Юлия Иванова - Лунные часы

Тут я и не выдержал, - будто меня заколдовали эти глазищи. Швырнул Страху наш походный рюкзак и бегом по коридору прочь. Влетел в пустую нору, запер дверь, завинтил покрепче крышку. Сижу в темноте, дрожу, всего боюсь. Темноты боюсь, а света еще пуще боюсь. Задохнуться боюсь и вылезти подышать боюсь. Один боюсь, с другими тоже боюсь. Спать захотел - заснуть боюсь. Есть захотел - и есть страшно. Еще отравят!

Так и потянулись дни за днями. Сидим и дрожим. То нами Страх правит, то госпожа Тоска Зеленая. Каждый день празднуем труса на разные страшные темы. Безубежденцев к каждой теме придумывает танец пострашней.

Напугаемся до смерти - и назад по норам.

Вскоре я совсем свыкся со Страхом, будто всюжизнь сидел в темной норе, дрожал и праздновал труса, а ученик седьмого класса пионер Олег Качалкин, член клуба Юных Авиамоделистов - это и не про меня вовсе.

Друг с другом мы почти не общались, так как боялись друг друга. Тольтко Суховодов все к нам приставал, уговаривал плюнуть на Страх и идти дальше искать Тайну.

Мы огрызались, что хорошо плевать тому, с кем никогда ничего не случается, кому безопасность гарантирована, а толкать других на риск - махровый эгоизм. Суховодов обижался, замолкал, и все снова разбредались по норам.

Но однажды...

В дорогу! Встань, человек, расправь плечи и иди! Пора в путь!

Дудка-Побудка! Я сразу узнал ее и почувствовал, что ни капельки не боюсь. Как темно, душно и сыро в норе! Тоска зеленая...И вообще, почему я здесь торчу, когда давным-давно пора идти? И где остальные?

В дорогу! В дорогу!

Звук доносился из зала. Я бросился туда и не поверил своим глазам, потому что играл на Дудке-Побудке...сам правитель Страх!

Петрова, Варвара, Бедный Макар тоже выползли из своих нор на звук и стояли молча, как и я, ничего не понимая.

И Страх удивленно таращился на нас огромными, каждое с тарелку, глазищами. Рядом с ним стояли Безубежденцев и Суховодов. Суховодов подбежал к нам.

- Не удивляйтесь, ребята. Это я подговорил Правителя достать из рюкзака Дудку и сыграть на ней, чтобы Безубежденцев сплясал что-нибудь новенькое. Они думали - это простая дудка, я их обманул. Возьми у него Дудку, Олег, не бойся.

А я и не боялся. Чего тут было бояться - тщедушный жалкий карлик на ходулях. Глазищи со страху огромные - наверное, сам себя боится!

- Отдай Дудку!

Страх попятился. Молча послушно отдал мне нашу Дудку-Побудку и побыстрей ретировался.

Тех, кто его не боится, он, видимо, боялся сам.

В дорогу! В дорогу!

- Айда с нами, - предложил я Безубежденцеву, - Неужели тебе не противно служить Страху?

- Кому служу, тому пляшу, - отчеканил тот, - От рожденья не имел убежденья!

- Ну, пляши, пляши. В дорогу, ребята!

- Кто идет впер-ред, того Стр-рах не бер-рет! - Ворон был, как всегда, прав.

Мы побыстрей выбрались за ворота и пошли прочь из города трясунов. Нам больше не было страшно идти к Лесу. Не потому, что исчезли опасности, - их в пути хоть отбавляй. Просто теперь о них как-то не думалось. Снова спасла нас Дудка-Побудка. Если бы не она и не это самое "чувство дороги", сидеть нам навсегда по норам и дрожать. И превратились бы мы в персонажей-трясунов, а люди сочинили бы про нас разные сказки, поговорки и пословицы. Вроде того, что лучше погибнуть в дороге, чем вечно жить в плену у Страха и Тоски Зеленой.

