Виктор Иванов - Вернуть глаза

- Тоже мне, аналитик, - не поверил Смирнов. - Приехал, увидел, оценил!

- Николаич, так ведь они - голодные!

Рядовой Сергей Коршунов заступил на пост вне очереди. Поцапался с сержантом-начальником караула, и тот быстренько спровадил строптивого солдата на пост. Да еще на самую отдаленную вышку, куда, как правило, гражданские наблюдатели заглядывают неохотно, а на ночь и вовсе не остаются. В долгие ночные часы здесь приходилось стоять одному. Настроения это не повышало.

Впрочем, и сама охрана порядком надоела солдатам. Парни никак не могли понять: чего с этими псинами так долго возятся? Если же учесть, что при строительстве забора пострадало трое солдат, одного даже пришлось из-за ранений комиссовать, то ясно было, как охрана "любила" разнопородных шавок. С каким бы удовольствием они их всех перестреляли!

Но был строгий приказ: стрелять только при атаке на вышку или забор.

Сегодня утром выпал первый серьезный снег, так и не растаявший до вечера, покрывший плотным пологом все безобразие свалки. А заодно и ров, заполненный грунтовыми водами и уже покрытый льдом. Собак словно меньше стало. Попрятались в норы. Лишь кое-где пробегали мелкие, пестрые собачонки.

Словно посыльные, подумал Сергей. Он не был среди тех, кто "усмирял" собак, но пострелять успел и парочку псов уложил. Правда, их тут же разорвали и съели сородичи, но Коршунова это уже не интересовало.

Он посмотрел на часы - как еще долго стоять! Тоска! Надо было хоть журнальчик какой захватить. Хоть и нельзя, да в жизни много чего нельзя. Если все соблюдать - с тоски и голода помрешь.

И собаки давно перестали тревожить. Ходят, роются в мусорных кучах, а к забору или вышкам не подходят. Лишь изредка та или иная, словно нечаянно, вылетит на лед, покрывший ров, и, смешно кувыркаясь и падая, под смех часовых, в панике удерет обратно. Собаки, занятые поисками пищи, совсем перестали обращать внимание на людей. Стали чаще драться друг с другом за каждый кусок. Весь день над свалкой стоял сплошной гвалт, лай, визг. Оно и понятно: зима, пищи стало меньше, а ртов больше.

Сергей зевнул, поворочал прожектор, осветил свалку - все нормально. Отвернулся, стал смотреть в сторону города. Сам город не был виден. Далеко. Виднелось лишь радужное, на полнеба, зарево да отдельные звездочки фонарей. Солдат с досадой сплюнул: черт возьми! Надо было сцепиться с сержантом! На воскресенье взводу обещали пять увольнительных. Ну, ему-то теперь точно ничего не светит.

Что-то словно толкнуло в спину. Обернулся - никого. Шагнул к окну будки. Вгляделся в призрачный сумрак свалки. Полоснул лучом прожектора. Легкие огоньки замерцали в желтом электрическом свете. Как-то странно снег блестит, подумал Сергей. Наклонился к окну, вгляделся и вдруг отшатнулся. То были не снежные искорки, а злые огоньки множества глаз. Собачьих глаз, горящих злобой и ненавистью. Рука Сергея потянулась к телефонной трубке караульной связи.

Петру Ивановичу надоело ворочаться в постели. Осторожно, чтобы не разбудить жену, встал, всунул ноги в тапочки, накинул халат и не спеша зашаркал на кухню. Достал с полки сигареты, закурил, став рядом с чуть приоткрытой форточкой.

- Старею, что ли? - вслух подумал Тихонов. - Только бессоницы мне не хватало!

В память полезла пестрая смесь мыслей-воспоминаний: охота на свалке, больница, сосед по палате, новое посещение свалки и ее панорама. И холодные собачьи зрачки.

Подумал о задании Смирнова: покумекай, как их поймать! Попробуй! Как же, так они и прибежали в капкан! Да и потом, как их содержать в неволе? Своими стальными зубами псы что угодно могут перегрызть.

Но не это сейчас мучало, заставляло гулко постукивать сердце. Неужели их действительно уничтожат? Люди столько лет ищут, по крупицам собирают данные о снежном человеке, мифическом лохнесском чудовище, о динозавре в Африке. А тут уникальное явление под боком. И какая инфантильность науки, агрессивность властей, недоброжелательство людей! Почему? Смущает место действия - заурядная городская свалка? Или то, что мутанты - родственники тоже заурядных, одичавших собак? Тихонов словно услышал взволнованный голос учителя-биолога и свои ответы:

- Для чего сейчас большинство людей держат дома собак?

- В общем-то для души.

- Тогда откуда такое множество одичавших, брошенных собак?

- Всякие люди бывают.

- Зато собаки оказались вне экологических ниш природы. Что осталось, кроме свалок? А там всякую гадость едят, привыкают с помощью крыс переваривать человеческую химию. Мы сами создали условия для появления бронепсов. Похоже, здесь матушка-природа решает какую-то биологическую задачу. Но какую?

Петр Иванович бросил в пепельницу сгоревшую сигарету. Хотел прикурить другую, но передумал и пошел в прихожую. Включил свет, набрал номер и поднял телефонную трубку. Долго слышались длинные гудки. Наконец, сонный человеческий голос недовольно буркнул:

- Караульная!

- Извините, вас беспокоит дежурный охотобщества. Как на свалке, спокойно?

- Черт бы вас подрал! Звонят в три часа ночи - ни себе, ни людям покоя не дают, - возмутился мужской голос.

- Так что? Спокойно или нет?

- Да, да, спокойно! - В трубке послышались короткие гудки.

"Вот лодыри, дрыхнут!" - подумал сердито Петр Иванович. Положил трубку. Вернулся на кухню и снова подошел к окну. Да, его мучили впечатления от осмотра свалки. Точнее - само поведение собак. Неужели людям не ясно, что их пищевые ресурсы на исходе? А голод - не тетка, может толкнуть на самые отчаянные поступки. Что псы могут предпринять? Пойти на прорыв? Но как и где?

Он снова закурил и начал успокаиваться. Собственно, чего беспокоиться? Там есть и кому думать, и кому охранять. Не все же сейчас дрыхнут!

Петр Иванович погасил сигарету и пошел в спальню.

- ...Какие к черту глаза? - буркнул сонный сержантский голос. - Что вы сговорились, что ли, среди ночи звонить?

- Собачьи.

- Ну, и что эти глаза делают?

- На меня смотрят, - неуверенно ответил Сергей, поглядывая в сторону свалки. Ему показалось, огоньков стало больше.

- Тоже мне, красавица, засмущалась! - рассердился начальник караула. - Смотрят на него, видите ли! Придет разводящий и разберется, что там за глаза! - Сержант бросил трубку.

Сергей хмыкнул, поправил ремень автомата, висевшего за спиной и посмотрел на городское зарево. Вздохнул: нет, не светит ему увольнительная! Спиной он буквально чувствовал сотни собачьих взглядов. И боялся обернуться. Смутное ощущение опасности нарастало, заполняло сердце. Мысленно выругался: чего распаниковался? Пулемет, автомат, гранаты есть попробуй, возьми его!

Странный шорох заставил Сергея обернуться. Он направил прожектор и ахнул: все пространство вокруг было покрыто собаками. Они перебегали, группировались, уплотнялись. И все молча, без обычного поскуливания и повизгивания. Шла открытая подготовка к штурму. Но чего? Его вышки? Так пока они будут грызть металлические опоры, все здесь полягут. Землю рыть поздно, она уже застыла от первых морозов.