Журнал «Если» - «Если», 2007 № 03

Выкинут, выкинут, сам виноват — сидел бы тихо, выполнял хозяйственные поручения, ждал своего часа…

— Вылезай! — раздался далекий голос Ариэля. — Куда ты там запропастился?

Юрка с горя забрался на антресоли. Там он почему-то чувствовал себя в меньшей опасности. Будут искать — так не сразу найдут, хотя Ариэль, кажется, сквозь стенки видит. Мальчишка не сразу отозвался — нужно было собраться с духом.

— Ща-а! — крикнул он как можно более бодро и независимо.

— Заснул ты там, что ли?

— Заснул!

— Слезай, хорошие новости!

Поесть Ариэль не принес, а хотелось невыносимо. Но Юрка молчал — какое-то чутье подсказало, что сейчас просить нельзя.

— Мастер хочет к тебе присмотреться, — сказал Ариэль. — Речь еще не идет о позировании. Просто присмотреться. У нас до сих пор были только взрослые натурщики. Он подойдет к тебе, чтобы поговорить. Ты не стесняйся, рассказывай все как есть.

— Хорошо.

— Мне кажется, ты из игрового зала не вылезал. А тут поиграть хочешь?

— Нет, — поспешно ответил Юрка, но лицо и взгляд безмолвно вопили: да, да, да!

— А если бы хотел, мы бы тебе игровой автомат привезли.

Юрка задумался. Он не мог понять, чего от него хотят Ариэль и незримо стоящий за Ариэлем Просперо. Объяснить человеку не играющему, что такое игра, совершенно невозможно. Они хотят, чтобы Юрка подставился?

— Не надо автомата.

— Ну, как скажешь. Пошли ужинать.

Ариэль повел Юрку в беседку посреди парка, там уже было все необходимое — бутерброды, электрочайник, посуда. Потом Ариэль поменял Юрке повязки на руках — от обитания на антресолях они стали почти черными. И наконец отправил отсыпаться.

Утром его разбудил садовник, заставил пожарить яичницу, Юрка заодно и сам поел. Затем пошли в дальний угод сада. Там следовало ликвидировать густой бурьян, а землю перекопать, чтобы потом, несколько раз пройдясь граблями, извлечь подсохшие корни.

Юрка намахался мотыгой, которую мог держать лишь одной рукой — правой, на левой была глубокая царапина поперек ладони. Проголодавшись, он решил, что время уже обеденное, и пошел к дому Анатолия Петровича, который и сам питался правильно, и его кормил.

Но до кухни оружейника Юрка не дошел.

Он обнаружил на лужайке игровой автомат. Техника стояла прямо на траве, и к ней тянулись провода. Перед автоматом имелось большое и удобное офисное кресло на колесиках. Рядом, на табуретке, была пластмассовая миска с жетонами.

Сперва Юрка, разумеется, глазам своим не поверил. Несколько минут он издали глядел, как на экране мельтешит демоверсия игры. Потом приблизился, обошел странное явление, потрогал пальцем — не пропало, рука насквозь не прошла. Тут все же была какая-то ловушка — неправильные жетоны, к примеру. Юрка изучил их, только что на зуб не попробовал. Решил, что нормальные, но способ проверить фишки был один. Самый лучший!

Юрка огляделся — если за ним и подглядывали, то очень хорошо спрятались. Сев в прекрасное кресло, он улыбнулся — в таком можно круглыми сутками играть, и не почувствуешь усталости. Закинув в щель пять первых жетонов, он занес руки над клавиатурой. Начиналось счастье…

Целую вечность он не играл, но думал об игре, развивал свои мысли о системе, гарантирующей выигрыш, и все в нем вдруг ожило, все цифры, все соображения. Времени больше не было, вообще ничего не было — только полный восторг от поединка с автоматом.