Все радовались свободе, обнимались и пели. Мы с Петровой тоже бы не прочь были порадоваться, если бы не часы.

Наконец, она не выдержала:

- Ну?

- Одиннадцать лет, - сказал я.

- Пятнадцать да одиннадцать...Ох! Неужели столько времени прошло? Нет, тут нескольких месяцев не хватает.

- Начинаешь скрывать возраст, Петрова?

- Чтоб я еще хоть раз остановилась...Остановлюсь - можешь меня убить.

Но убить Петрову мне пришлось бы очень скоро. Все началось с того, что мы разбудили Беду.

ГЛАВА 6

Как опасно будить Беду, когда она спит. Мы попадаемся на Золотую Удочку и оказываемся в плену у Вещей. А затем встречаемся с Фомой, Который Живет Сам Собой, и с Волком, Который Всегда Смотрит в Лес

Беда лежала на стогу сена у дороги и храпела во всю мочь. Наверняка, она бы нас и не заметила, и мы бы спокойненько прошли мимо, тем более, мы даже ведать не ведали, кто это храпит на стогу.

Дернуло Суховодова попросить, чтобы мы не шумели, потому что на стогу спит Беда.

- Не буди Беды, когда она спит! - предупредил и Ворон.

Но тут Макар закричал, что плевать ему на Беду, что он ее больше ни капельки не боится. Что он после города трясунов вообще ничего не боится, и все такое.

Суховодов попробовал урезонить Макара - куда там! Он совсем развоевался, а дурехи-девчонки еще подхихикивали, подзадоривали. Варвара, естественно, сказала, что это очень даже любопытно поглядеть - что же будет, если разбудить Беду, а Петрова заявила, что наши ребята - настоящие мужчины, и без труда справятся с какой-то там соней-Бедой.

Ну, я и раскис. Вообще мы после царства Страха, по словам Суховодова, пребывали в какой-то дурацкой эйфории, вроде как пьяные, которым море по колено.

Беда проснулась в очень дурном настроении и прорычала, что если мы сию же минуту ее не усыпим назад, она нам покажет Кузькину мать.

Не успела Петрова спросить, кто это такая, а Варвара сказать, что интересно было бы на нее хоть одним глазком взглянуть, Суховодов заорал, что только Кузькиной матери нам тут не хватало! И велел всем спасаться, кроме меня, потому что я помнил много колыбельных песен, которые выучил еще в Сонном царстве, и нам с ним предстояло побыстрей усыпить Беду.

Легко сказать - "побыстрей"! Я по нескольку раз пропел ей все, что знал, рассказал наизусть таблицы умножения, мер и весов, неправильные французские глаголы и отрывок "Чуден Днепр при тихой погоде", который всегда навевал на меня сон. Беда все прослушала и прорычала, что концерт ей очень понравился, но она просила не развлекать ее, а назад усыпить.

Тогда Суховодов тоже приказал мне "делать ноги" и догонять остальных, сказав, что останется с Бедой наедине и расскажет ей историю своей жизни. Что может быть скучнее прозябания того, с кем никогда ничего не случается! Особенно для самой Беды.

Я отошел немножко, прислушался. Дело, кажется, сразу пошло на лад - Беда начала похрапывать.

А я побежал искать наших. Бегу, зову - ни ответа, ни привета, как сказал бы Ворон. Глухо, как в танке. Но и Ворона нигде не было.

Вдруг что-то засветилось надо мной, заполыхало - будто Жар-Птица прилетела. Гляжу - Золотая Удочка! И удилище, и леска, и поплавок - все из золота. И острый золотой крючок с золотой монетой качается перед носом, сверкает. Схвати, мол, меня, клюнь, попадись на Золотую Удочку!

Ну, уж нет, не на того напала, этими буржуйскими штучками пионера Олега Качалкина не возьмешь! А что если они...Возьми да клюнь, а Удочка их царап! Нет, быть того не может. Вот Петрова, например, - она же идеологически стойкая, хоть и дуреха. И Варвара - не жадина, и Макар...