Журнал Полдень XXI век - Полдень XXI век, 2010, №11

Путешествие во времени похоже на эвтаназию: тебя кладут на кровать и делают укол, от которого все темнеет и…

Звенит будильник.

В первый раз я проснулся и нашел себя в своей собственной комнате… В детской комнате. Я снова стал школьником… Потом, когда я поступлю в университет, я потеряю возможность называть комнаты, в которых буду жить, своими: всю оставшуюся жизнь мне придется доживать на съемной жилплощади. В ванной я подошел к зеркалу, увидел себя и заплакал. Вы бы удержались?

Признаюсь, я поступил глупо, когда задал эти вопросы родителям: «Какой сейчас год?»; «В каком я классе?» и т. д. Только потом, в следующие возвращения, я понял, что проще посмотреть на календарь и в дневник…

Пятидесятилетний мальчик…

В школе я чувствовал себя педофилом… Я не был ребенком, а мои сверстники были. При встрече можно было получить чем-нибудь по голове или по заднице, на переменах они прятались, для того чтобы покурить, на уроках боялись взгляда учителя. Очень трудно снова стать ребенком, прожив перед этим полвека.

Ни хрена у меня не получилось. Прости, Смитти. Когда впервые вы отмотали мою жизнь назад, я честно пытался выполнить возложенную на меня миссию… Я попал в восьмой класс и понял, что напрочь забыл, что значит быть восьмиклассником. Это и есть так называемый «ранний, но сознательный возраст», так ведь, Смит?

Они сразу заметили во мне эту перемену. Сразу просекли, что со мной что-то не в порядке. Что я стал каким-то другим. Имея высшее гуманитарное образование, я загонял учителей по литературе и истории в тупики. Точные науки школьного уровня также не были сложны для меня. В моем лексиконе появились слова, которых в то время еще не придумали.

Они очень хотели узнать причину этой перемены, поэтому таскали меня по психологам. Я молчал у психологов. Или пожимал плечами. В правде не было смысла. Правда могла сделать меня сумасшедшим. Я не хотел этого, ведь у меня была миссия. Я обещал 2522 году спасти человечество… Ничего не добившись, ментальные археологи, в конце концов, оставляли меня в покое. В конце концов, про меня просто стали говорить «феноменальный ребенок».

Да-да… Предсказания. Я должен был привлечь внимание общественности… Первые попытки я начал делать в девятом классе. Все началось с каких-то мелких событий, о которых я помнил, что они произошли в то время. Тогда проблема была в том, что слушателями моими были одноклассники, а их не интересовали глобальные изменения в истории человечества, о которых я знал. Они хотели знать о себе. О том, что ждет их в будущем. А этого я не знал. Мы разбежались после выпускного и, если не считать виртуального общения, больше не встречались. Они все выйдут замуж и женятся — вот и все, что я знал.

Предсказатель — это торговец надеждой. Нет. Это вовсе не человек со знанием будущего. От него, как от ведущего прогноза погоды, ТРЕБУЮТ солнечных дней. Если люди спрашивают о том, что с ними произойдет в будущем, то они просто хотят услышать: «Все будет хорошо». Они хотят услышать, что в будущем их надежды воплотятся в реальность. Что их мечты сбудутся. Это очень по-человечески — жажда спокойствия.

Я оказался хреновым ясновидящим, потому что не мог рассказать ничего толкового этим подросткам, полным надежд. Я не смог пообещать им эстрадной карьеры или места в учебниках по истории. Я ничего не знаю о том, как они умрут или кем будут работать. Да если бы и знал, то что привлекательного я мог им сказать? «Зубной врач, инфаркт», «водитель, отравление», «менеджер по персоналу, автокатастрофа»… Все, что я знал о них и что мог сказать — это то, что они вступят в брак. Вот оно — то главное в наших среднестатистических жизнях, что становится известно окружающим. Все люди рано или поздно вступают в брак. Это закон жизни. Но, несмотря на свою неизбежность, брак считается неким достижением, и об этом принято говорить. На вопрос, как поживает N, нам отвечают, что N женился, если это произошло. Если этого не произошло, нам говорят, что N здоров. Наверное, все оттого, что в нашей жизни, кроме брака, больше ничего не происходит. Или никого больше не волнует ничего, кроме брака. Что касается меня, то в моей жизни не произошло даже этого.

В молодости же люди амбициозны, и, кроме само собой разумеющихся пророчеств о браке, они хотят слышать о том, что в их жизни будет что-нибудь еще. Но я не мог им предложить ничего большего. Поэтому они мне не верили. Считали придурью все мои попытки сказать что-то о событиях в грядущем. Я рассказал им о кризисе, о военных столкновениях государств, я назвал последовательность глав государства, которые сменили друг друга за мою жизнь. Без толку.

Иногда в людях включается некий режим откровений и задушевных бесед. Это бывает вызвано алкоголем или сочетанием каких-то непонятных обстоятельств, в своей совокупности заставляющих одних людей зачем-то раскрывать души другим людям… Однажды, на классном мероприятии в виде похода с ночевкой, ко мне подсел одноклассник и спросил: «Слушай, а почему ты думаешь, что можешь предсказать будущее?». Я в общих чертах рассказал ему действительные причины всего, что со мной творится. О том, что я из будущего, что я уже прожил жизнь и живу ее заново. Он помолчал, а потом спросил меня, занимался ли я оральным сексом, будучи взрослым… Я спросил: «Это действительно все, что тебе нужно знать?». Он сказал, что еще ему интересны летающие машины и виртуальная реальность. А потом снова попросил рассказать про оральный секс. Я превратил свое откровение в шутку, а он разочарованно сказал, что почти поверил в мой бред о госте из будущего…

Следуя сценарию, я поступил в тот же вуз, в который поступал в прошлой жизни. Невероятно хотелось трахаться и бухать. Но главное — хотелось скорее снова встретить ее, ту единственную женщину, которую я любил и которую уничтожил. Я хотел снова встретить ее, снова быть с ней и на этот раз — навсегда. В прошлой жизни мы встретились уже взрослыми людьми. Мне было 32, ей — 28.

Но нет. Она оказалась совсем другой. Легкомысленной малолеткой, не сделавшей в своей жизни достаточного количества ошибок перед тем, как встретить главную ошибку — меня. Мы не смогли заинтересовать друг друга. И в 32 года я не появился в ее жизни, потому что та, которую я любил, ушла в прошлой жизни, и ее больше не будет. Все остальные — не она. Даже при стопроцентном совпадении ДНК и биографии.

Дежавю длиною в жизнь продолжилось. За все это время я понял одну интересную вещь: чтобы предсказания стали актуальными, нужно говорить одним людям о будущем других. Так, чтобы твои предречения не стали помехой течению событий. Я делал это незаметно для самого себя. Непроизвольно. В начале обучения я назвал тех, кого отчислят, и сказал, когда это произойдет. Я знал, кто с кем будет встречаться. У кого как изменятся фамилии.