Автомат оказался хитрым — сперва дважды вывалил по сотне жетонов в ответ на пустяковые ставки, затем стал издеваться, заманивая почти выигрышными комбинациями, и отнял всю добычу, потом еще раз выкинул приз — две полные горсти жетонов, и стал понемногу их отбирать. Казалось, внутри сидит зловредная сволочь. Но когда Юрка вбросил пять последних жетонов, вдруг пошла бешеная удача. Юрка стал нашептывать автомату страстные слова, называя его миленьким, умничкой и еще по-всякому, как самого в раннем детстве звала бабка. Сейчас ему уже казалось, что там, внутри, не сволочь, а игривый ребенок.

Захотелось пить, но он отложил телесные радости до полной и окончательной победы над автоматом. И она состоялась, эта великолепная победа! Юрка сгрузил в пластмассовую миску не менее килограмма жетонов, встал и задумался — ну и куда теперь это нести, на что менять? По экрану побежали слова, цифры, фигурки — опять включилась демоверсия. Юрка не мог спокойно смотреть на это издевательство — тот, кто внутри, знал, что игрок голоден и страшно хочет пить, но звал продолжить игру. Юрка принял вызов.

Жажда могла и подождать.

Это не зал, когда в трех шагах от автомата — бар с фантой и колой, пивом и коктейлями. За питьем нужно идти к Анатолию Петровичу, это — целая вечность. Ничего, еще один выигрыш — и можно отпустить себя, всего лишь один, чтобы показать треклятой технике, кто тут главный.

Юрка даже не сразу понял, кто это похлопывает его по плечу.

— Заигрался? — спросил Ариэль. — Хочешь, я тебе сюда ужин принесу?

Сперва Юрке стало неловко. Но Ариэль улыбался по-хорошему, с пониманием.

— Ты что будешь: просто бутики с чаем или куриную отбивную с картошкой?

Вопрос был нелепый — как же есть отбивную и одновременно играть, ведь обе руки заняты.

— Бутики, — сказал Юрка. — А с чем?

— С колбасой, конечно.

Это Юрке понравилось — бутик с колбасой держать удобно, особенно если колбаса толстая, вроде «докторской». А вот те, которые мастерила бабка, с кольцом помидора или крутого яйца, хуже всего — влажный помидор соскакивает с масла, яйцо же придерживать пальцем как-то неловко.

Вскоре Ариэль пригнал сервировочный столик с большой тарелкой бутербродов и ведерной кружкой горячего чая. Заодно приспособил к автомату настольную лампу. Он сделал это вовремя — еще немного, и в саду окончательно стемнеет…

— Но он же сумасшедший! — воскликнул Просперо. — Ты посмотри который час!

— Он просто игрок, учитель. И мы с вами это знали с самого начала.

— Ну, знали… Он что, и отлить не пойдет? Лужу в моем любимом кресле сделает?

— Надеюсь, до этого не дойдет. Но и до туалета он не добежит — скорее всего, к кустикам.

— Не понимаю… Он же тут ни на что свои жетоны не обменяет. Игра — ради самой игры? Где смысл?

Ариэль усмехнулся. Просперо не узнал в Юрке себя. Правда, таким он теперь бывал не часто — пора труда взахлеб и без единой мысли о вознаграждении для него миновала. Это была бестолковая пора, и созданные тогда герои большей частью погибли, и десятины они тоже не платили — десятина в жизни Просперо появилась вместе с Ариэлем. Теперь мастер очень даже интересовался вознаграждением. Но случалось, что сутками не выходил из мастерской, воплощая в жизнь сущую ерунду — вот полтора года назад захотелось ему, чтобы у Эмбикоатля были втяжные уши, весь смысл которых в том, чтобы пугать собеседников. И Просперо сделал ему такие уши и неделю радовался, не желая отпускать героя на ту планету, где ему предстояло сражаться высоко в горах, возле месторождений фербеллиновых кристаллов. Просто разговаривал с Эмбикоатлем, следил за его ушами и хохотал, как младенец с новой погремушкой.