повесил пальто в пустой шкаф. — Проходите, прошу вас. Как насчет аперитива?

Макаби сделал несколько шагов и оказался в центре маленькой комнатушки. Сильный запах лука ударил ему в ноздри.

— Обед пахнет восхитительно, — попытался улыбнуться он.

Гарниш указал на одно из двух потертых кресел. Между ними располагался маленький стол, на краешке которого, под покосившимся абажуром настольной лампы, лежала книга.

— Садитесь, садитесь… Да, боюсь, обед не поразит вас изысканностью блюд. Зато я приправляю мясо соусом, так что вы и не догадаетесь, какого оно качества.

Гарниш усмехнулся, как будто такая рекомендация могла обрадовать гостя.

— Что вы предпочитаете: скотч или шерри? Эту роскошь я себе все еще позволяю.

— Шерри, пожалуйста.

Макаби сел в скрипучее кресло и огляделся. Пятна на голых стенах (ни картин, ни каких-либо еще предметов искусства), потрескавшаяся штукатурка. Он посмотрел на книгу, лежавшую на столе: рассказы По. Книга была открыта на «Бочонке Амонтильядо».

Гарниш достал из старого деревянного буфета полупустую бутылку и два стакана. Он подошел к накрытому на двоих обеденному столу — единственному, помимо буфета, предмету мебели в комнате — и разлил шерри по стаканам. Передав один Макаби, он сел в кресло напротив своего гостя и улыбнулся.

— Итак…

Макаби почувствовал себя неловко.

— Да… Так…

Гарниш расхохотался.

— Светская беседа ни к чему. Мы с вами никогда не умели ее вести. — Наклонившись вперед, он дотронулся костлявым пальцем до колена Макаби. — Я вам расскажу, что побудило меня пригласить вас. С вашей стороны было очень любезно принять мое приглашение.

Макаби сделал глоток шерри. Дешевка…

— Насколько я понял, вы хотите вернуться на факультет и надеетесь, что я помогу вам, используя свое положение в совете директоров.

Гарниш улыбнулся.

— Я действительно намереваюсь использовать вас, чтобы заставить судьбу вновь улыбнуться мне.

При этих словах улыбка исчезла с его лица.

— Вы помните конференцию в Амстердаме?

Макаби нахмурился.

— Меня там не было. Эта конференция состоялась пять лет назад, не так ли? — Он почувствовал, что его опять охватило беспокойство.

— Да, пять лет, — ответил Гарниш, взглянув на фотографию женщины, стоявшую на маленьком телевизоре. Макаби вспомнил, что Гарниш был женат. Но жена ушла от него после того, как его уволили.

Гарниш продолжил:

— Мы с вами тогда взобрались почти на вершину карьеры. Цели наших исследований были разными, а вот области — очень близкими. И, казалось, нам обоим суждено войти в историю науки. — Он глотнул шерри. — История. Уместная тема для разговора, если вспомнить ту конференцию.

— Я не понимаю, о чем вы, доктор… — начал было Макаби.

— Позвольте мне договорить, — криво усмехнулся Гарниш. — Вы ознакомились с докладом, который я читал на той конференции?

Макаби наморщил лоб.

— По-моему, вы оспаривали утверждение Хокинга о термодинамическом векторе времени, о его направлении, когда увеличивается энтропия.

Гарниш кивнул.

— Хокинг считал, что энтропия также определяет направление нашего психологического вектора времени, наше чувство времени. Та последовательность, в которой мы запоминаем события, зависит от возрастания энтропии. Так мы устроены. Это делает второй закон термодинамики нерелевантным. Хаос возрастает с течением времени, потому что мы измеряем время в направлении возрастающего хаоса.

Макаби слегка успокоился, когда они заговорили о науке.

— Да, припоминаю. Вы пытались доказать, что если изменить состояние хаоса в закрытой системе, то ее можно будет перемещать назад во временном пространстве.

— Да, назад по отношению к человеческому вектору времени.